Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

— Это не Разум или проведение. Это элементарная логика! — пробурчала Мурси, следуя за ним.

— Ну, поделись ею, юное дарование, — иронично поддел Христов. — С удовольствием послушаю ход мыслей твоих.

— Отстроил огромную пушку, способную уничтожать планеты, так? Так. Нашёл самого вместительного хранителя Тёмной Материи, успел даже зарядить, по крайней мере, один кристалл. Так? Так. Я видела нишу, в которую тот должен был бы втыкнуться по прибытию на Зиост. Разглядела, когда разносила в пух и прах всё грандиозное сооружение. И вот. У него всё наготове оставалось, но не хватало чего?

— Чего? — заворожено спросила Моту, которая с открытым ртом вылавливала каждое слово матрицы.

— Цели, — довольно буркнул Христов. — Да, я и сам давно думаю на этот счёт. Следил за Дуку, но не нашел подтверждения. Видимо, он меня подозревал с самого начала, но так же не имел на руках доказательств. Однако из опасений не делился полной информацией. Я даже почти уверен, где мы его найдем.

— Где? Где? О чём вы говорите? — засуетилась Моту. — Я не понимаю.

— Значит, и не нужно тебе этого, — спокойно проговорил Христов. — Знания придут, когда готова ты будешь.

— П-ф-ф-ф, — фыркнула Мурси. — Вот вечно вы такой! Вечно! Почему просто не ответить на вопрос?

— Всего лишь стимуляция к познанию. Терпение — добродетель, не стоит им пренебрегать.

— А мне всегда казалось, что это третирование собственного последователя! Делать сложные щи и загадочно молчать! — взбунтовалась капитан. — Не знаю, каким чурбаном нужно быть, по пояс деревянным, чтобы подобное отношение рождало «терпение» и «стремление к познанию». Я, наоборот, только бесилась всегда.

— Спорное утверждение, — равнодушно ответил Христов, будто не замечая ноток гнева в голосе ученицы. — Мне казалось, что с тобой этот фокус срабатывал. Стоило только замолчать на полуслове, не дать готовых ответов, так ты места себе не находила, пока не решала задачку полностью. От того у тебя и логика так развита.

— Просто я от природы умная! — парировала Мурси.

— Усмири гордыню. Не к лицу она последователю Ордена ВР.

— Получается, что я умная? — вновь перебила их Моту и несчастно вздохнула: — А всё равно ничего понять не могу. Матрица, не будь как наставник, объясни. Не беси меня!

— Как с собой из прошлого разговариваю! — тряхнула головой Мурси, но всё же попыталась растолковать: — Пушка должна либо иметь рефрактор для наведения, либо уметь перемещаться по разным системам. Может даже прыгать из точки в точку. Но навигационной вышки здесь и в помине не строилось. Видимо, наш любимый Дуку соорудил передвижную базу под храмом и сейчас попытается на ней улететь. Теперь понятно?

— Ого, передвижная база в космосе? А как же его потом не распознают? Неужели старый извращенец и сам не понимает, что за ним будет погоня?

— Ну СРС же не распознали, — опять пожала плечами Мурси. — Замаскируется под космический базар. Хм, а ведь действительно он вполне мог слямзить идею у Шерифа. Но как?

— Очень просто. Грандмастер Дуку и твой шеф давно знакомы. Чертежи «Звезды смерти» я выудил в воспоминаниях Дэвида, когда стабилизировал баланс херни в его голове. Давным-давно Императрица нашла такое орудие в секторе Х. Заброшенное, сломанное, оно бороздило космическое пространство. Шериф присутствовал при вскрытии и последующем уничтожении. А Дуку откуда-то точно знал об этом и потребовал от меня скопировать и воспроизвести.

— И вы сделали это? — неподдельно ужаснулась Моту. — На чьей вы стороне, мастер Христов?

— Я саботировал.

— Хм, летающая база и орудие на ней, — задумчиво проговорила Мурси, нажимая на кончик своего носа. — Интересно. Не это ли сам Шефе строит в своём логове? Хотя, зачем ему? Дуристика какая-то.

— Ты ослепла, родная? — удивленно хмыкнул Христов. — Шериф выстраивает новый телескоп. Внешне он совсем не схож с пушкой. Уж я бы заметил.

— И то верно, это видимо галлюники и у меня случились, — кивнула Мурси, но пальца с кончика носа так и не убрала.

