Подземелье ведьм - Кир Булычев

— Другая люди, — сказал тунгус, продолжая прихлебывать из кружки чай.

Казак поднялся, пошел к Власьей речке.

Сверху спускались два человека.

Одеты они были скудно, на спинах несли большие мешки.

Когда подошли ближе, Ниночка поняла, что это корейцы. Она видела в Новопятницке корейцев-золотоискателей — рабов великой колоколовской империи.

— Золотишко ищут, — сказал казак. Он тоже их узнал.

Корейцы спешили вниз, но при виде лагеря остановились.

Будто испугались. Так и стояли.

Из избушки выглянула Пегги — тоже, видно, решила, что возвращается Дуглас.

— Чего стоишь, Хван? — спросил тунгус. — Или не знаешь меня?

Он сказал негромко, но слова его донеслись до корейцев.

И они, настороженные, сгорбившиеся под гнетом мешков, как-то сразу распрямились, пошли быстро, почти побежали к тунгусу. Не доходя нескольких шагов до костра, остановились.

— Кто это тебя? — спросил казак, глядя на старого корейца, у которого была окровавлена щека и темное пятно подпирало заплывший, вовсе не видный глаз.

— Плохие люди, — сказал кореец.

Больше он ничего не сказал. Положил на землю мешок. Второй последовал его примеру.

— Садитесь к костру, — сказал казак. — Чай пить будем.

Корейцы подошли близко, присели, протягивали руки за кружками, которые им давал тунгус Илюшка. Они смущенно улыбались и все кивали, благодарили.

— Как добыча? — спросил казак.

— Плохая добыча, — ответил старый кореец с подбитым глазом.

Снова помолчали. Тунгус долил чаю.

— Кушать будете? — спросил казак.

Он был здесь главный. Все с этим были согласны. Ниночка тоже.

— Мы сытые, — сказал старый кореец. Второй кивнул, соглашаясь.

— Плохие люди, говоришь? — спросил наконец казак. Этот вопрос давно вертелся у Ниночки на языке.

— Вчера вечер приходили, — сказал старый кореец.

— Что делали? — спросил казак.

— Велел вести к камню.

— К какому камню?

— Камню, который небо падал. — Кореец показал на небо.

— Ясно, — сказал казак и посмотрел на Ниночку.

Ниночка кивнула — поняла.

— Чего от вас хотели?

— Они говорили: веди тайга, показывай камень. Мы не хотел. Они ружье вынимал, Ким уводили.

Казак кивнул. Снова все замолчали.

— Один белый был, — сказала тогда, не выдержав, Ниночка, — а второй китаец, да?

Кореец с удивлением обернулся к Ниночке, но отвечать не стал, а посмотрел на казака, как бы спрашивая, надо ли говорить с этой девочкой?

— Говори, — сказал казак.

— Один большой, белый, — сказал кореец. — Второй не китаец, нет.

— А кто? — спросила Ниночка.

— Второй ниппон. Мой знает. Мой китаец знает. Мой ниппон знает.

— Японец? — удивилась Ниночка.

— Что он сказал? — Пегги стояла за ее спиной.

— Мистер Робертсон и его слуга были там, выше по реке, — перевела Ниночка. — Они заставили одного из золотоискателей вести их к метеориту. Они говорят, что Лю не китаец.

— Я же говорила вам, мисс, что он не китаец, — обрадовалась Пегги. — Я китайцев хорошо знаю. Они совсем другие.

— Они говорят, что японец.

— Таких людей я не знаю, — сказала Пегги.

— Мы знаем. Мы с ними воевали, — сказала Ниночка.

— Вы их победили?

— Это было позорное поражение царского самодержавия! — Ниночка постаралась выразить эту сложную фразу по-английски, но не смогла и не стала переводить, потому что поняла: все остальные молчат, ждут, пока она кончит разговаривать на чужом языке.

— Я ей перевела, — сказала Ниночка казаку, чувствуя, что нарушила течение важной беседы.

— Понимаю, — сказал казак. — Ей тоже не все равно.

— И что дальше делать будете? — спросил тунгус у корейцев.

— Лодку ждать будем, — сказал старый кореец. — Ким ждать будем.

Чаепитие продолжалось. Ниночка поднялась, отошла от костра. Пегги за ней.

— Зачем они пошли к метеориту? — спросила Пегги.

— Я не знаю, — сказала Ниночка. — Может, в дневнике капитана Смита было что-то сказано о метеорите?

— Я скажу мисс Смит об этом.

— Конечно, скажите.

Пегги побежала в избушку. Старый кореец глядел ей вслед.

— Совсем черт, — сказал он. — Откуда такой?

— Веселая, однако, — сказал тунгус. Ему Пегги нравилась.

Ниночка представила себе, как Дуглас с Лю бредут по тайге. Лю держит пистолет, угрожая корейцу. Сейчас они придут к метеориту, там Костик. Костик оборачивается на хруст ветвей, но поздно! Предательская пуля настигает его…

— Чего кричишь? — спросил казак. — Глаза открытые, а спишь.

— Я иду в тайгу, — сказала Ниночка. — И не пытайтесь меня удержать.

— Смешно говоришь, — ответил казак. — И далеко собралась?

— Я должна найти экспедицию. Им грозит опасность.

— В Новопятницке все господину исправнику скажешь. Или господину Филимонову. Они людей снарядят — поймают этих бандюг.

— А если они за это время всех убьют? И корейца тоже? — Ниночка смотрела при этом на старого корейца.

— Ой, плохо, — сказал кореец, но никакого желания спешить в тайгу на выручку своего товарища не изъявил.

— Их надо было на берегу взять, — упорствовал казак, — пока они не подозревали. А теперь они ждут погони.

— Но в экспедиции ничего не знают.

— А с чего ты взяла, что они убивать будут?

— Вы ничего не понимаете! — горячилась Ниночка, которая не могла изгнать из сознания образ падающего под пулями Костика. — Вам совершенно все равно! Я расскажу Ефрему Ионычу. Он будет сердиться.

— Ты меня Колоколовым не пугай. Я ему не подвластный. Я вольный русский казак.

Кузьмич обиделся, даже борода растопырилась.

— Я все равно уйду! — сказала Ниночка.

— Твоя воля, барышня, — ответил казак. — Только далеко не уйдешь.

— Пускай я погибну. — Ниночка была готова к жертвам. Она уже вышла на улицу Варшавы с бомбой в руке — держитесь, сатрапы! Единственным сатрапом на сто верст кругом был казак Кузьмич. Но и он не подозревал, какую бурю поднял в маленьком горячем сердце Ниночки.

Она побежала к избе, там был ее мешок, который она вчера принесла с лодки. Мужчины глядели ей вслед как на блаженную.

Ниночка ворвалась в избушку. И прямо к скамье — схватила свой мешок, высыпала его содержимое на пол, чтобы понять, что нужно брать в тайгу.

Вероника сидела за столом. Когда Ниночка вбежала, она разговаривала с Пегги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});