Митран(СИ) - Книга mirknig.com)

  - Это тактика такая, партизанская, - говорю я и иду искать арбалет.

  - А рожу ты зачем себе грязью измазал? - не отстает от меня Пинк.

  - Лицо белое, поэтому его видно с большого расстояния, у меня же с собой нет маски, вот и приходится грязью мазаться, - объясняю я ему по дороге.

  Арбалет нахожу в кустах, вроде-бы цел, теперь нужно снаряды вернуть, дефицитные уж больно они.

  - Виктор, иди сюда! - слышу я взволнованный голос Рика, - Волт ранен!

  "Нет, только не Волт!" - проносится мысль, и я бегу в сторону Рика.

  Оказалось, один из козельцев притворялся мертвым, и когда Волт подошел к нему, тот успел вонзить ему нож в живот.

  - Все убирают трупы, лошадей и следы с дороги, Виктор занимается Волтом! - слышу я приказ Пинка.

  Волт плох, проникающее ранение живота - это серьезно, здесь с таким долго не живут, если поврежден хоть один из органов и ему срочно не сделать операцию, он умрет, я как студент-медик это понимаю. Но это же Волт! Я здесь итак один, и только Волту с Мариком в этом мире было до меня дело. Изе с детьми я тоже был нужен, но это совершенно другое, я для них был защитником, кормильцем, но не другом.

  Зажав рану, мы с Пинком отнесли Волта глубже в лес и уложили на поданную Риком циновку. И что мне делать без лекарств и инструментов в зимнем лесу? Беспомощно осматриваюсь и встречаюсь взглядом с Пинком.

  - Нужно найти воду, - говорю я, тот кивает и идет давать распоряжения.

  Меня окружает зимний лес с полуголыми лиственными деревьями, разбавленными кое-где хвойными, да жухлая листва под ногами. Вот и всё.

  - В ста шагах от сюда ручей, - слышу я голос Грума.

  - Нужно разжечь костёр и нагреть воды, - говорю бесцветным голосом.

  От безысходности поднимаюсь и начинаю бродить вокруг деревьев, осматривая каждое, вожу рукой по их стволам, мысли скачут и мечутся, мешая сосредоточиться.

  "Вроде бы осина, - замираю около одного из них, - не сезон конечно для сбора коры, но больше ничего в голову не приходит".

  Срезаю ножом кору и иду осматриваться дальше.

  "Живица! - щелкает в голове.

  Подхожу к ели и наношу ей ножом рану, наблюдая как вытекает из под коры смола.

  "Ну что ж, поборемся" - думаю я воспрянув духом.

  Промыв рану от тонкого острого кинжала отваром коры осины, наложил прямо на неё живицу и забинтовал. Наемники, кроме дозорных, столпились около нас с Волтом, удерживали больного, выполняли мои мелкие поручения "принеси-подай-держи-убери" и всё время заглядывали мне в глаза, что ужасно нервировало, я сам не знал, чем это всё закончится.

  - Ты хороший лекарь, раз наши жрецы тебя ищут, - подбодрил меня Пинк.

  Бросив на него злой взгляд я ушел к ручью мыть руки.

  На следующее утро у Волта начался жар, он метался в бреду, приходилось постоянно его удерживать. Даже не знаю, как я пережил эти ужасные сутки после засады, усталость и нервное истощение просто убивали меня.

  - Нужно идти, нас здесь могут найти, - слышу я хриплый голос Пинка.

  - Идите, я останусь с Волтом, - говорю я и опять удерживаю руку друга, не давая содрать повязку.

  - Волта понесем, - говорит Пинк.

  - Его нельзя трогать, - заканчиваю я препирательства.

  Волт пришел в себя через двое суток, утром, когда нас коснулись продравшиеся сквозь высокие деревья лучи холодного, зимнего солнца.

  * * *

  "Переправа, переправа, берез левый, берег правый" - отозвался в моей памяти стихотворный ритм, когда я обозрел очередное препятствие, возникшее на нашем пути.

  Мы лежим в кустах на границе леса и осматриваем перекинутый через реку каменный мост. Мост - это всего четыре опоры на искусственных каменных островах, образующие пять арок, пройди их все и ты на другом берегу реки. Но не все так просто: мостовую переправу делает невозможным пересечь расположенный здесь кордон из двух десятков воинов. Прямо у моста располагается домик для охраны с навесов с сеном для лошадей.

  "Обложили гады" - мелькает очередная мысль и поднимается злость.

  - У кого какие предложения, - начинает военный совет Пинк, когда мы вшестером устраиваемся "в кружок" под защитой леса.

  - Искать другую переправу, - предлагает Грум, - может брод где есть, у местных крестьян надо поспрашивать.

  - Может ночью, на прорыв, - предлагает Кит.

