Колесо Войны (СИ) - Василий Сахаров

И именно по этим причинам, после того как на отряд северян налетела снежная буря, и продолжать погоню за имперцами не было уже никакой возможности, старый шаман вызвал Отири на разговор, и приказал воинам и своим ученикам ставить походные шатры. Люди его приказ выполнили. С огромными трудностями, падая и снова поднимаясь, на поляне, где произошел скоротечный бой с остверами, они ставили кожаные убежища, и укладывали в снег привычных к метелям и морозам боевых оленей. А спустя полчаса Риаль Катур забрался в шатер, зажег трофейный артефакт — имперский светильник, и погрузился в размышления. Но вот, ламия уже рядом. Она у входа. И открыв глаза, Катур поднял голову, и встретил вошедшую Отири, которая не прятала от него своей истинной сути, твердым прямым взглядом.

Ламия как всегда выглядела замечательно. На теле ладный утепленный комбинезон. На ногах высокие мягкие сапожки выше колен. А на голове вместо шапки, закрывающие уши перетянутые кожаным шнуром длинные белоснежные волосы, от которых пахло весенними цветами. В походке ведьмы легкость и уверенность в себе и своих силах. Она королева в любом месте, где находится. Для нее нет преград. И она может очень многое из того, о чем Катур даже не догадывается. Такова юная по меркам своего народа ламия, дочь древней ведьмы Каити, которая, наверняка, внешне ничем не отличается от Отири, и некогда сильнейшего шамана Океанских Ястребов Юши Катура.

На миг, ведьма замерла на входе. После чего она сделала полшага вперед. Полог за ее спиной закрылся. И следуя примеру верховного шамана, ламия поджала под себя ноги и села напротив Катура. В шатре повисла тишина, старик отметил, что с приходом Отири буря начинает утихать, завывания ветра стали тише, стенка шатра уже не содрогаются от его яростного напора, и слегка кивнув, он сказал только одно слово:

— Почему?

В глазах ламии забегали веселые искорки, и она сказала:

— А ты, мудрый Риаль, не догадался?

— Нет. Поэтому и спрашиваю.

— Я сделала Выбор.

Что такое Выбор, шаман знал. Это слово с большой буквы означало, что ведьма выбрала себе мужчину. Одного до самой смерти, своей или ее избранника. И теперь вся жизнь этой маленькой прекрасной женщины с непомерной колдовской мощью будет направлена на приручение и защиту интересов будущего мужа, а так же на рост его силы, чтобы он мог соответствовать своей подруге. Это было плохо. Очень плохо. Потому что после Выбора мощь ведьмы вырастала на порядок, это был дар Кама-Нио дочерям, дабы они выжили. И ради своего избранника ламии способны выжигать города и сметать с лика планеты целые племена и народы. Но обычно ведьмы выбирали себе пару среди нанхасов. А тут случай особый, избранник — оствер.

— Кто он? — спросил верховный шаман.

— Граф Уркварт Ройхо.

— Он имперец. Враг. Проклятый оствер и убийца наших людей.

— В первую очередь он прямой наследник Рунного рода Справедливость.

— И давно ты узнала, кто тебе предназначен?

— Шестнадцать месяцев назад. Мой избранник вошел в одно из Мертвых Озер, рядом с которым находится Ее статуя, и Кама-Нио показала мне его.

— И поэтому ты прикрыла своего мужчину?

— Конечно.

— Ладно, это понятно. Но отдай нам его отряд. Забери графа и уходи куда хочешь, а остальных брось.

— Нет, и ты знаешь почему, Риаль Катур. Пока избранник и мой будущий супруг не достиг определенного порога силы, а это может занять не один год, а то и десятилетие, я не могу его контролировать. Мне нужен человек, который станет моей опорой в жизни и исполнителем воли богини в реальном мире, а не безвольная кукла-марионетка. Значит, я не посмею принуждать его к чему-либо. А сам он, по доброй воле, своих воинов не бросит.

Старик покивал головой, помедлил, и задал новый вопрос:

— Выходит, что теперь ты покинешь наш род, и мы станем врагами?

— Род я покину. Но врагами мы не будем. Мне безразличны остверы и я не стану помогать им, точно так же как и вам. Для меня важен только один человек. Поэтому вместе с его отрядом я уйду в империю, и буду рядом с ним.

— Ты ламия, а остверы ненавидят вас и считают тварями бездны, которые даже хуже чем вампиры, а храмы Кама-Нио, вашей матери, давным-давно стали святилищами заштатной богини Улле Ракойны.

— Ну и что? Богиня, как и ее дочери, многолика, и нам все равно как зовут нашу мать и покровительницу, Кама-Нио или Улле Ракойна. И разве я не могу менять свое обличье? Легко. И это решит проблему.

— А если у этого графа, который тебе приглянулся, уже есть женщина, и он ее любит?

— Она не помеха. Когда придет час, Уркварт станет моим. Пока, он может жить так, как пожелает. Но, в конце концов, все сложится так, как это необходимо мне.

— Ладно, это твои заботы. Ты вольна поступать так, как пожелаешь. Ну, а мы, выходит, должны вернуться назад без победы, и не отомстив?

— Да.

— А если мы ослушаемся тебя?

— Вы только потеряет время, а возможно, что и умрете, уважаемый Риаль. Или ты забыл кто я? Так можно напомнить. Я ламия — потомок и жрица богини, которая дает жизнь всему сущему, ибо она воплощение природных сил. Поэтому я даже не стану с вами биться, и если вы проявите упрямство, нашлю на вас новую бурю. После нее нити ваших жизней оборвутся, и вы все умрете. Ты это понимаешь, и не ослушаешься меня.

— Я могу бросить тебе вызов, — губы шамана крепко сжались, и превратились в еле заметную кривую линию.

— Ха-ха! — засмеялась ведьма. — Вот были бы с тобой рядом лучшие ученики, человек двадцать-тридцать с артефактами, наверняка, ты решил бы со мной побороться. Но их нет, так что поворачивай назад.

Глаза ламии стали подобны двум острым кинжалам, которые проникали своими невидимыми лезвиями в душу шамана. В них была решимость убивать, и в этот момент ведьма больше походила не на прекрасную женщину, а на дикого зверя. На безжалостную хищницу. И машинально, чувствуя угрозу, Риаль Катур потянулся к висящему на груди боевому артефакту. Но в то же самое мгновение, он почувствовал, что его сердце остановилось. Только что оно билось, и вдруг, полная остановка. Миг! Сердечная мышца снова заработала и опять погнала по венам кровь. Это было предупреждение. И понимая, что при повторной угрозе, ведьма просто-напросто убьет его, верховный шаман осторожно опустил правую ладонь обратно на ногу, вновь сосредоточил все свое внимание на Отири, вдохнул и выдохнул, успокоился и спросил:

— Что мне передать Фэрри Ойкерену и не надо ли переслать весточку твоей матери?

— Мать уже обо всем знает. Она одобряет все мои действия, и благословила меня. А вождю скажи, что пусть не повторяет ошибок своего сына, а иначе его ждет та же самая участь — смерть от меча родственника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});