***

За этими разговорами они и спустились по ступеням совсем вниз. Стало заметно прохладней, сырость стен заставляла ёжиться, беспрестанно тереть стывшие пальцы. Хуже всех приходилось Моту. Она единственная, кто была одета в тонкое платье, напоминавшее больше обыкновенную ночную сорочку. Уже через минуту из её носа норовили проложить себе русло прозрачные сопли, и клон то и дело шмыгала да стонала, постоянно утираясь рукавом. Мурси стало жалко девочку, и под ворчание наставника, она отдала той куртку, оставшись в одной футболке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Христову не понравилась эта идея в принципе. Он не преминул упрекнуть ученицу в чрезмерной мягкости, воззвать к долгу перед Орденом и Вселенским Разумом, а так же напомнить о необъективности взгляда на реальность под властью всяких чувств, включая чувство холода. Нет, ему, несомненно, тоже было тяжко глядеть на мёрзнущего клона, но вот оставлять Мурси без брони казалось куда рискованней, чем переохлаждение. Сам помочь не мог, даже если бы желал всем сердцем. Одеяние инквизитора снималось полностью, что грозило оставить самого Джеса в исподнем, да и не по размеру бы оно пришлось клону.

— Зато я в броне-труселях! — бахвалилась Мурси, стараясь вселить оптимизм в начавшего заметно нервничать наставника. — Если драка разгорится жаркая, согреюсь сразу, а для надежности буду подставлять свой железный зад под удары.

— Когда ты повзрослеешь? — задал Христов риторический вопрос в потолок, но вдруг замер перед развилкой, сосредоточился и кивнул вправо.

Джес начал чувствовать слабый фон собственного учителя, как только ноги их коснулись нижних этажей храма, и это неизменно вынуждало его собственную ауру сжиматься, пульсировать в моменты, когда сил контролировать блоки не находилось. Она будто скукоживалась перед неизбежностью, подгоняемая страшными мыслями. И чем ближе подходили к цели, тем трудней Христову становилось справляться с приступами зарождающихся панических атак. Больше он не говорил понапрасну, отводя отпущенное время на молитвы.

Мурси вновь стало жаль наставника. Да, ему только и не хватает сейчас балагурства с её стороны. Мало того, что в союзниках мякиш хлебушка, а не воитель, так еще и чудовищный темперамент ученицы так и норовит выйти из-под контроля. Сейчас наверняка просит Вселенский Разум одного — дать мудрости пережить и справиться с возложенным бременем. Вон как разнервничался, дышит неровно, за рукоять меча постоянно хватается. Волнуется, бедный. Хотя, возможно — и этого капитан так же не могла отрицать — кажущийся трепет всего лишь нетерпение, вызванное скорым свержением Дуку и восхождением на трон объединённой Галактики.

Мурси даже слегка усмехнулась своему воображению, чем вызвала недоумение на лице Христова и его ещё большую озабоченность. Капитан вдруг представила, как Лена и наставник начинают битву за трон. Интересно, а чью сторону примет тогда Ванно? Или он, как и Мурси с отрядом, запасётся снеками и будет только выкрикивать подбадривающие речёвки, оставаясь полностью поглощенным просмотром зрелищного противостояния. А что? Мурси то успела подраться с Джесом, хоть немного выместить на него скопившийся негатив. От того и жалеет. Теперь, пожалуй, очередь за Ленкой-Коленкой. Конечно, той будет проще, она недолюбливала Христова с самого их первого дня знакомства. Не то, что Мурси, которой буквально пришлось окунуться в собственные противоречивые чувства и выбрать одну из сторон.

Нынче, когда эта битва осталась позади, что-то поменялось в восприятии капитана. Как будто она преодолела болезненное раздвоение, смирилась с тем, что наставник не святой, имеет право на разные чувства, как положительные, так и отрицательные. Что сама она часто пропускала его «тихие» эмоции по отношению к себе и словно мазохист впитывала «громкие». Но сейчас, наконец, перестала искать подтверждения злостного отказа Джеса от права быть ей мужем, перестала бить себя по больному месту. Мурси заглушила паранойю и поверила в сказку. А вместе с тем окончательно восприняла наставника таким, какой он есть, со всеми его пороками и добродетелью. Обыкновенным, немного уже уставшим от жизни, человеком. Не тем, кем он лично хотел казаться для неё, и не тем, каким рисовали долгие годы сестра, психологи и другие подставные лица. Расступились чувства, давая остроту реальности. Даже смешно, ведь именно этому и учил её наставник все годы.