Параллельные миры: Предсказательница одиннадцати королей (СИ) - Джонс Анелия

Друзья, может, и не настаивали, но Дик не сдавался. Дарил цветы, сколько бы не повторяла ему, что мне это не нужно. Что ему лучше поискать кого-нибудь другого, а он караулил меня после работы, говорил комплименты. Он был так внимателен… Мне это очень нравилось, но ключевым моментом, из-за которого я согласилась встречаться, стало то, что, когда я однажды увидела его будущее и мои глаза поменяли цвет, Дик не сбежал от меня. Удивился, но не сбежал.

Словами не описать то, как я была счастлива тогда. Для меня это было действительно очень важно. Мне казалось, что вот он, тот, кто сможет принять меня… полюбить такой, какая я есть. Но, кажется, Джейк и Сюзи оказались правы. Возможно, я и правда слишком наивна или просто глупа, раз поверила не тому мужчине.

Всё начиналось просто чудесно. Но на наше первое свидание (после, как оказалось, оно стало последним) Дик пригласил меня в ресторан. Он как всегда был очень внимателен ко мне, рассказывал о себе и расспрашивал о моей жизни, о увлечениях. Он так улыбался, что я терялась рядом с ним и даже не сразу обратила внимание, как мужчина время от времени бросал взгляды на то, пью я вино или нет, и постоянно подливал сверху. Когда голова начала кружиться, я незаметно написала Джейку, чтобы тот приехал и забрал меня.

А что было дальше, я вспоминаю с обрывками. Помню, как Дик привёл меня куда-то и уложил на кровать. Лишь придя в себя, я узнала, что он отнёс меня в номер отеля, где и находился тот ресторан, а в вине был клофелин*.

Помню, как Дик грубо целовал меня, кусал, до боли сжимал грудь, а мне с трудом удавалось двигаться. Старалась собрать все остатки сил и ударить его. Хотела отпихнуть от себя и убежать куда-нибудь, где мне не причинят вреда, и я бы чувствовала себя в безопасности, но под тяжестью чужого тела быстро упала обратно на кровать, так и не достигнув желаемого.

Почему я такая невезучая?

На мгновение я потеряла сознание, а когда очнулась, то с ужасом наблюдала за тем, как от прежнего Дика не оставалось и следа. Вся его нежность просто исчезла, как будто её и не было вовсе. Исчез тот нежный и любящий мужчина, который обещал защищать меня. Обещал делать всё, лишь бы я почаще ему улыбалась.

Вместо него надо мной высокомерно возвышался совсем другой, незнакомый мне прежде человек. Жестокий и грубый. А может того, кто мне понравился никогда и не было? Конечно не было, дура. Всё изначально было обманом. Игрой. Притворством. Он никогда не любил тебя, а ты ему поверила.

— Сухая, — недовольно прошипел Дик, когда снял с меня бельё и коснулся самого сокровенного места.

Не понимаю о чём он говорил в тот момент, потому что мои щёки были влажные от слёз, а губы искусаны до крови. Не обращая внимание на мои слабые протесты, он продолжал зачем-то двигать пальцами во мне.

Мерзко. Омерзительно. Грязно.

Это было так противно, что, казалось, меня стошнит на него в любой момент. И лучше бы вырвало. Может, хотя бы так он прекратил бы свои издевательства надо мной.

Когда Дик потянулся за очередным поцелуем, я до крови прокусила ему губу.

— Прекращай строить из себя недотрогу. Расслабься, малышка, и получай удовольствие, — прокричал он, схватив меня за шею, но вместо того, чтобы сделать, как мне велят, плюнула ему в лицо.

Знала, что этим разозлю его ещё сильнее и жутко боялась этого мужчину, но сдаться так легко не могла. Честь — это единственное, что осталось у меня, и я просто не понимала, как буду жить дальше, если он совершит задуманное.

— Тварь, не хочешь по-хорошему, значит…

Пощёчина больно обожгла меня, и уже теряя сознание, я услышала, как кто-то сломал входную дверь.

