Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин

На уровне военных округов подготовкой к партизанской войне занимались специально созданные IV отделы штабов военных округов. Они взаимодействовали с соответствующими подразделениями и отделами республиканских и территориальных органов ОГПУ. Например, в Белоруссии действовало Специальное бюро ГПУ БССР, с 1930 по 1936 г. осуществлявшее подготовку кадров к партизанской борьбе по своей линии. Уполномоченный этого Спецбюро А. К. Спрогис[990], служивший в тот период начальником спецшколы ГПУ, впоследствии вспоминал:

«В 1928 г. меня направили на учебу в Высшую пограничную школу. Там проходили переподготовку командирские кадры. После окончания школы я стал совершенствовать свою квалификацию на специальных курсах, где мы, группа выпускников Высшей пограничной школы, изучали разведывательно-диверсионное дело, чтобы более эффективно бороться с нарушителями границы, распознавать все их приемы и уловки. Полученные знания мы продолжали совершенствовать на практике – в Белорусском пограничном округе, куда меня направили после курсов.

В этот период (начало 30-х годов) по указанию ЦК проводились мероприятия по укреплению обороноспособности западных районов страны на случай нападения империалистического агрессора.

Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно-подрывному делу. Заранее подбирались кадры организаторов военных действий в тылу врага (среди них были тогда такие товарищи, как Ваупшасов, Орловский и другие, ставшие в годы Отечественной войны героями партизанского движения). От партизан требовалась всесторонняя подготовленность, и я в числе других освоил парашютное дело, получил значок инструктора парашютизма. Все, чему мы научились в мирное время, оказало потом неоценимую помощь нам в борьбе с немецкими оккупантами. <…>

В начале 1930 г. небольшая группа слушателей Высшей пограничной школы (ВПШ) ОГПУ (в том числе и я) была вызвана в Особый отдел Центра, где имела соответствующий разговор с руководящими лицами. В частности, я хорошо помню товарища Гендина[991].

Его я знал и раньше. Из нашей группы были отобраны 30 человек, в том числе и я. После прохождения месячных специальных курсов нас направили в три пограничных округа – Ленинградский, Украинский и Белорусский – для организации и подготовки диверсионно-партизанской работы.

Установка была такова, что к весне ожидается война. Война не началась, но все группы по округам, соответствующие отделения в составе округов продолжали начатую подготовительную работу»[992].

В 1931 г. руководством РККА и ИККИ принимается решение о реорганизации Карельского егерского батальона в бригаду. Руководитель советской Карелии Э. Гюллинг на одной из сессий ЦИК имел беседу с М. Н. Тухачевским и Б. М. Фельдманом о специфике карельских условий и просил их назначить командиром бригады Э. Матсона. К концу декабря Отдельная Карельская егерская бригада, подчиненная непосредственно командующему Ленинградским ВО, была сформирована. Командный состав бригады собирали из всех частей РККА, где имелись финны и карелы, некомплект покрывался русскими. Бригада была территориальной; состояла из штаба, политотдела, Петрозаводского и Олонецкого батальонов, артдивизиона горных 76-миллиметровых орудий, роты связи, саперной роты, подразделений боевого обеспечения и обслуживания. До осени 1935 г. бригада являлась практически единственным армейским соединением в Автономной Карельской ССР. В соответствии с оперативными планами штаба округа она должна была прикрывать Петрозаводское направление от «возможной финской агрессии» В период войны из приписного состава дополнительно формировались Заонежский и Вепсский батальоны. Предусматривалась и переброска бригады в Мурманск «для отражения возможных английских десантов». К 1935 г. бригада была готова воевать не только на своей, но и на чужой территории.

Не менее важным направлением было создание сети разведчиков-нелегалов, подготовленных для проведения диверсий во враждебных СССР государствах. Эту задачу выполняла Особая группа, которую с 1929 г. возглавил Я. И. Серебрянский[993]. С 1934 г. Специальная группа особого назначения (СГОН) Серебрянского находилась в прямом подчинении народного комиссара внутренних дел. Группа была особо засекречена и опиралась только на собственную (в основном коминтерновскую) агентуру, внедренную на военные и промышленные объекты вероятного противника для подготовки диверсий в случае войны. Группа выполняла и другие особые задания.

Летом 1929 г. советское руководство санкционировало операцию по «изъятию» руководителя РОВС генерала А. Кутепова и его переправке в СССР. 1 января 1930 г. Я. Серебрянский вместе с двумя оперативниками своей группы выехал в Париж. 26 января Кутепов вышел из дома и отправился в церковь, но до нее так и не дошел. Случайный свидетель спустя несколько дней показал, что видел, как на улице Удино человека с приметами Кутепова схватили двое рослых мужчин и втолкнули в машину, которая тут же уехала. Одновременно уехала и другая машина, в которую сел дежуривший на перекрестке полицейский. Пленника вывезли из Парижа, но доставить его в СССР не удалось, вечером того же дня Кутепов скончался от сердечного приступа и был тайно похоронен в предместье французской столицы.

Французской полиции и контрразведке РОВС так и не удалось выйти на след похитителей генерала – оперативников и боевиков Особой группы Серебрянского. Операция по похищению Кутепова нанесла тяжелый психологический удар по Белому движению. Депрессия, панические настроения, недоверие к руководителям, взаимные подозрения в сотрудничестве с органами госбезопасности СССР были характерны не только для членов РОВС, но и для поддерживавшей его части белой эмиграции на протяжении ряда лет после исчезновения Кутепова.

В соответствии с секретным планом Штаба РККА, утвержденным наркомом по военным и морским делам К. Е. Ворошиловым, вдоль западных границ СССР были оборудованы десятки тайников с оружием (в том числе автоматами), боеприпасами, взрывчаткой. В приграничных округах на коммуникациях проведена работа по подготовке к взрывам мостов, водокачек и других стратегически важных объектов на всю глубину полосы обеспечения укрепленных районов. В 1932–1933 гг. формировались специальные подразделения ТОС («Техника особой секретности»), на вооружении которых состояли мины, оснащенные радиоуправляемыми взрывателями «БЕМИ», а впоследствии «Ф-10». Они были созданы в Особом техническом бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро) под руководством В. И. Бекаури. По словам Старинова, именно Бекаури впервые познакомил его с конструкцией радиоуправляемых мин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});