За ядовитыми змеями - Юрий Борисович Ильинский

в голову. Ты, случайно, не провидец, Вася?

— Очевидец, — сухо отозвался Василий, — очередной глупости. Эти стрелки тебе очень нужны? Ах, не очень? А ты знаешь, как они поведут себя в лодке? Ах, не знаешь? А с меня хватит. Видел, как они по земле летают? Не заметишь, как в нос вцепятся!

— А ты не подставляй!

Вместо ответа Васька выхватил у Павлика шест и сильным толчком послал лодку вперед. Я помог ему, и суденышко направилось к центру нарождающегося водохранилища.

Мимо проплыла унесенная водой коряга, на которой, словно пассажиры, потерпевшие кораблекрушение, сидели рядком шесть серых крыс и мокрый, дрожащий от холода и страха тушканчик. Параллельно коряге, лениво извиваясь, плыла крупная гюрза. Оцепеневшие крысы не отрываясь смотрели на змею. Тушканчик сгорбился и раскачивался на тонких задних ножках, втянув голову.

Откуда ни возьмись, прилетела большая ворона и, спикировав на корягу, схватила пискнувшую крысу. Вмиг все обитатели импровизированного судна стряхнули оцепенение, заметались, ища спасения. Ворона уселась тут же, зажав когтями жертву, но на нее бросились другие крысы. Ближайшая одним прыжком покрыла расстояние, отделявшее ее от птицы, и вцепилась ей в крыло. Ворона хрипло заорала, заработала клювом, захлопала крыльями, столкнув нападающих в воду. Гюрза мгновенно повернула к барахтающимся грызунам.

Павлик зацепил корягу багром, и я снял с нее дрожащего тушканчика, единственного, кто уцелел из всего экипажа. Зверька посадили на корму и хотели плыть дальше, но Марк сказал, что следует попытаться изловить плывущую рядом гюрзу. Сразу утихли шутки и смех, все стали серьезными. Ловить в воде ядовитых змей никому из нас еще не приходилось.

Покуда мы раздумывали, каким способом поймать гюрзу, она, словно разгадав наше намерение, стала поспешно отплывать.

По команде Марка мы догнали змею. Я попытался ухватить ее за мелькавший в воде хвост, но скользкое тело пресмыкающегося удержать трудно — змея легко высвободилась. Разинув пасть, она шипела, не подпуская к себе, с остервенением бросалась навстречу. Положение осложнялось.

Марк схватил шест и начал тыкать им в рассерженную змею. Гюрза кусала дерево, хлопала челюстями.

— Этак она растратит весь яд, — заметил Павлик.

— Новый накопится, — буркнул Марк. — Готовьте мешок.

Зоолог методически погружал гюрзу в воду, чем сильно уменьшил активность змеи. Холодные ванны охладили ее воинственный пыл, она стала задыхаться, обессилела. Тогда Марк протянул змее шест, и гюрза, изнемогая от усталости, обвилась вокруг мокрого дерева. Наступил самый ответственный момент.

Васька стоял с палкой наготове. В случае опасности он должен был отразить атаку. Павлику было предложено занять место на корме в обществе тушканчика и ни в коем случае в схватку не вступать. Тяжеловес легко мог опрокинуть суденышко, а перспектива очутиться в воде рядом со шныряющими по водохранилищу гюрзами нам отнюдь не улыбалась.

— Внимание! — Марк подтянул шест и положил его поперек носа лодки. — Юрка, держи хвост. — Марк ухватил змею за затылок.

Змея слабо сопротивлялась, но как ее отцепить, вернее, «отвинтить» от шеста? Наши попытки ни к чему не привели.

— Может быть, сунуть ее в мешок вместе с частью шеста, а потом стряхнуть? — неуверенно посоветовал Павлик.

— Марк, держи крепче, а я буду разматывать хвост, — осипшим от волнения голосом сказал я.

Марк на всякий случай сдавил гюрзу так, что отбил у змеи всякую охоту сопротивляться. Я стал разматывать змею, виток за витком.

Работа шла успешно, толстое тело змеи повисло в воздухе. Наконец снят последний виток, и змея, оторванная от шеста, очутилась в мешке. После этого мы с Марком сели на скамью в изнеможении.

— Больше такой эксперимент повторять нельзя, — глухо проговорил Марк. — И как это мы не догадались взять сачок?!

— Мокрых змей хватать — сущее самоубийство! — торжествующе сказал Васька и великодушно закончил: — Ладно, можешь не оправдываться.

Немного передохнув от пережитых волнений, мы поплыли к островкам, решив, что будем брать змей только на суше и только в «сухом» виде.

Наш кормчий Павлик, размеренно налегая на шест, посылал лодку вперед; мимо проплывали сухие ветки, шапки свалявшейся высохшей травы, клубки перекати-поля. Лодка подошла к маленькому пятачку суши. Со всех сторон к островку подступала вода, над поверхностью возвышался холмик. На нем — несколько крыс, два ежа и черепаха величиной со сковородку.

Мутные волны заставили животных сбиться в тесную кучу. К островку прибило корягу, на которой находились мокрая, жалкая песчанка и внушительных размеров удавчик. Змея тотчас переползла на землю и забралась под ноги дрожащим зверькам. Они не шевелились: страх перед наводнением оказался сильнее.

— Вараны! — вдруг воскликнул Марк.

Действительно, трое варанов спасались вплавь. Громадные ящерицы странно надулись и отлично держались на воде, быстро перебирая лапами. Сильный длинный хвост, с которым многим из нас пришлось хорошо познакомиться, извивался в воде, помогая ящеру плыть. Вараны плыли прямо на нас, и Марк скомандовал Павлику остановиться.

— Уж не хочешь ли ты… — начал Васька, беспокойно поглядывая на ящеров.

— Ты, как всегда, угадал, — кивнул Марк.

Марк взялся за дело всерьез. Волей-неволей пришлось ему помогать: не оставлять же товарища один на один с вараном. Проклиная в душе Марка и всех варанов на свете, я схватил варана за заднюю ногу и втащил его в лодку. Тотчас на нас обрушился град ударов. Увернуться и отскочить мы, конечно, не могли, но оставаться в лодке было невозможно. Один за другим мы попрыгали за борт. Павлик задержался на корме, готовясь защищаться шестом. Бедный Павлик! Он еще не имел счастья познакомиться с варанами. Теперь такой случай представился, и юноша получил некоторое представление о характере и наклонностях сухопутного крокодила. Толчок шестом, яростное шипение, хлесткий удар хвостом, и Павлик очутился за бортом. Победитель варан вскарабкался на корму и застыл подобно древнему изваянию в угрожающей позе.

Павлик, лишившийся в первый момент дара речи, под влиянием холодного душа обрел способность излагать свои мысли и высказал их в резкой форме. Мы так и не поняли, к кому адресовался Павлик: к варану, изгнавшему его из лодки, или к своему братцу. Мокрые и злые, мы стояли по пояс в воде, Марк взял шест и спихнул ящера в воду. Мы влезли в лодку. Павлик, охая от боли (варан хлестнул его хвостом на совесть), вновь стал на корме и погрузил шест в пенившуюся воду. Вымокший экипаж молчал, но Васька, как всегда, не удержался.

— Какие очаровательные варанчики пошли, — нараспев, растягивая слова, сказал он. — Нужно сейчас же обязательно поймать парочку. Нет, я просто отказываюсь тебя понимать, Марк. А еще зоолог…

Неизвестно, сколько времени еще зубоскалил бы Васька, но я заметил неподалеку дерево, буквально обвешанное змеями, и лодка