Очнулась я в больнице и совсем не удивилась, когда увидела рядом с собой плачущую Сюзи и взволнованного Джейка. Увидев, что я пришла в себя, парень сразу позвал врачей. Подруга сквозь слёзы улыбалась, говоря, как счастлива, что всё обошлось, и жутко испугалась за меня, когда они получили сообщение. Я начала её успокаивать, хотя сама рыдала как ненормальная. Говорила, что со мной всё хорошо, но стоило доктору дотронуться до меня, и поняла, что глубоко ошибалась. Панические атаки вернулись ко мне. Я начала задыхаться, вырываясь из рук врачей, и успокоилась только когда мне вкололи что-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Позже выяснилось, что из-за произошедшего я начала бояться мужчин. В каждом из них я на подсознательном уровне видела опасность для себя. Единственным исключением стал Джейк. Он был для меня словно братом, а семью не бояться.

Сюзи рассказала, что, прочитав моё сообщение, он сразу выехал по адресу и позвонил в полицию, первым добравшись до места, но задержался, пока искал наш номер. Позже Дика посадили в тюрьму, а перед этим, он долгое время пролежал в больнице. Джейк сломал ему несколько рёбер и разбил настольную лампу об его голову.

Стало ли мне легче, когда узнала это? Нет. На моё состояние это никак не повлияло. Я продолжала бояться прикосновений мужчин, как огня, и, даже справившись с этим, продолжала избегать их, но я была рада, что он ответит за своё преступление. Ведь не известно сколько ещё девушек могло пострадать по его вине.

Для себя я тогда решила, что отношения не для меня. Мне тогда казалось, что я просто не создана для любви, а от одной мысли, что мне придётся с кем-то делить постель, становилось тошно. Когда Дик касался меня и целовал, я не получала от этого никакого удовольствия. Наоборот, ненавидела и не понимала, как девушки могут радоваться, обсуждая между собой подобное. По крайней мере так было, пока я не встретила Раяна.

— Бель… Изабель, приди в себя.

Открыв глаза, я увидела ту же самую картину, что и вчера ночью. Встревоженный эльф пытался привести меня в чувства.

Очнувшись, я увидела, что вновь находилась в покоях дворца, а рядом услышала, как с губ Раяна сорвался стон, больше похожий на вздох облегчения. Он притянул меня к себе и до хруста костей сжал в своих руках, что-то непонятно говоря.

Возможно, я ещё не отошла от нахлынувших воспоминаний, но мне казалось, что всё повторяется. Всё что было тогда, повторяется сейчас с Раяном. Вначале Дик вёл себя точно также, как и эльф. Он был таким же. Завлёк нежностью, пока не показал другую свою сторону. В испуге я вырвалась из крепких объятий ошарашенного мужчины

— Изабель….

Раян потянулся ко мне, виновато глядя в глаза. Прежде, чем он смог добраться до меня, я выбежала из комнаты и спряталась по другую сторону двериза. В его спальне. Он сильно стучал и громко кричал.

— Бель, прости. Я идиот, дурак, кретин. Можешь ударить меня, только не закрывайся снова. Я сам не знаю, что на меня нашло. Это словно какое-то помутнение. Я будто лишился рассудка, — под конец его голос стих, как и прекратились удары. — Птичка… — внутри всё сжалось до боли от того, с какой мольбой он произносил это, — прости меня. Твой запах это… Впервые не знаю, как правильно подобрать слова… — он мучительно застонал и, кажется, присел на пол, опираясь на дверь, я придвинулась ближе, положив ладонь на дверь. — Бель… Я люблю тебя. Люблю настолько, что уже не представляю, какого это жить без чувств к тебе, но… я ведь давно уже не мальчик. Мне более шестисот лет, и мне трудно сдерживать свои желания, а твой аромат — это словно издевательство какое-то, ведь я даже не могу коснуться тебя… Не могу прикоснуться к тебе так, как хочу на самом деле. Я не ищу оправданий, но прошу, маленькая моя, открой дверь. Дай мне шанс всё исправить.

Стоя за дверью я внимательно слушала каждое его слово и с трудом сдерживала себя, чтобы не распахнуть дверь и не кинуться обнимать его, но всё же осталась на месте. Я чувствовала, что Раян правда сожалеет о проступке, но доверять словам уже не могла. Говорить ведь каждый может, а когда доходит до поступков… И что мне делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внезапно рядом открылся портал. Точно такой же, как тот, что привёл меня в темницу к Эгмунду, и словно зазывал меня пройти сквозь него.

Всем своим ярким светом портал словно дарил какую-то надежду и зазывал меня пройти сквозь него. Приглашал раствориться в нём, обещая, что подарит мне счастье. Но мои руки продолжали трястись, как во время лихорадки, а внутри всё разрывалось на двое.