Светлые очи мага Ормана - Алена Даркина

Блины – это солнечная погода круглый год. Они никогда не ели блины в грозу или снегопад. Может, тут действовала какая-то магия? Начинает мама замешивать тесто на блины и погода меняется: тучи развеиваются, выходит солнце…

Воспоминания сработали безотказно. Всего несколько минут – а стало намного прохладнее. Тело уже не так болело. «Можно попробовать вылезти. Хоть бы посох никто не взял», – с тоской взмолился он. Чуть двинул ногой, чтобы найти опору. Удалось сразу. Для верности надавил сильнее. Кажется, можно не волноваться. Арис приподнял голову, отыскивая уступ покрепче. Вот он – всего в двадцати сантиметрах от правой ладони. Потянулся. Попробовал дернуть вниз. Камень сидел крепко. Итак, потихонечку. Он подтянул тело выше, и, кряхтя от напряжения, поискал ногой новый камень для опоры. Нашел. Расслабился, тяжело дыша. Теперь надо поискать уступ выше. Этот подойдет. Перехватился, подтянулся… Камень под ногой хрустнул и обвалился. Он повис на руке, лихорадочно ища опору ногами. Не находя ничего, за что можно зацепиться. Пальцы ныли от напряжения и вот-вот могли сорваться. «Как глупо…» – мелькнуло в глубине души. Тут же ноги уперлись в камень. Он не дал себе отдыха. Собрав последние силы, рывком подтянулся вверх. Еще рывок. Он перекатился ко входу в пещеру. Посох валялся далеко на дороге вне пределов досягаемости. «Вот это я его швырнул от страха!»

Арис лежал на спине, не обращая внимания на то, что спину колет. Тело мелко дрожит, в глазах темно. Он глубоко дышал, чтобы прийти в себя. «Ничего. Выбрались. Еще повоюем», – ободрил он себя. Наконец, сознание прояснилось, он сел. «Все в порядке. Прежде всего, надо подлечиться», – Арис взглянул на ладони – ободранные, словно он не за камни хватался, а пытался остановить ими наждачный круг. Такими и посох не возьмешь. Он сотворил простенькое обезболивающее заклинание. Посидел в раздумье. Чтобы сделать что-то большее, нужен посох. Но для этого надо выйти на дорогу и показаться стражам – сделать то, чего он так старательно избегал. Но, похоже, другого выхода нет. «Будем надеяться, что поскольку я внезапно появлюсь и так же внезапно исчезну, меня либо не заметят, либо подумают, что померещилось», – он знал, что серый дорожный плащ в этом смысле очень удобен: издалека он почти сливался со скалой.

Арис непослушными пальцами накинул капюшон, шагнул на дорогу, одним движением подхватил посох – и тут же шагнул обратно в спасительную темноту пещеры. «Надо бы просканировать окрестности, – решил он. – Узнать, заметили его или нет, что собираются предпринять, если заметили… Но сначала исцеление».

Арис сотворил вязь заклинания. Раны перестали кровоточить, затянулись некрасивыми шрамами с бугристыми синеватыми краями. Затем края выровнялись и опустились, вскоре шрамы превратились в беленькие ниточки и стали незаметны. Еще минута – и он мог любоваться новыми, ни разу не стрижеными ногтями. «Вот и все. Синяки – это мелочь, пройдут. Теперь еще немного переждать жар от магии».

Все что он сделал, мог совершить любой человек. Но обычно процесс заживления сильно замедлен, Арис же его ускорил. Можно сделать еще быстрее. Так что зрение постороннего не сможет уловить этот процесс. Секунду назад сочилась кровь – и тут же появились целые пальцы. Те, кто видел, говорят со значением: «Гипноз» или «Морок». На самом деле – магия. Он не исцелился с максимальной скоростью, потому что тогда жар бы усилился и дольше продлился. Ему нужно экономить силу, чтобы «посмотреть» вокруг.

Сканирование успокоило. Никто не заметил, как он выходил на дорогу. Через каких-то двадцать минут солнце сядет, поэтому стражи спешили в замок.

«Что ж, тем лучше. Они думают, что сегодня замок не нуждается в охране, поэтому я могу попасть туда, не тратя лишних сил. Может, заработает лишние очки…», – в этом мире считалось невиданной смелостью – окончить путь, когда горизонт уже наливается зловещей синевой.

16 июня (35 Дождливого), около восьми вечера

От удара камнем перед глазами Влада поплыло. Высоко над ним, в лучах закатного солнца, мелькнули пологие холмы, на которых словно мелкие волоски торчали деревья. Потом на него стремительно бросилась скала. Притормозить не успел – стукнулся лбом так, что искры посыпались. Раньше он считал это преувеличением. Мир погрузился во тьму. Очнулся он от боли в виске. Во рту солоно, но челюсть свело судорогой, и сплюнуть невозможно.

Влад застонал и с усилием поднес ладонь ко лицу (она почему-то казалась слишком тяжелой, прямо-таки неподъемной), потер гудящий лоб. Пальцы испачкались в теплом и липком. Вторая рука так и болталась вверху. Ей там было очень комфортно.

Снизу донеслось кряхтение с подвыванием. Влад расслабил испачканную руку. Она устремилась вверх, присоединившись к сестре. Да и всего его тянуло вверх, так и упорхнул бы аки бабочка. Вот только ноги что-то держит. Держит так, что больно.

– У-у-у, – донеслось снизу. И далее хриплое, с надрывом. – Тораст, Тооррраст!

Владислав сделал усилие и поглядел туда. Пришлось шею вывернуть, потому что скала мешала.

Побелевшие пальцы судорожно сжимали штанины. Ладони обхватили голени Влада. Сергей? Тут до Влада дошло, где он находится. Упорхнуть аки бабочка? Вот и будет тебе бабочка. Точно как в той песне: «Он взлетел, как взлетала она, но не вверх, а вниз».

– Х-х-х-х, – прохрипел Серый и крикнул из последних сил. – То-о-раст! – лицо перекошено, зажмурился так, что чуть не плакал. Он сидел в окружении обломков деревянного забора. Ноги упирались в камень, но уже шли юзом.

В ушах Влада пошел звон. Бездонная пропасть, в которой он болтался вниз головой, стала гигантским колоколом и завибрировала, будто ударили в набат.

– А-а-а! – взвыл он. – Кто-нибудь! – и уже тише, себе под нос. – Где вас черти носят?

– То-о-раст, – еле слышно просипел Серый. Вечерние облака сдвинулись, словно кто-то оттуда наблюдал за ними.

Тут же его выдернули вверх, как репку из грядки. Острые камни проехались по лицу, расчерчивая щеки кровавыми полосками. В довершение его хлопнули о каменные ступени. Сквозь мутную пелену разглядел, что рядом лежит Сергей. Лицо пацана покраснело от натуги, грудь ходила ходуном. Вылетающие изо рта хрипы нарушали гармонию горной тишины. И еще неприятно резал ухо свист летящих камней, и резкие щелчки, когда они ударялись о стены и ступени.

Мелькнуло встревоженное лицо Ута. Затем его подхватили, ткнули лицом во что-то мягкое. Пахнуло вольфьей шубой. Миг – и перед глазами появился потолок из обструганного дерева, потемневший от времени и местами закопченный. И снова тьма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});