Удар судьбы - Дэвид Дрейк

— Да. Вчера пришло письмо. Но она ничего не говорит об осадных орудиях. Я и не ожидал от нее. Если Кунгас смог убедить ее принять наш план, она не станет отправлять нам послание. Побоится, что его перехватят. План может иметь успех, только если хранится в полной тайне.

Малоджи колебался, потом нахмурился.

— Мне все равно это не нравится. Как ты можешь так сильно доверять этому человеку? Он один раз предал малва. Почему бы ему не предать нас? Все зависит от него и его товарищей-предателей.

Взгляд Рао переместился с врага на Малоджи. Выражение его лица было абсолютно спокойным.

— Слова, Малоджи. Это просто слова. Пелена иллюзии. Как человека можно обвинять в предательстве малва, когда он с самого начала никогда не клялся им в верности? Он родился в их мире, он не выбирал их свободно.

— Он работал на них, — упрямо возразил Малоджи. — Все кушаны работали.

Рао улыбнулся.

— Скажи мне вот что, Малоджи. Ты когда-нибудь ловил диких животных — детенышей, когда был мальчиком, и держал их в загоне? — Его друг и подчиненный кивнул. — Они убегали?

Малоджи рассмеялся.

— Мангуст убегал. — Рао кивнул.

— А потом? Ты объявил мангуста предателем?

Малоджи рассмеялся. Мгновение спустя он вытянул вперед руку и открыл ладонь перед Рао. Таким образом ученик признавал правоту учителя. Малоджи не в первый раз в жизни открывал так ладонь перед Рао и знал, что не последний.

Глаза Рао слегка затуманились.

— Я знаю этого человека, Малоджи, — сказал он. — Возможно, даже лучше, чем я знаю любого другого человека, живущего на Земле. Я провел много недель, изучая его, когда прятался у стен дворца Подлого, пока он все еще оставался охранником Шакунталы. Тогда он был моим врагом. Я ненавидел его с чистой яростью. Но я всегда понимал его.

Рао слегка повернулся и показал на юг.

— Я никогда не забуду день, когда увидел, как Кунгас заходит в эти ворота с посланием от императрицы — о том, что она взяла Сурат. Я упал на колени — так был поражен. Я знал, что Велисарий должен был найти союзников в Индии, чтобы украдкой вывезти Шакунталу, но я не представлял, что это Кунгас.

Рао закрыл глаза, смакуя воспоминания.

— Я упал на колени. Кунгас подошел ко мне и протянул руку, но я отказался от предложения. Я несколько минут стоял на коленях, не потому, что все еще был шокирован, а потому, что молился.

Он открыл глаза и уставился на слепящее индийское небо.

— Тогда я понял, я знал, что Бог не бросил нас.

Он опустил глаза, чтобы встретиться с взглядом друга.

— Поверь мне, Малоджи. Если это можно сделать, то Кунгас это сделает.

Молчание продолжалось несколько минут. Затем Рао слегка потряс головой и заговорил снова. Его голос звучал немного резковато.

— Императрица написала письмо, спрашивая моего совета. Чолы предложили ей вступить в брак. Старший сын из той династии.

Малоджи внимательно смотрел на Рао.

— И что ты ответил?

Рао вытянул руки вперед и несколько раз сжал и разжал кулак: глядя на него так, как будто это зрелище его очень интересовало.

— Я убеждал ее принять это предложение, — сказал он. — Чола — самое могущественное независимое королевство в Южной Индии. Конечно, их предложение полно оговорок, но они все равно предлагают настоящее союзничество. Брак между Шакунталой и Чолами усилит нас, как ни один другой. Я полностью согласен с Дададжи Холкаром по этому вопросу и ясно дал ей это понять.

Малоджи отвернулся.

— Наверное, тебе было очень тяжело писать это письмо, — сказал он тихо.

Глаза Рао округлились.

— Почему?

Малоджи фыркнул. Мгновение спустя снова посмотрел на Рао. Это был грустный взгляд.

— Старый друг, меня ты не обманешь. Других, возможно. Но не меня.

Он больше ничего не сказал. Мгновение Рао пытался встретиться с прямым взглядом Малоджи. Но только мгновение.

— Это дхарма, Малоджи, — изучая пальцы, тихо сказал он. — Я жил всю жизнь, подчиняясь долгу и дисциплине. И точно так же… — Он сделал глубокий вдох, от которого почти содрогнулся. Его глаза слегка увлажнились. — И она тоже, — Рао снова вдохнул воздух, теперь даже не пытаясь контролировать дрожь. — Она — сокровище моей души, Малоджи. Но у меня есть долг, и у нее есть долг. Мы оба будем преданы нашей дхарме.

Он сжал кулаки.

— Так должно быть. Так будет.

Малоджи колебался. Вероятно, он был самым близким другом Рао, но этот вопрос они никогда не обсуждали. Он легко пожал плечами и решил продолжить тему.

— А ты когда-нибудь говорил с ней об этом? — Спина Рао напряглась.

— Никогда! — воскликнул он. — Это само по себе стало бы предательством. Сам император Андхры велел мне заботиться о ней, чтобы сохранить династию. Обмануть это доверие было бы самым мерзким предательством с моей стороны.

Малоджи покачал головой.

— Ты не ее отец, Рао. Да, ты значительно старше ее. И что? Если я правильно помню, то старший сын Чолы не моложе тебя.

Рао резко рубанул воздух.

— Это ни к чему не имеет отношения. У нее чистейшая кровь в Индии. Она — наследница древнейшей династии Сатаваханы. А я — военачальник, если вообще не атаман, из маратхи. — На мгновение ему удалось улыбнуться. — Да, я считаюсь относящимся к сословию кшатриев — по крайней мере, маратхи так считают. Но отец моей матери был крестьянином, и никто не знает имени моего дедушки со стороны отца, хотя, говорят, он был лудильщиком.

Его могучие руки расслабились. Потом он выдохнул воздух и его мускулистое тело тоже расслабилось.

— Мир таков, как он есть, Малоджи. Мы должны быть верными нашей дхарме или мы потеряем наши души.

Казалось, все его тело растеклось по камням стены, словно Рао пытался найти единение с Вселенной.

— Мы должны это принять, и все.

Рао перевел взгляд на друга. Влага из глаз ушла вместе с внешними признаками боли. Внезапно он улыбнулся.

— Это было трудно, признаю. Я помню, как первый раз… — Он уныло усмехнулся. — Ей было тринадцать лет, может, четырнадцать. Она очень хорошо выполнила упражнение, которое я ей велел, и я похвалил ее. Она рассмеялась и обняла меня, крепко прижавшись. Внезапно меня словно ударило молнией. Я никогда не забуду то мгновение. Я понял: она теперь женщина. И не просто любая женщина, а…

Он пытался подобрать слова. Их обеспечил Малоджи.

— Ее называли Черноглазой Жемчужиной Сатаваханы с возраста двенадцати лет. Для этого есть основания, и дело не только в глазах. Я не видел ее после Амаварати, но даже тогда она была красива.

Рао снова закрыл глаза.

— Я пытаюсь не думать об этом, — прошептал он. — Это трудно, но я справляюсь. С того дня, много лет назад, я не позволял себе смотреть на красоту ее тела. Другие мужчины могут, но не я. — Он открыл глаза. — Но я не слепой и вижу настоящую красоту. Я пытался — пытался изо всех сил — но не могу. Я просто стараюсь не думать об этом. — Рао улыбнулся. — Возможно, именно поэтому я так часто медитирую. — Рагунат Рао резко встал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});