Игры богов - Игорь Бусыгин

— Привет и благословение господину Киева и великому конунгу викингов, да благословит тебя Аллах, о почтеннейший из всех почтенных!

— Джафар, нам надо с тобой поговорить, да так, чтобы чужие уши нас не услышали.

— Пойдём к водопаду, что называется ревущим.

— Джафар, ты сообщил в халифат то, о чем я тебя просил восемь месяцев назад?

— Да, о эмир джинов! Я передал всё, о чем ты меня просил, и через три-четыре дня тебя будет ждать эмир великого халифа Мухаммада ибн Сулаймана Али ибн Рассид, — купец низко поклонился.

— Тебе известно, что передал халиф эмиру для меня?

— Древние пророчества утверждают, что только ты можешь добыть меч пророка. Халиф собрал диван, сотни всадников помчались в разные концы света, чтобы узнать о тебе побольше. Узнать и пересказать халифу, и всё, что они про тебя узнали, привело великого халифа в восторг, и он сказал: если коназ добудет святой меч, он получит всё, чего он пожелает.

Ещё год назад на берегу фьорда Олег заложил судоверфь, построил сараи для сушки древесины, заложил несколько кузнечных мастерских, научил новгородских кузнецов, как находить залежи олова, железа, свинца и меди.

Даже тогда, когда шумно и весело пировали гости, работа на верфи продолжалась. Шум веселья доносился до верфи, где подготавливали корабли к спуску на воду славянские и датские плотники. По громадным оструганным сосновым брёвнам они выкатили на берег «Золотого орла».

Это было судно такое большое, что подобного ему ещё не видывали на Западе, да и во всём известном цивилизованном мире. Оно ходило и на веслах и на парусах, вмещая в себе триста человек, не считая гребцов, и все — воины. Четыре гордые мачты, двойной ряд вёсел. Скоро, совсем скоро только от его внешнего вида будет трепетать весь цивилизованный мир, его будут страшиться как сверхъестественного чудовища и трепетать даже за стенами городов. Обитатели Британских островов, Лондона и Йорка, Италии и Византии будут обращаться с мольбой о защите к разным богам, кто в кого верил, лишь только его грозный нос покажется на горизонте, а хлебопашцы и воины Скандинавии будут воспевать его в своих сагах.

Относясь с уважением и трепетом к этому гиганту, который строили по чертежам атлантов, Синеус приказал для его строительства привезти из Бирки знаменитого мастера — корабельщика Ивара, а помощником назначил новгородца Славомира. Ивар слыл колдуном и верил только в асов и с презрением относился к тем, кто верил в Христа. Синеус же верил и в Одина и в Перуна, тем более, что Олег встречался и с тем и с другим. Ну, а Христос… Вера в которого так усиленно насаждается… Это всё в будущем, да и то, это будущее зависит от Хельги, ну и немножко от него, от Синеуса.

Вот он и вызвал мастера, который слыл за человека, обладающего тайной заклинаний, заставляющих легко сгибаться ясеневые доски и придающих особенную силу и прочность судну, а самое главное — он разбирался до тонкостей в разных премудрых чертежах.

Работа кипела на «Золотом орле». Последние штрихи перед спуском корабля на воду… Так что мастер из Бирки едва поспевал следить за рабочими. Спеша дать какое-то указание, он шёл с одного конца судна на другой, как вдруг почувствовал, что кто-то берёт его за плечо. Быстро обернувшись, он радостно вскрикнул:

— Гунтрум! Ты откуда?

— С западных морей, Инвар. Я заключил мирный договор с Альфредом Великим.

— А куда направляешь свой путь и почему без флота?

— В сторону Востока, а флот очень нужен там, — он махнул рукой в сторону Англии.

— Мир там не надёжен, вот-вот разразится новая битва, а тут, я слышал, собираются пойти в тёплые моря.

— Зачем это тебе нужно?

— Так приказал бог. Я послал дары в Упсалу, оттуда мне и пришёл ответ…

— А твой брат Эрик?

Гунтрум не ответил и задумчиво стал слушать стук молотков, для последней проверки колотивших по бортам судна.

— Боги указывают тебе бревно, в которое ты можешь вколотить гвоздь, — тихо проговорил старый мастер и потом спросил: — С каким же конунгом думаешь ты отплыть?

— Я бы желал, чтоб Синеус позволил мне плыть на «Золотом орле», — прохрипел Гунтрум.

— Он пошлёпает в тёплые моря, в сторону Византии, а это — ворота, через которые Вещий хочет чегой-то сделать, а что, только ему и богам известно.

