Недотрога в моей постели - Яна Невинная

роли хозяйки.

— Ты говоришь об этом так спокойно, даже удивительно, — с сомнением посмотрела на меня Тая. — Наверное, тебе трудно видеть на месте матери чужую женщину.

— У меня было достаточно времени, чтобы смириться с обстоятельствами. Даже ребенок бы уже принял тот факт, что его папа женился на другой маме.

— Надеюсь, что ты говоришь искренне, — проговорила она тихо, но ответить я не успел, так как мы добрались до кухни, заполненной светом. Людмила носилась по ее периметру, гремя тарелками и столовыми приборами. В уголке примостилась какая-то незнакомая полная женщина в возрасте, недовольно взирающая на мельтешение хозяйки по кухне. Наверное, это та самая помощница, которую отец привлек в помощь и против которой так возражала Людмила.

— Мам, что ты тут? — коротко спросила Тая, подходя к матери и вынимая из ее рук тарелки, норовящие выпасть.

Я же оперся спиной о столешницу, наблюдая за театром абсурда. Слишком много нервов для простого праздника, хоть и на большое количество гостей. Видимо, Людмила яростно хотела доказать всем, что идеально справляется с ролью хозяйки, но спонтанный показ внес сумятицу в тщательно выверенный сценарий.

— Всё остыло! Салаты обветрились! К закускам никто не притронулся! — причитала она. — Превратили праздник в шведский стол, дети наелись сладостей, пока я не заметила, пролили на скатерть сок. Девочки вообще отказались есть, сказав, что они модели и им нужно худеть. Дурдом!

— Людмила, а давайте вместе успокоимся и вернемся за стол, — предложил я, предвосхищая долгие и бесполезные уговоры от лица Таи. — Отцу явно будет наплевать на разлитый сок и не совсем свежий салат, а вот если его жены не будет рядом, да еще она и будет ходить с кислой миной и откажется от помощи, которую он организовал, ну… тогда праздник будет окончательно испорчен, — развел я руками, а потом оттолкнулся от столешницы и подошел к Людмиле, выпроваживая ее, мягко подталкивая, из кухни.

Суетливо поправляя прическу и бормоча себе под нос, она покинула кухню. А я обернулся в сторону помощницы по хозяйству и, познакомившись с ней, дал нужные распоряжения. Когда она, явно очень довольная ходом развития событий, ринулась на укрощение кухонной утвари, я повернулся к Тае с довольной улыбкой победителя.

Она смотрела на меня во все глаза, будто не верила в происходящее, а потом, с облегчением вздохнув, прошла вглубь кухни и устроилась на торце барной стойки, обессиленно поникнув. Когда я подошел, она даже вздрогнула, подняв на меня удивленный взгляд.

— Я думала, ты ушел… — пробормотала тихо, облизав губы, на которые я уставился, не в силах оторвать взгляда.

— Хочешь побыть одна? Устала? Налить тебе чего-то?

— Джентльмен, дипломат, — удивленно подняла брови Тая и робко улыбнулась. — Каким еще покажется мне сегодня Максим Суворов? Спасибо, что успокоил маму и перенаправил ее энергию в другое русло. У меня уже не осталось сил на то, чтобы внушать ей, что она организует праздник, а не военную операцию.

— Да без проблем, — пожал я плечами, подходя к холодильнику и доставая оттуда вермут, грейпфрутовый сок и лимон. — Сейчас сделаю тебе коктейль, и ты познакомишься со мной в роли бармена.

— Не думаю, что мне стоит пить на голодный желудок.

— Всего лишь коктейль. А поесть… Ну, тут целая кухня в твоем распоряжении. Что тебе предложить? — спросил я, смешивая коктейль. Тая, с любопытством наблюдая за моими действиями, удивленно качала головой.

— Но зачем ты за мной ухаживаешь? Я просто хотела дать себе пару минут отдыха, чтобы потом вернуться к столу. Нехорошо так надолго пропадать.

— Ерунда. Никто нас не хватится. На таких праздниках никто никогда не скучает. А тебе нужно расслабиться. Ты слишком напряжена.

— Со мной всё нормально. Просто устала. А завтра тяжелый день. С утра Николай Дмитриевич пообещал всем охоту. Женщины, конечно, не пойдут на зверя, но по окрестностям погуляют. А вечером после охоты — баня. Сегодня еще фейерверк. Что ты смеешься? — нахмурилась она, заметив мою непроизвольную реакцию.

— Да просто представил всех сегодняшних модниц в камуфляжной одежде и кирзачах, а твоего итальянца — с ружьем наперевес.

— Тони вряд ли будет охотиться. Он выступает за защиту животных и никогда не использует кожу и мех в своих коллекциях.

— Кто бы сомневался, — ухмыльнулся я, подавая Тае нарядный бокал с сахарной кромкой, зонтиком и лимоном, насаженным на край стекла, а также тарелку с салатом, обнаруженную на соседнем столе. — Пожалуйста, ваш коктейль и салат! — по-дурацки поклонился я, ощущая себя удивительно комфортно, разделяя с Таей этот короткий промежуток единения. Болтая ни о чем и зная, что нам предстоит еще несколько дней вместе.

Несколько дней, когда я смогу раз за разом проникать за ее защитные укрепления, пробивать брешь в ее обороне. И в победе я не сомневался.

Глава 18

Тая

Максим организовал мне незатейливый ужин, постарался, готовя для меня мудреный коктейль, развлекал легким разговором ни о чем. Не удивлюсь, если возьмет и начнет жонглировать апельсинами. Я бы улыбнулась глупым мыслям, да только во рту скопилась горечь, и казалось, губы неспособны на такое простое действие.

На душе было паршиво. Я чувствовала себя воровкой, преступницей. Сижу тут с чужим мужчиной, наслаждаюсь его обществом и безумно не хочу, чтобы он уходил. А он, кажется, совершенно не ощущает неловкости, сковавшей мои члены и заклеившей рот невидимым скотчем.

В его руке бокал коньяка, который он хозяйским жестом выудил из недр холодильника. Большие сильные руки, обнаженные до локтя, с красивыми длинными пальцами. В открытом вороте черной рубашки виднеется загорелая кожа, вызывающая желание подойти и прикоснуться к жестким на вид волоскам.

Сжав ладонь в кулак, я усилием воли продолжила увлеченно поглощать пищу, стараясь перенести на нее всё свое внимание, лишь бы не пялиться на устроившегося рядом мужчину, лишь бы не смотреть на него и не дать понять, какая внутренняя борьба одолевает меня.

Но Суворов не из тех, кого легко проведешь холодным отстраненным видом. И он, естественно, заметил мою зажатость, интерпретировав по-своему, и протянул руку к моей, аккуратно дотрагиваясь горячими пальцами до стиснутой на вилке ладони.

— Если я