  - Нет, скрытно надо, - отвергает Пинк.

  - Ночью, скрытно, дозор уберем и перейдем, - не унимается Кит.

  - Мне больше идея с бродом нравится, - встревает Стас, - если через мост пойдем, они будут знать, что это мы прошли и отправят погоню.

  - Ночью убрать дозорных, пробраться в дом и перерезать всех спящими или закрыть дверь, обложить соломой и поджечь, - вношу я и своё предложение, продиктованное злостью, а кроме того я согласен с Китом.

  Мои слова встречает гробовая тишина.

  - Тебе не кажется, что все твои предложения, несколько... не достойны лэра? - спрашивает Пинк, рассматривая меня задумчивым взглядом.

  - На войне все средства хороши, - отвечаю я и начинаю распаляться от их осуждающих взглядов, - на войне нет правил, и война не место для благородных идиотов. Они вообще-то нас убить хотят, а не просто отловить и обнять, а значит мы вольны защищаться любыми способами.

  Пинк встает с импровизированного насеста из поваленного дерева и начинает расхаживать взад-вперёд, а мы все внимательно следим за ним взглядом.

  - Будем искать брод, - останавливаясь озвучивает он своё решение, а я сплёвываю и ухожу к Волту.

  Волт, как не странно начал выздоравливать, неужели повезло, и нож не задел ему не один важный орган. Действительно правду сосед говорил, что Волт любимец богов.

  - Ты как дружище? - спрашиваю его, садясь перед ним на корточки и не дожидаясь ответа начинаю перевязку.

  - Я думал ты меня ненавидишь, а ты возишься со мной, - начинает он эти розовые сопли.

  - Не говори ерунды, тебе вообще много говорить пока нельзя, так что лучше молчи и отвечай только на мои вопросы, - строго внушаю я своему пациенту.

  Волт слабо улыбается и уверяет меня, что чувствует себя хорошо. Врет конечно, холод, плохое питание, тряска - всё это не способствуют быстрому выздоровлению. Раненного мы перевозим на жестких носилках, сделанных из веток и циновки, привязанных между двумя лошадьми. Таким образом и провезли его двое суток, пока не уткнулись в реку.

  - Может паренька захватим, он ведь должен знать о броде, - предлагает Грум, наблюдая за играющими на поле в догонялки деревенскими мальчишками.

  - Может я выйду и просто их спрошу за медяк, - возмущенно говорю я.

  - Убежать могут, да и светиться нам нельзя, - не соглашается Грум.

  - Дети - это не взрослые, с ними так нельзя, - я тоже с ним не согласен.

  - Я же не буду ему резать яйца, как ты недавно предлагал, - аргументирует наёмник, - проводит нас к броду, да и вернется к мамке с папкой.

  Этот диалог возник, когда мы с Грумом следуя в дозоре, наткнулись на убранное от урожая поле с играющими на нем местными детьми.

  - Чего тут у вас? - спрашивает, подъехавший Пинк.

  - Местных обнаружили, строим план захвата, - отвечаю я.

  - На ту сторону желательно сегодня до ночи перебраться, - поторапливает нас Пинк.

  Один малец, по роковой случайности побежал в нашу сторону, спрятался от малолетних преследователей за деревом и был скручен Грумом. Когда мы немного отошли в глубь леса я сразу же принялся его успокаивать.

  - Ты ничего не бойся, на держи серебряный, проводишь нас к переправе через реку получишь ещё один такой же, - говорил я ласковым голосом смотря в испуганные глаза восьмилетнего мальчишки.

  Он кажется понял, поскольку закивал, и Грум предупредив, чтобы тот не смел кричать убрал руку, закрывающую мальцу рот. Паренёк осмотрел нас большими глазенками, взял у меня монету и дал деру. Поймал его Рик за шкварник и вернул на место.

  - Привязать его надо, - сказал Грум, недовольно буравя мальца взглядом, от которого тот весь сжался, втянув голову в плечи.

  Мальца привязали к моей руке, как к самому сердобольному и на всякий случай завязали ему рот, чтобы не кричал, мало ли что такому бойкому на ум придет.

  - Ну, веди нас к броду, - сказал наклонившись к нему Пинк.

  Мальчик кивнул и быстро зашагал к реке. До переправы мы добирались примерно час. Это был не брод, а деревянный узкий подвесной мост. Носилки пришлось отвязывать и переносить раненного на руках, когда закончили переправу, отблагодарили мальчишку ещё одной серебряной монетой из моих денег и отпустили. Удивительно, но он, когда оказался на свободе не рванул от нас, а побрел медленным шагом с подскоками, что-то насвистывая на ходу.

  "Какая у местных крепкая психика" - с завистью подумал я.

  - До темноты мы должны отойти как можно дальше, - сказал Пинк и мы отправились в путь.