Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Я, усмехнувшись, перебил:

– Думаю, что приказать такое мог только Пратий.

Тортус пропустил мои слова:

– Считай, что в благодарность за Указы, которые ты снял с меня, я приглядел за твоей семьёй.

Тортус прервался на то, чтобы отпить отвара, и я снова не выдержал:

– За последние месяцы я услышал столько недомолвок, что уже ненавижу их. Они выводят меня из себя.

Но моя злость не произвела никакого впечатления.

– Знал бы ты, парень, сколько обещаний слышал я за свою жизнь. Терпение. Я всё расскажу. Скрывать твоих на землях Ордена, пока власть в руках тех, кто с нами несогласен, слишком сложно. Мы отправили их в Шепчущий. К крепости Ясеня. Ты ведь туда хотел двинуться? Жаль у тебя с Волками не вышло прорваться к десятой звезде.

Последние слова я оставил без внимания, думая о своём. Я серьёзно ограничен во времени собратом шаулом. Отправь Тортус моих родных в главный город Шепчущего и мне пришлось бы спешить, чтобы успеть в срок.

Хотя… Оглядел Тортуса ещё раз. Не то, чтобы я не верил в его слова, уж ему‑то лгать мне незачем: над его головой нет ни одного нового Указа Ордена. Но всё же. Напоказ вытянув руку, предупредил:

– Не дёргайся и терпи.

Мне ни к чему никакие сюрпризы, слова лжи или недомолвки. Один за другим с Тортуса исчезали все старые, побледневшие Указы, все контракты, что он не выполнил, а всего лишь перерос силой. Каждый я делал своим и проверял, не обращая внимания на боль, которая начинала терзать Тортуса. Я дожидался, когда их символы развернутся передо мной в понятные надписи и вчитывался. Мелочи: обещания молчания, помощи в обмен на какие‑то вещи и зелья, требования сдать оружие, вернуть доспехи и прочая ерунда, не стоящая внимания. Скорее удивительно, как много контрактов с простыми условиями он не сумел выполнить за эти годы. Всё. Он чист. Точно так же, как и я. За одним исключением. Я не стал трогать трёхцветный Указ. А вот с двухцветными разобрался. У него они отвечали за молчание об Умножении Техник и запрещали говорить о какой‑то встрече на границе со Ста Мостами.

Тортус за это время от боли сполз с бревна, лицо его заливал пот. Он с трудом прохрипел мне:

– В прошлый раз ты был нежнее.

– На тебе не осталось ни одного Указа этого Пояса, – оставив без ответа грубую издёвку, дал намёк о главном: – ни одного контракта о ржавом мече, что тебе нужно вернуть в оружейку. Ни‑че‑го. Теперь я хочу услышать, где мои родные. Правду.

Тортус смёл с груди осколки чаши и капли отвара, скривился:

– Как будто можно выполнить все эти контракты, когда тебя приказом отправляют на год в другое место. Было время, когда я получал повышение, которое на самом деле оборачивалось наказанием. Полгода боли от сорванного контракта – это не то, что хочется повторять снова. А всего‑то в глаза сказал Управителю, что он дурак.

– К делу.

Умостившись на прежнем месте, Тортус спокойно сообщил:

– Всё, что сказал – правда. Я лично убил управителя Ройло, которого отправили убить твоих родных.

– Кто? Пратий? Это Ройло из отделения дорог?

Тортус пожал плечами и снова ускользнул от прямого ответа, неприятно напоминая этим Мириота:

– У него нашлись счёты со Ста Озёрами.

– При чём здесь они?

– Когда ты бежал из города, то большую часть правды о произошедшем скрыли. Флаг Сотни Убийств, сражение у ворот. Представили всё как предательство внешнего ученика и его бегство к Ста Озёрам.

– Здорово. – Я равнодушно кивнул, ведь всё это уже слышал от Угриоста и Баура.

– Это хорошее решение, но пришлось десяткам стражников запрещать говорить хоть что‑то о случившемся. Кому‑то и вовсе закрыли воспоминания.

Я запомнил эти слова. Возможно и такое? Это, мне кажется, ещё страшнее, чем Указ‑запрет.

– А что с парнем, которого я просил тебя забрать с собой?

– Как бы я забрал его с собой? Это ты бежал с семьёй, а у него она осталась в городе.

Вот дарсово отродье. Я добавил про себя слова покрепче. Почему я об этом не подумал за все месяцы, что прошли с тех пор?

