Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

Но потом оказывалось, что от пришедшего требовалось совсем немного. Он (или она) получали шариковую ручку и стандартный разлинованный лист, куда вписывали свои имя, отчество, фамилию, паспортные данные и домашний адрес. Затем брали у любезных парня и девушки чистую почтовую открытку, адресовали ее себе же (для получения ответа) и, возвратив ручку, собирались идти, после чего слышали одно и то же: «А ручку оставьте себе как сувенир от нашего общества. Желаем успеха. До скорой встречи». Редко кто из приходивших уходил после такого приема без вдохновенных надежд.

Если у посетителей возникали вопросы о характере будущей работы, им внятно и при этом совсем недлинно разъяснялось, что это собеседование первое, количество рабочих мест и профессии определяются центральным офисом общества, который находится в Санкт-Петербурге, после получения собранных в Булавинске заявок. Но никто внакладе не останется, потому что в число учредителей фирмы входят Кировский завод и Адмиралтейское объединение (говорилось жителям кварталов оборонки), ведущие академические институты (во втузгородке), пивзавод «Балтика» (эту радостную весть узнавали те, кто регистрировался в Собачьей слободке).

Очередей не было, молодежь работала четко, а слух о грядущем преуспеянии по городу пошел. Но вдруг однажды утром, когда в три названных места стали приходить уже без предварительных телефонных договоров, невзрачные внешне, но манящие «офисы» оказались закрытыми, и на всех трех дверях висели приблизительно одинаковые объявления, сообщавшие, что в связи с завершением первого этапа прием заявок на получение работы временно прекращается. О новом наборе будет объявлено в городской печати и по радио.

Россиянин терпелив. Записавшиеся стали ждать приглашений выйти и приступить к выгодной работе, опоздавшие – новой записи с вручением сувенира.

Однако прошел месяц, начался следующий, а фирма «Стабильность» все не подавала никаких признаков жизни. Наконец почта стала приносить жаждущим потрудиться себе на благо почтовые открытки, в строчках адреса на которых получатель узнавал собственный почерк. А вот на обороте уже другим почерком – очень старательным – сообщалось, что данному кандидату присвоен идентификационный номер в единой картотеке (следовали две буквы и семизначное число) и его заявка включена в список первой очереди специальной реабилитационной программы для Булавинска.

Суровые будни не позволяют долго помнить о невыполненных посулах, во всяком случае, мало кому придет в голову сидеть целыми днями, таращась на открытку, отчасти написанную самому себе.

Так что прошло больше года до того времени, как об этих открытках стали вспоминать вновь. В недели, когда Булавинск готовился к выборам мэра и депутатов городской думы.

Глава 18. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ КАК ПРИЕМ

Веселость нас никогда не покидала.

М. Зощенко. Голубая книга

Начало девяностых годов внесло немалое оживление в круги партийных и комсомольских функционеров среднего и нижнего звена, мучительно и страстно искавших свое хлебное место на зыбкой ниве экономики, переходящей от тотального обобществления к тотальному же рынку.

В страну, где, казалось, не осталось ни одного предмета, ни одного продукта, который был бы в достатке, где даже национально-эмблематическую жидкость – водку – стали выдавать по талонам, две поллитры в месяц, где и талоны эти оставались пустыми, так что Президент Ельцин в специальном предновогоднем обращении к нации должен был дать обещание о личном контроле за обеспечением алкоголя на праздничном столе, в страну, объявившую себя независимой Россией, сытые и вальяжные европейцы, а также представители некоторых других континентов стали отправлять гуманитарную помощь. Поэты еще воспоют путешествие этой гуманитарной помощи от границ во глубину России и фантастические приключения, которые с нею в этих глубинах случались.

Здесь же следует сказать, что и на поприще перераспределения гуманитарной помощи и обращения ее в твердый доход Елизов Антон Михайлович вновь не преуспел. Молодой совсем человек, бывший сотрудник райкома партии, а теперь, после явления ГКЧП народу, сменивший несколько мест работы, одно другого хуже, и ставший наконец заместителем директора булавинского филиала некоего всероссийского благотворительного фонда, длина названия которого была обратно пропорциональна его финансовым успехам, он дошел до того, что уже подумывал об эмиграции. Но поскольку все его родственники проживали в пределах пространства бывшего СССР, причем без учета прибалтийских республик и Закавказья, а навыков и физических возможностей брачного афериста Антон не имел, и эта думка едва ли имела шанс реализоваться. Попросить политического убежища в Северной Корее или хотя бы на Кубе ему почему-то не пришло в голову.