Пока старые знакомые с ухмылками, вспоминая прошлое, ворча и переругиваясь, трепались, быстренько переодевшись явился во всей своей небесной красоте Олег.[1]

Тончайшая кольчуга, нисколько не стеснявшая движений, красиво обрисовывала его могучий стан; прикреплённая к плечам шёлковая мантия большими складками падала сзади; воронёной стали шлем, с возвышающимся на нём золотым драконом, украшал его гордую голову.

С чувством, к тому же с пьяных глаз, Олег проворковал:

— Чем могу я ещё тебя отблагодарить, мастер? Скажи, я исполню всякое твоё желание.

— Я просил бы, чтобы ты дал позволение моему товарищу Гунтруму проплыть до Византии на «Золотом орле», а для себя лично — я хочу вместе с тобой в Византию.

Олег хмыкнул, грозно нахмурил брови и спросил:

— А кто он, Гунтрум, не бывший ли король восточной Англии? И что ему надо в южных морях? И верит ли он в Одина?

— Я служу великим асам! — запальчиво рявкнул Гунтрум. — И в день, когда окончу свою жизнь, валькирия подаст мне кубок в Валгалле!

— Ну, а мне всё равно, в кого ты веришь, в Христа, в Одина, в Магомета, да хоть в Будду. Я наслышан о тебе, ты прекрасный воин и кормчий, ты и будешь руководить-командовать «Орлёнком», да и двадцать тысяч, а может и поболее викингов поедут, не, пойдут с тобой…

Гунтрум побледнел от такого оскорбления и произнес:

— Тебе, Вещий, нельзя так называть такой великолепный… — он задохнулся от возмущения. — Он не «Орлёнок», он — «Золотой орёл»! — гордо взявшись за меч, проревел всё это Гунтрум, вполне готовый поплатиться сейчас же за свои слова жизнью.

Ну, а что Олег? Олег лениво прикрыл правый глаз, поковырял в левом ухе кинжалом, шлёпнул по плечу Гунтрума, да так, что тот слетел в шипящие волны:

— Командуй, шкипер! — и исчез.

Гунтрум, хрипя и отплевываясь, с трудом выполз на драккар, ещё раз хрюкнул и воспросил:

— Что такое шкипер и что вообще всё это значит?

Старый мастер растянул свои растрескивавшиеся, покрытые коростой губы, скосил глаза и лениво, подражая Вещему, пробурчал:

— А это значит, что с тобой пойдут двадцать, а может и больше, чем двадцать тысяч воинов, да триста драккаров, ты ими будешь командовать. Я всё сказал. Думай.

Провожать викингов вышли все жители города. Да, у Синеуса уже был город, в нём жило около сорока тысяч человек. Это были славные проводы, провожали весело: с пивом и с брагой, все были уверены — вернутся с победой!

В то утро, когда «Золотой орёл» и вся великолепная эскадра должна была покинуть фьорд, море было тихое и ясное, только гордые буревестники пели, молча, свои прощальные песни, кои были понятны только великим волхвам, да и то не всегда.

Весь фьорд был покрыт разукрашенными судами, мальчишки-курсанты, сломав римский строй, бросились к морю, радостно вопя. Испуганные таким невиданным зрелищем, глупые чайки разлетелись, коровы, задрав хвосты, удрали в горы, только могучие, мудрые быки, тяжко вздохнув, подумали: «Люди приходют и уходют, а коровы — остаются».

Когда воины, дружно позвякивая железом подошли к кромке моря, последний раз оглянулись на гостеприимный город Синеуса, кто-то стукнул мечом о щит, кто-то поклонился в знак прощания, — громыхнуло. Над морем возникла огромная фигура Тора, великий ас прорычал:

— И да будет так! У того, кто ослушается слов вашего конунга Хельги, ладони покроются кровавыми мозолями, чтобы он никогда не смог взять в руки весло, а из рук выпадет меч от бессилия, а жёны его пострадают от бесплодия, да будет он проклят всеми скальдами во всех их песнях и проклят всеми богами и не будет он принят ни в дружину Одина, ни в христианский Рай, ни в христианский Ад, ни в славянское Пекло, ни в Ирий, пусть он будет НИГДЕ!

Тор замолчал. Потрясенные воины оцепенели, первым очнулся Гентрум:

— Я, Гентрум, сын Харальда, клянусь своим мечом и Вальгаллой, что даже в мыслях никогда не предам великого конунга!

Воины дружно проревели:

— Клянемся!!!

* * *

При входе в открытое море, сопровождавшие невиданный на севере флот, судна приспустили, в знак прощального приветствия, свои флаги; после чего драккары, повернув на запад, пошли полным ходом, постепенно скрываясь из вида.

Нос «Золотого орла» украшала громадная голова ухмыляющегося дракона, которая соединялась с бортами шеей, покрытой чешуёй из прочных боевых щитов. А на корме, над рулём, из чёрной бронзы был приделан хвост, скользивший по поверхности воды и управлявший ходом драккара.