Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— С Эккуром? — спросила графиня.

— С человеком, — подчеркнул Жорж, — который реально решает проблемы.

Мира отступила от края еще на шаг.

— Человеку моих проблем не решить. Кто он?

Жорж вручил подруге билеты и пригласил вернуться на освещенную площадь.

В гардеробе графиня взяла программку и пробежала глазами либретто, не поняв ни слова. Дамы в вечерних туалетах поднимались по лестнице, в фойе подавали шампанское и десерты, кавалеры суетились, стараясь угодить дамам.

— Зачем три места? — удивилась графиня. — Густав прошел бы так и постоял в проходе.

— В «Опера-де-Пари» — возможно, — согласился Жорж, — сюда — вряд ли. Слишком много желающих пройти сюда без билета.

— В «Опера-де-Пари» теперь выставка продуктов питания.

— Большая честь, что нас вообще сюда пригласили. Постарайся вести себя прилично. Может статься, что не в последний раз нам понадобилось придти сюда.

— Здесь такие же «сливки общества», как мы с тобой?

— Нет, только приличные люди.

Графиня отказалась от шампанского и не притронулась к угощениям. Она заняла место в ложе, развернула либретто и сосредоточилась. Спектакль назвался «Атлантида». Он состоял из трех актов, сильно похожих на бродвейский мюзикл. В первом акте хорошие парни жили в прекрасной стране, совершали благие дела и воспевали своих Богов. Так прекрасно жили, так сладко пели, что однажды возгордились собой и не заметили, как перестали воспевать Богов и начали воспевать себя. Боги обиделись и покинули подопечных. Во втором акте беззащитных хороших парней обидели плохие парни: утопили на дне океана, вынудили исполнять арии в аквалангах. Хорошие парни загрустили, задумались над своим поведением и стали взывать к Богам, но до ушей Богов долетало лишь бульканье с редкими пузырями на океанской глади, пока самый умный утопленник не догадался разжечь огонь, который пронзил мрак глубин и вознесся к небу. В третьем акте Боги увидели огонь на дне океана, очень удивились и спустились посмотреть: кто додумался до такого чуда. Услышав стенания и мольбы, Боги сжалились, наказали плохих парней и позволили хорошим вернуться на сушу, где те зажили слаще прежнего.

Автором оперы был итальянец. Графиня удивилась. Ей казалось, что она знает всех итальянцев, мало-мальски способных написать оперу. Она вспомнила, что уже много лет не посещала театр и рисковала ославиться, как ославилась в свое время ее любимая бабушка. Пожилая графиня привела внучку на «Севильского цирюльника», села в кресло и отключилась. Ко второму акту бабушка храпела громче оркестра, исполнители вздрагивали, зрители оборачивались, а маленькая графиня тихо умирала со смеху.

— Этот итальянец — величайший композитор своей эпохи, — сказал Жорж. — Его неизвестное имя говорит о том, что человечество многое потеряло. В юности маэстро голодал, вынужден был тратить деньги на лечение матери, умирающей от чахотки. В зрелые годы зарабатывал уличным музыкантом. Гениального самоучку приходили послушать великие мастера, но никто из них не дал денег на образование оборванца. Это трагедия культуры нашей цивилизации. Кстати, обрати внимание, какие здесь тенора… Два лучших тенора мира от начала его сотворения.

— Их не приняли в музыкальную школу?

— У обоих блестящее консерваторское образование. Только один все время пел в хоре, потому как ведущие партии директор театра делил между фаворитами своей супруги. Другой — происходил из семьи диссидентов в тоталитарной стране. Два лучших тенора мира. Две самые нелепые судьбы. Ты не слышала прежде ничего подобного. Тот, кто сумел прославиться, по сравнению с ними — школьники.

Оркестр настраивал инструменты. Ложа заполнялась. Осталось одно место, занятое журналом графини, но на него уже положила глаз дама в колье.

— Будьте любезны… — намекнула дама, и графиня переложила журнал на колени.

Дама занесла зад над креслом. Жорж укоризненно покачал головой.

— Если нас выставят отсюда… — предупредил он.

— Что я могла сделать? — удивилась Мира. — Она попросила.

Не успела дама в колье наполнить своим телом сидение, как визг заглушил оркестр. Дама вскочила с кресла и выпорхнула из ложи, не касаясь каблучками ковра. Зрители партера подняли лица вверх. Жорж с графиней сохраняли спокойствие, пока ситуация не утряслась сама собой, и оркестр не продолжил терзать уши настройкою инструментов.

— Пусть убирается вон! — приказал Жорж.

— Ты слышал, Густав? — спросила Мира. — Вон отсюда!

Дверь ложи приоткрылась от сквозняка. Распорядитель в белых перчатках возник на пороге.

— Все в порядке, господа? Могу я помочь?

— Все в порядке! — в один голос ответили Мира с Жоржем и вежливо улыбнулись.

Место возле графини осталось свободным. В зале погас свет. После паузы тишины грянула увертюра.

— Где твой человек? — спросила графиня.

Жорж осмотрел противоположную ложу в театральный бинокль.

— Два свободных места вижу напротив. Должно быть, они едут через большой перевал. Там приходится пережидать порывы ветра, чтобы не сдуло с дороги. Не всегда получается успеть в срок.

— Кто он?

— Какая тебе разница, если он сможет помочь? — заметил Жорж. — А если не сможет — тем более, не стоит задавать вопросов. Стоит насладиться оперой и, по возможности, зарезервировать ложу. Если подойти с умом, здесь можно завести массу хороших знакомств. Более того скажу, ни в каком другом месте ты не найдешь столько нужных людей.

— Которые лечились от чахотки вместо того, чтобы заниматься делом? Что ты мне предлагаешь, Жорж? Нанять охрану из числа покалеченных при исполнении… или записаться к врачу, который не получил диплом, потому что не сдал экзамен?

— Дама, которой ты испортила вечер — супруга поэта, перевернувшего науку своей системой нумерологии. Он создал и доказал ряд универсальных формул, которые дают ответы на большинство тупиковых вопросов естествознания. Но этот уважаемый человек нашел в себе мужество отказаться от открытия из соображений высшего гуманизма.

— Соображения высшего гуманизма мне только вредят. Мне бы пригодился какой-нибудь гениальный детектив, которого выжили завистливые коллеги.

— Мне казалось, тебя интересуют Авторы.

— И Авторы любят оперу?

— Обычно, они занимают места на галерке, откуда видно всех. Там, где сидят Авторы, свет приглушен. Авторы не любят, когда им смотрят в глаза.

Мира обратила внимание на темный балкон под куполом театра.

— И много их там?

— Сколько тебе нужно для счастья?

— Мне нужен тот, который имеет непосредственное отношение к моему сюжету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});