Перелом в жизни Елизова произошел в тот день, когда вчерашний десятиклассник Витя Лушин, принятый в филиал как родственник директора и числившийся референтом, притащил в комнату, арендуемую фондом, две не очень большие запечатанные картонные коробки.

Кроме Елизова, в этот момент в фонде никого не было. Он сидел за столом и с тоской читал очередное «журналистское расследование» в «Известиях». Было понятно, что провернутая афера пахнет миллионами долларов, а также то, что, несмотря на усилия газетчиков, никто за эту аферу наказан не будет, а деньги останутся в тех карманах и на тех счетах, которые они обрели не так давно.

Кажется, Витя не ожидал увидеть в фонде и Елизова. Но поскольку получилось так, как получилось, он, недолго думая, сделал Антону Михайловичу чистосердечное признание. Эти коробки, пока еще с невыясненным содержимым, он попросту утащил, если не использовать более откровенных слов, на городском пункте распределения гуманитарной помощи, куда наведался в расчете выяснить, не пришло ли что-нибудь подобное сигаретам «Вест-Пойнт» с набивными гильзами, которые были получены в прошлом месяце.

Те сигареты не были почему-то истолкованы как предложение «Давай закурим!» от вояк стран НАТО солдатам страны, бывшей недавно лидером Варшавского Договора. То есть разворовать импортные табачные изделия ротным старшинам не дали. Разделили между своими.

Вите тогда почти случайно досталось всего чуть, но он был рад и этому. Родственник-директор взял получение гуманитарной помощи, положенной фонду, исключительно на себя и постепенно засекретил это дело от остальных сотрудников до степеней, сравнимых с обстоятельствами создания советской атомной бомбы.

А на этот раз, воспользовавшись заминкой кладовщика, Витя свистнул первые попавшиеся ему под руку коробки и бежал.

Теперь обстоятельства заставляли делиться скромным трофеем с Елизовым. Но Витя был юный молодой человек с щедрым сердцем. Решительно вскрыл он первую коробку – и что же?

Она оказалась доверху наполнена аккуратно уложенными, но простенькими шариковыми ручками.

В нетерпении вскрыл Витя вторую коробку… Тот же результат! Шариковые ручки в разноцветных корпусах, но со стержнями одного и того же фиолетового цвета вызвали у взволновавшегося было Елизова глубокое разочарование. Его убогая фантазия не подсказывала ему ничего более подходящего, как оптовую реализацию подвернувшегося товара какому-нибудь киоскеру или палаточнику.

Витя тоже подвял на некоторое время. Рассеянно поместившись за столом начальствующего родственника, он вертел в руках несколько ручек, довольно фальшиво насвистывая известную мелодию «Все пройдет: и печаль, и радость…»

Но, как видно, Витя недаром принадлежал к новому поколению, которое не только «выбрало пепси», но и не было засушено многолетним изучением марксизма-ленинизма…

«Нашел!» – завопил Витя и тут же изложил Елизову свой план использования гуманитарных ручек, на каждой из которых неведомый дизайнер начертал неплохо звучащее слово «Stabilo».

– «Стабильность»! – вновь завопил Витя.

– Что стабильность? – не понял Елизов.

– Надо организовать общество «Стабильность»! Смотрите, здесь написано что-то подобное, и мы сможем выдавать нашу ручку за фирменную.

– Ну и что? – продолжал недоумевать Елизов.

– Очень просто: мой дядюшка, прикрывшись благотворительным фондом, торгует по селам гуманитарной помощью. – Значит, утечка информации все же была. – И мы с помощью этих ручек сможем получить от населения некоторое количество денег.

– Да, я подумал о том, чтобы их продать, – обрадовался Елизов.

– Нет же! Их не продавать надо, а использовать как сувенир, – возразил Витя. – Например, мы будем проводить запись на льготное получение какого-нибудь товара, выдавать записывающимся номер и ручку как своего рода гарантию честности, а взамен брать какую-то сумму денег, побольше чем цена ручки, ну, скажем, на оплату грузчиков и транспорта. Поедем, как дядька, в села…