Сплошной разврат - Анна Малышева

— Правда? — Трошкин заметно помрачнел. — Какое свинство.

— Она что — ревнует? Ей что — тебя не хватает? Или ей кажется, что меня в твоей жизни слишком много? Скажи ей, что нехорошо быть такой жадной. Когда сытый отнимает последний кусочек у голодного — эт безобразно. Мне тебя жалко, Саша. — Ценз впервые посмотрела на Трошкина без ненависти. — Ты мне не чужой. Передай ей, что она меня недооценивает и что я терпеть ее хамство не буду. Не знаю даже, что мне делать. С одной стороны, ты заслужил такое наказание, как Григорчук, и в воспитательных целях было бы правильно, чтобы ты выпил эту чашу до дна. С другой стороны, она и меня сильно задела.

Ценз увидела в глубине зала своего мужа и поспешно встала.

— Да, самое главное забыла спросить — ты куда баллотироваться-то собрался? — спросила она с милой улыбкой. — Уж не в Думу ли?

— Не в Думу. — Трошкин тоже встал и склонился в почтительном поклоне. — Прости меня, я ей хвост прижму.

— Не утруждайся, — бросила Ценз уже на ходу.

Трошкин всерьез рассердился. Не на Татьяну, нет. Она права. Светка ведет себя мерзко и явно нарывается на неприятности. Чего она хочет? Так могла бы вести себя полная дура, но Светлана вовсе не глупа, наоборот. Она не может не понимать, что любой скандал, тем более с участием обиженной женщины, наверняка помешает его планам.

Трошкину не хотелось думать о том, что Светлана решила помешать ему. Он с самого начала и до сегодняшнего дня вел себя по отношению к ней безукоризненно. Более того, он видел, как ей приятны его ухаживания, слова, подарки. Ему казалось, что она переживает по поводу его неудач, радуется его успехам. А в последний месяц, когда их роман раскрутился вовсю, она возвысилась даже и до жертвенности. Нет, не то чтобы… Но она, например, отказалась от поездки в Америку, которую очень ждала, когда он слег в больницу с тяжелым гриппом. Или целую неделю, оставив все свои насущные дела, помогала ему готовить доклад к заседанию правительства.

Трошкин всегда считал, что готовность женщины к самопожертвованию — это самое главное. Ноги, глаза, грудь — не новость и не редкость. А вот приносить себя в жертву умеет далеко не каждая.

Поэтому сегодняшняя Светлана его удивила. Когда он рассказал ей о своих планах и предложил затаиться, то есть быть поосторожнее, встречаться пореже, дабы не давать повода для слухов и сплетен, она буквально взбесилась.

— Ты меня стесняешься? — вопила она. — Ты считаешь, что я могу помешать?

— Я считаю, что существуют стереотипы и общественная мораль. Наличие любовницы в нашей дикой стране пока еще не относится к числу добродетелей, — пытался объяснить он.

— Твои сведения устарели, — оборвала его Светлана, — заплесневелые верные мужья в семейных трусах, которые по тридцать-сорок лет сгорают от любви к своим толстым женам, уже не в моде. Главное — не шляться по публичным домам и по бандитским баням. А меня тебе не только простят, но и похвалят: нормальный человек.

Они так и не договорились. Светлана обиделась, наговорила ему гадостей и демонстративно бросилась в объятия Алешина.

— Ты всегда будешь ОКОЛО, — пообещала она на прощание. — Ты не можешь быть первым. Не исключаю, что ты дослужишься когда-нибудь даже до вице-премьера правительства, с твоими крокодильими челюстями тебе там самое место. Но премьером ты не будешь. Твое место — второе. И на конкурсе мудаков ты тоже займешь второе место.

Знала, собака, на какую мозоль наступать.

Но окончательно добил Трошкина Алешин. Он обнаглел до того, что попросил Светку в аренду на пару дней.

— Ты не будешь возражать, Саша? — невинным голосом спросил он. — Я слышал, вы расплевались.

— От Светки слышал?

Алешин пропустил вопрос мимо ушей и опять заныл:

— Так ты против или мне можно попытать счастья?

— Счастья? — Трошкин усмехнулся. — Не преувеличивай, Леша. Счастье в труде, а не в Светке.

— Вот так и порешим, — обрадовался Алешин. — Ты трудись, а я расслаблюсь чуток.

Трошкину стоило немалых усилий сдержаться. Какая бы ни была Светка, но угощать ею приятелей он был настроен меньше всего. Впрочем, при чем здесь он? Она сама угощала.

Глава 10

ВАСИЛИЙ

Более всего его вывело из себя обилие охраны. Он слишком хорошо помнил, как работал омоновцем и как их посылали на задержание.

— Сколько там бандитов? — спрашивал начальник смены. — Десять человек? Пяти наших будет достаточно.

Пять омоновцев против десяти вооруженных бандитов — это нормально. И любой начальник с готовностью объяснит, что людей катастрофически не хватает, что в казне денег нет и что обходиться малыми средствами — наша судьба.

А здесь — на кучку политиков средней руки и журналистских начальников — батальон охраны. И деньги в казне нашлись, и люди под эти деньги.

По дороге сюда документы у них проверили четыре раза, отчего Василий впал в ярость. Для закрепления эффекта директор пансионата устроил уважаемому капитану Коновалову персональную экскурсию по «территории».

На Василия, не искушенного по части номенклатурных излишеств, пансионат Управления делами Президента РФ «Роща» произвел сильное, но странное впечатление. Вроде бы роскошь и великолепие, но какие-то бутафорские, как в провинциальном театре. Колонны, хрустальные люстры и бра, обильная лепнина. Высота потолков в пансионате была стандартной — два метра восемьдесят сантиметров, поэтому Василий с опаской поглядывал на прилепленных к ним гипсовых голых ангелочков, хищно прицеливающихся в гостей пансионата гипсовыми стрелами. Ему хотелось пригнуться, чтобы не сбить ненароком одного из них. Особенно Коновалова поразило наличие лепнины на потолке тренажерного зала. «Да, — глубокомысленно заметил старший оперуполномоченный, — здесь она совершенно необходима». Похвалил он также столики и кресла на гнутых ножках, намекающие на аристократизм, и золотую отделку колонн: «Красиво… Богато». Золотой орнамент манил и толкал к правонарушению — хотелось подойти и поскрести ногтем: настоящее ли золото?

Возможно, именно дешевое накладное великолепие пансионата придавало картине преступления фальшивый вид. Нет, труп-то настоящий, но уж слишком сильно попахивает постановкой «Отелло» в сельском клубе.

И недоубитый Ценз — явно из разряда местных нелепостей. Когда в кабинет директора с криком: «Покушение! Меня хотели убить!», ввалился маленький толстенький человек с трясущимися губами, капитан Коновалов чуть не умер от смеха.

Ценз потребовал, чтобы к нему приставили милиционеров, выдали бронежилет и оружие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});