Вкус греха - Мэрилин Папано

Он мог бы ответить уклончиво или вообще уйти от ответа. Но почему-то решил сказать правду:

— Она растила меня восемь лет. Она пригрела меня, когда никто не хотел смотреть в мою сторону. Я в долгу перед ней.

— Неужели она позвала тебя только для того, чтобы ты занялся восстановлением старого дома? — удивилась Селина.

— Нет, о доме она заговорила только затем, чтобы я был занят делом и не искал приключений. — Уилл вспомнил, что в прошлый раз он отказался отвечать на вопрос о цели своего приезда, отказался даже признать, что ему самому неизвестны планы мисс Роуз. Теперь пришла пора откровенности. — Она не говорит мне, что ей от меня нужно. Повторяет, что я все узнаю в свое время.

— Может быть, ей было одиноко без тебя.

Уилл задумался.

— Она не производит впечатление старухи, страдающей от одиночества.

— Одно дело — быть просто одинокой, и другое — тосковать по кому-то.

Да, Уилл знал, что это правда. В десять лет, и в двенадцать, и в четырнадцать, да порой и в тридцать четыре он тосковал по отцу, которого ему никто в целом свете не мог заменить. Потом он тосковал без мисс Роуз. А теперь появилась Селина. Он нуждался в ее присутствии, желал слышать ее голос. Только она была ему нужна, и больше ни одна женщина в мире.

Но он не стал признаваться в глубине своих чувств, а бросил небрежно:

— Да, за словом ты в карман не лезешь. Первый раз встречаю женщину, которая так здорово умеет формулировать свои мысли. — Качалка скрипнула под ним. — А тебе кого не хватает, а, мисс Селина?

Она ответила не задумываясь:

— Не кого, а чего. Я хочу уехать отсюда. Повидать другие города. Пожить среди людей, про которых я не знаю всю подноготную. Мне надоела Гармония, штат Луизиана.

Я всю жизнь скучаю, сказала она накануне. Наверное, ее тоска и опустошенность имеют отношение к тому человеку, о котором говорила Викки. Наверное, у нее в двадцать восемь лет нет ни мужа, ни детей, потому что когда—то сестра предала ее. А ей нужен мужчина, при виде которого ее бросало бы в жар. Который знал бы, что делать. Такой, как Уилл.

Он был уверен, что с ним она получит такое наслаждение, какого не знала и не узнает ни с кем другим. Между ними уже идет ток такой силы, что они оба могут долго не выдержать. Но дать Селине он может только это. А также избавление от романтических иллюзий. Разочарование. Боль.

— Так чего же ты ждешь? Собирай вещи, и вперед. Это легко.

Селина долго не отвечала, потом сунула ноги в туфли и поднялась со стула. Уже у двери она остановилась и печально улыбнулась.

— Для меня — трудно.

Воздав должное превосходному обеду, приготовленному Мэй, Реймонд провел мать и жену в гостиную, где налил им шерри, а себе — бурбон. Он был доволен, что сумел подавить нетерпение и не выложить старухе то, что ему стало известно насчет Билли Рея Бомонта.

Неожиданно мисс Роуз заговорила в своей обычной резкой манере:

— Я полагаю, это, — она кивнула на бокал шерри, — прелюдия к очередной порции гадостей насчет Уилла.

Френни бросила на мужа предостерегающий взгляд и погладила старую даму по плечу.

— Вы несправедливы, мисс Роуз, — мягко возразила она. — Вы говорите так, словно Реймонд за что-то мстит Билли Рею.

— Точно.

Реймонд сжал свой стакан.

— Мама, я не люблю Билли Рея и всегда его не любил. И никогда этого не скрывал. Ты должна понять, почему я тревожусь по поводу его приезда. Взять на воспитание десятилетнего сироту и привести в дом взрослого человека с очень сомнительным прошлым — это разные вещи.

— У меня нет сомнений относительно прошлого Уилла, — отрезала мисс Роуз.

Реймонд с трудом сдержал негодование.

— У тебя, может быть, и нет, а у меня есть. Как и у шерифа Франклина.

Мисс Роуз подняла на сына глаза.

— Подозревать — работа Митча Франклина. А тебя я прошу не лезть не в свои дела.

Снова вмешалась Френни:

— Мисс Роуз, мы просто беспокоимся, вот и все. Вы живете уединенно. Если вы не хотите подумать о своей безопасности, подумайте о Селине.

Реймонд едва не застонал. Френни, получившая превосходное воспитание, обычно знала, что, когда и кому следует говорить. Но брякнуть, что Билли Рей может представлять опасность для Селины, когда старуха не может не догадываться, что эти двое, возможно, уже спят вместе, — чистый идиотизм.

— Единственное, чем Уилл может повредить Селине, — упрямо возразила мисс Роуз, — это разбить ей сердце. Думаю, Селина уже достаточно взрослая, чтобы пойти на такой риск.

Реймонд пошел в атаку.

— О да, Уилл прихватит с собой ее сердце, а также все, что найдет в ее карманах. Кстати, раз уж мы заговорили… Помнишь, как он обокрал нас? А ты убеждала шерифа не сажать его за решетку, потому что ты, мол, знаешь: он все вернет? — Он помолчал, но не дождался от матери ответа. Мисс Роуз только выпрямила спину. Тогда Реймонд заговорил опять, уже другим, более мягким тоном: — Мама, он тебе что-нибудь вернул? Твои серьги, брошь, браслет? Может быть, он хотя бы извинился? Или он делает вид, что ничего не произошло?

— Это было давно.

— Давно? — издевательски повторил Реймонд. — Так давно, что он позабыл, как обокрал женщину, которая относилась к нему как к сыну?

— Ему очень нужны были эти вещи, иначе он никогда бы их не взял.

— Хорошо, ему были нужны деньги, которые лежали у меня в столе. Но твои драгоценности? Отцовское кольцо?

Мисс Роуз отставила шерри, к которому так и не прикоснулась, и переплела пальцы.

— Это было давно, — еще раз повторила она.

Реймонд знал, что означает эта поза, этот взгляд. Дискуссия окончена. Она выслушала достаточно и больше слушать не желает. Она не видит ничего страшного в том, что Билли Рей ее обокрал, и точка.

Только напрасно она считает, что он не скажет ей ничего нового.

Как было условлено заранее, Френни извинилась и вышла из комнаты. Реймонд присел на диван рядом с матерью.

— Ну да, мне не нравилось, что ты смотрела на Билли Рея как на члена семьи. Я и сейчас думаю, что он этого не заслужил. Но я даже не об этом.

— Тогда о чем?

— Дело не в деньгах, украденных у меня. Я бы отдал их, ему стоило только попросить. Но остальное… Серьги, которые родители подарили тебе к свадьбе, брошь, которая переходила из поколения в поколение двести лет, папино кольцо… Он знал, что для нас эти вещи бесценны, и все-таки стащил их и, наверное, спустил за несколько баксов. И мы их никогда не увидим…

Мисс Роуз чуть-чуть расслабилась, и Реймонд погладил ее по руке.

— Ты нашел правильное слово, Реймонд. Вещи. Да, с ними связаны сентиментальные воспоминания, не говоря уже о том, что это дорогие вещи. Но, по большому счету, это всего лишь вещи. Неодушевленные. Металл и камни. Для меня важнее люди. Ты утверждаешь, что отдал бы Уиллу деньги, если бы он попросил. А я отдала бы ему свои драгоценности. Если они помогли ему в нужде, чего еще я могу желать?