– Я дал ему пару советов, как вести себя и что говорить. Он по‑прежнему в Гряде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А вот в это верится с трудом. Скорее уж те, кто скрывал следы моего бегства, помогли и Тогриму. Иначе как бы он избежал наказания за сломанный амулет? Ведь тот стражник, что видел это – остался жив. Или же воспоминание об этом стало одним из тех, что исчезло?

Тортус с намёком повторил:

– Твоя семья уже в Шепчущем или подъезжает к его границе.

– А если я сейчас молча встану и уйду, – я сосредоточился на своей сфере боевой медитации, – отказав тебе в помощи?

– Леград, ты половину того, что я говорю, пропускаешь мимо ушей. Никто не хочет ссориться с тобой. Обижать талантливого идущего, который через пару лет будет готов к переезду во Второй?

– Твоих бывших командиров это не остановило.

От этих слов Тортуса внезапно перекосило, ответил он, да и то, сквозь стиснутые зубы, не сразу:

– Не повезло попасть в жернова разногласий Совета. Ориколу пришлось ещё хуже.

– Разве он не крал тот цветок, что выжег ему средоточие?

– Леград… – Тортус вскинул руки, выдохнул: – Он учился в Академии, а затем служил в отделении полей и лесов. Был тем, кто проверял доставленные товары с ферм, ватаг и деревень. Ты думаешь, не знал, что можно утаить, а что нет? Мог спутать редкое растение с его обычной формой?

Я с сомнением уточнил:

– Не мог?

– Не мог, – с нажимом произнёс Тортус. – Там тёмная история, после которой и Кадор, и Элиас, что покровительствовал всем нулёвкам, потеряли свои позиции, а Элиаса так и вовсе потом задвинули на границу.

Попытался уложить в голове новые знания, которые слишком сильно меняли моё мнение об Ориколе и его жизни. Слишком много похожего стало у него со мной. Это… Заставляло по‑другому взглянуть на самого деревенского учителя и его жизнь, его отчаянье в Пустошах.

А Тортус, видя, что я молчу, снова принялся уговаривать:

– С тобой, тем более из знающих твою тайну, никто не будет ссориться…

Вот здесь я невольно поинтересовался:

– Это ты, Лиора, те, кто всё вот это, – обвёл рукой дорогу, бревно и костёр, – организовал. Равой и Хранитель?

– Верно. Так что поверь – твоя семья в любом случае в безопасности. Если ты сейчас уйдёшь, то я всего лишь крикну в спину где они будут жить. И на этом мы разойдёмся. Но…

– Но?

– Я ведь тот самый Проверяющий, который видел твою месть в деревне, тот самый Воин, что заступил тебе дорогу в Гряде и ушёл из неё свободным. Ты крепко помнишь обиду, а ещё крепче добро.

Тортус замолчал. Остался лишь треск костра и стрёкот насекомых. Я сдался и кивнул:

– Ты прав. Рассказывай ваш план.

Если есть шанс вернуть добро Кадору и Старейшине, то я это сделаю.

Тортус, бывший попечитель Ордена, а теперь заговорщик против него, улыбнулся:

– Отлично, – махнул рукой. – А чтобы окончательно доказать, что все мои слова правда, у меня есть для тебя подарок.

В моей сфере боевой медитации возник провал, заставивший вздрогнуть. В двадцати шагах позади словно из пустоты появилась Лиора, небрежно сжимавшая в руке вычурный меч. Лишь потому, что ожидал увидеть именно её, сумел её узнать. Сменив зимнюю одежду и броню на вышитое платье, она разительно изменилась: туго затянутая талия, распущенные волосы, вычурная заколка. Но взгляд притягивала не она.

Рядом с ней стоял высокий, на полголовы выше её парень, загорелое лицо которого я, оказывается, подзабыл. Тёмные волосы по‑прежнему стянуты в пучок, на плечах одежда Пояса, а не охотничий наряд Пустошей. Всё знакомо, но я впервые гляжу на него глазами Воина. Поняв, что молчание затягивается, улыбнулся парню:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Давно не виделись, Рат.

Тот несмело кивнул, оглянувшись, шагнул ко мне. Похоже, что не всё так просто было бы с моим уходом отсюда. Но я совсем не думаю об угрозах. У Тортуса наверняка нашлось бы ещё много слов, чтобы убедить меня помочь с Указами. Неважно. То, что не сказано, не стоит и принимать во внимание, иначе я сумею выдумать такое, что и впрямь впору хвататься за меч. На мне есть долг за техники. И почему бы не отдать его, раз выдалась такая удачная возможность? Тем более, что тот Орден, который есть сейчас – мой враг.