Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

мешая прицелу.

Спутники пришли в ярость от хитрой штуки, которую с нами сыграли. Впрочем, мы все равно были бессильны.

Времени на размышление не оставалось. Всадники готовились стрелять.

Один из них, видимо предводитель, сидевший на статном коне, обратился к отряду с какой-то речью. Он объезжал фронт, громко крича и отчаянно жестикулируя.

Ему отвечали возгласами «виват». С минуты на минуту мы ожидали атаки.

Что делать? Принять бой или сдаться? Хотя мундир мой был весь в лохмотьях, но неприятель мог еще во мне узнать офицера американской армии. Если я попаду в плен, меня немедленно повесят или, за неимением подходящего дерева, расстреляют. Та же участь ожидала моих товарищей.

— Нет! — решительно воскликнул Рубби. — Не сдадимся! Нас возьмут только мертвыми. Силы чертовски неравны: дюжина против троих… — прибавил он, разглядывая всадников. — Шансов на успех маловато, но мне приходилось спасать свою шкуру от худших головорезов. Да и тебе тоже, Билли. Не правда ли, малыш? Нас немного, но пусть они попробуют подойти!

— Да, — хладнокровно подтвердил Гаррей. — Пусть только сунутся к нам. Мы с ними поговорим по-хорошему. Я уж наметил лошадь, с которой скину всадника.

И Гаррей указал на группу мелких деревьев между нами и неприятелем.

Я собрал все свое мужество, слушая беззаботную болтовню старого траппера. Меня восхищала выдержка его молодого спутника, но трудно было заглушить чувство страха. Слишком неравны силы.

К счастью, у меня имелся некоторый опыт в стычках с подавляющим численностью врагом.

Наше положение не безнадежно. Мы сумеем дать отпор, если не погибнем при первом натиске. Я был уверен в меткости своего ружья. Товарищи тоже стреляли без промаха. Мы сразу выбьем из строя троих. Останется девять. Разрядив ружья, они подойдут ближе, стреляя из пистолетов. Мы трое примем бой в упор. В кобуре у меня — шестизарядный револьвер, у Гаррея — такой же, подаренный ему мною много лет назад. Наконец, Рубби вооружен парой тяжелых метких пистолетов.

— Семнадцать зарядов и, кроме того, охотничьи ножи! — торжествующе воскликнул Гаррей, когда мы закончили осмотр оружия.

Враги не двигались с места. Несмотря на возгласы «виват!» и громкие вопли, они не решались открыть огонь. Командир с адъютантом все еще скакали вдоль фронта гверильясов, увещевая их и раззадоривая.

Чтобы отбить с трех сторон возможное нападение, мы укрылись за лошадьми; их было четыре, включая мустанга. Гаррей, ездивший верхом, как настоящий команч, укротил белого жеребца на последней стоянке. Теперь он повиновался, как ягненок, каждому движению лассо.

Лошади были связаны — голова к голове и круп к крупу. Каждая представляла одну из сторон каре.

Залп неприятеля не мог его опрокинуть: только развязав или перерезав поводья и лассо, можно было разрушить живой бруствер.

Мы спрятались за лошадьми, лицом к врагу. С этой стороны прикрытием служила высокая кобыла Гаррея, и неприятель видел только головы наши и ноги.

Готово! Пусть нападают!

Глава XXX

ПЕРЕГОВОРЫ

Новые «виват!» возвестили о том, что предводитель кончил речь, и сейчас начнется атака. Командир выехал в сопровождении трех солдат, очевидно, с намерением завязать перестрелку.

— Теперь внимание, дети! — прошептал Рубби. — Не тратьте зря ни одной пули. Свинец сейчас дороже золота. Клянусь жизнью, они на нас обрушатся! Подпустим их ближе, и кое-кто из банды ляжет на месте. Чертово солнце! Ты, Билли, — обратился он к Гаррею, — стреляй, если хочешь первым. Ружье у тебя дальнобойное! Сними-ка молодца с пегой лошади. Я займусь номером вторым — на сером мустанге, а вы, малыш, — это относилось ко мне, — сведите счеты с чернявым парнем на гнедом коне. Я знаю, что вы не трус. Цельтесь внимательно и спокойно. Поняли?

— Постараюсь, — ответил я.

В то же мгновение раздалась команда: «Вперед!», и одновременно с сигналом трубы мы услыхали клич: «Бог и Гваделупа!»

Отряд развернутой цепью мчался прямо на нас.

Но противники не проехали и двадцати шагов, как линия их фронта сбилась: более дерзкие всадники бросились вперед на горячих конях.

— Целься в трех передовых! — крикнул Рубби. — Бей по передним, пока они не повернули. Ну, дети, слушайте команду…

Но вместо того, чтобы скомандовать, Рубби протяжно свистнул.

Гверильясы приблизились на триста шагов; их галоп постепенно замедлялся. Скачка с отпущенными поводьями перешла в умеренную рысь перед сверкнувшими дулами наших карабинов.

Гаррей решил ждать, пока передовой всадник достигнет зарослей, отстоявших от нас на расстоянии меткого выстрела. Еще секунда — и выстрел бы грянул. Но всадник чутьем отгадал опасность. Возле рощицы он остановился.

Остальные последовали его примеру. Весь отряд застыл в трехстах шагах перед дулами наших ружей.

— Трусы! — воскликнул Рубби, презрительно расхохотавшись. — Эй, вы, вперед! — обратился он к врагам. — Какого черта вы ждете?

Неизвестно, был ли услышан насмешливый окрик Рубби, но со стороны гверильясов донеслось:

— Мы — друзья.

— Друзья? Чтоб вас чума забрала! — воскликнул траппер, немного понимавший по-испански. — Хорошенькие друзья, черт возьми! Нашли подходящий момент, чтобы издеваться над нами.

Он не опускал карабина. Всадники зашевелились.

— Рассыпься! Близко не подступай! 1 ысяча проклятий! Первого, кто подъедет на выстрел, я сниму с седла! Подозрительные друзья…

Командир о чем-то совещался со своим адъютантом. Так, по крайней мере, казалось нам издали. Они обсуждали новую тактику.

Прошла еще минута, командир обратился к нам по-испански.

— Мы — друзья, — сказал он, — и не хотим вам зла. Я прикажу своим людям отойти назад. Пусть мой помощник встретится поодаль с кем-нибудь из вас. Вы, конечно, не возражаете?

— К чему это? — спросил Гаррей, бегло говоривший по-испански. — Чего вы хотите?

— Вы нужны мне по делу, — ответил мексиканец, — и притом лично вы. Нам необходимо кой о чем переговорить с глазу на глаз.

С