Нам нужна… революция - Александр Глазунов

15 лет назад все они были обитаемы. Хотя и раньше население прибрежных сёл имело ограниченный доступ к Амуру — по всему нашему берегу тянулись заграждения из колючей проволоки. Правда, напротив прибрежных деревень в определённые часы пограничники устраивали для населения проходы к воде — так, с удочкой посидеть…

Теперь на Верхнем Амуре нет ни колючей проволоки, ни деревень, ни рыбаков. На весь 900-километровый участок реки всего один рыбинспектор в селе Черняево — проблемы браконьерства здесь не существует. Естественно, что в силу экономических причин у нашего берега на Амуре рыба совсем непуганая, что весьма привлекает предприимчивых китайских рыбаков. Китайский берег Амура здесь за последние годы оброс десятками небольших поселений, многие дома в которых крыты ещё соломой, но рядом на воде везде рыбацкие лодки. Такое впечатление, что китайцы круглые сутки занимаются рыбной ловлей, достигающей промысловых объёмов. По некоторым данным, китайцы активно заселяют со своей стороны прибрежные районы Амура. В верховьях их уже более 5 млн., а всего вдоль китайского берега по Амуру заселено порядка

100 млн. китайцев. Кроме всего прочего, они не просто заняты рыбным промыслом, а вылавливают всё, что можно, не связывая себя никакими нормами. Подобное положение сложилось на пограничном Амуре не сегодня и не вчера, а гораздо раньше. Ещё первая БСЭ отмечала в 20-е гг.: «Выше Хабаровска, где Амур является пограничной рекой, причём граница с Китаем идёт посредине фарватера, всякое нормирование рыбного лова оказывается невозможным; здесь рыболовство носит чисто хищнический характер…»

Но не это сейчас больше волнует российскую сторону, хотя перед предками нашими, освоившими приамурскою землю, должно было бы быть кому-то стыдно. Из года в год ухудшается качество воды в Амуре, и здесь виновником мог быть только правый приток великой реки — Сунгари, вливающий свои воды со стороны Китая. Длина этого притока 1870 км, в его верховьях находятся такие сооружения, как водохранилище Фынманьи и ГЭС, а также крупные города Харбин, Цзямусы и Гирин. Все они имеют многомиллионное население и развитую промышленность — электротехническую, транспортное машиностроение, приборостроение, деревообрабатывающую и текстильную промышленность, а также целлюлозно-бумажную и химическую. Эти промышленно-научные центры располагаются непосредственно на реке Сунгари, и, естественно, стоки промышленных отходов спускаются непосредственно в реку. Насчёт отсутствия очистных сооружений в этих городах можно не сомневаться — они там, вероятно, и не проектировались. По данным Информационно-исследовательского института Министерства водного хозяйства КНР за прошлый год, «водные объекты Китая подвержены сильному загрязнению, поскольку в них сбрасывается 80 % неочищенных промышленных сточных вод». А то, что это касается непосредственно реки Сунгари, правого притока Амура, сомневаться не приходится.

Ещё в 1986 г. было подписано Соглашение между СССР и Китаем о совместной работе по составлению схемы комплексного использования водных ресурсов пограничных участков рек Аргуни и Амура. Именно только пограничных участков, хотя советская сторона пыталась поднять вопрос о необходимости заниматься в целом бассейном реки Амур, если договаривающиеся стороны действительно стремились сохранить воды Амура чистыми и пригодными для использования и увеличения в них рыбных запасов ради будущих поколений. Однако китайская сторона категорически отказалась от такого варианта, более того, она согласилась предоставить своим соседям лишь гидрологические характеристики притока Сунгари — то есть информацию о скорости течения, количестве стока, расходе воды… Иначе говоря, познакомила с теми параметрами, которые фактически не меняются из года в год, если не ведётся на реке крупное гидротехническое строительство. Все качественные показатели состояния воды в Сунгари китайские власти тщательно скрывают, объясняя это тем, что подобная информация имеет стратегическое значение. Сегодня мы даже не представляем достоверной ситуации по химическому составу воды на реке Сунгари и вообще на всех китайских притоках. О качестве таковой мы можем судить только косвенно, непосредственно наблюдая за качеством воды в Амуре — куда впадает Сунгари. Однако это довольно ориентировочные данные. Но подобная скрытность результатов своей водно-хозяйственной деятельности на пограничных водных объектах КНР свойственна отнюдь не только в отношении России. В 90-х гг. многие страны мира участвовали в разработке «Конвенции о праве несудоходных видов использования международных водотоков» Организации Объединённых Наций. В частности, в рабочей группе были задействованы специалисты как из России, так и из КНР. Но когда зашла речь о том, чтобы в конвенцию включить положение о необходимости делиться на пограничных реках водой со странами-соседями, китайская делегация тут же категорически отказалась даже визировать документы на уровне рабочей группы. А так как иных международных обязательств у КНР нет, то, можно считать, в данном отношении Китай себя ничем связывать не хочет. Такова его политика на сегодняшний день.

Не идёт Китай на контакт с предоставлением информации о состоянии водных объектов, сбросов сточных вод по притокам Амура и на региональном уровне. Более того, власти Амурской области даже представления не имеют, сколько хозяйственно-промышленных отходов и сточных вод сбрасывается в Амур из города Хэйхэ, расположенного напротив Благовещенска. И в то же время эти города провозглашены побратимами. Да только братство здесь получается какое-то односторонне-кривое.

На сегодняшний день специалисты в области охраны и использования водных ресурсов по трансграничным рекам привыкли строить свои прогнозы на будущее большей частью с учётом стабилизации финансового положения в России и крепких дружеских отношений приграничных государств с нашей страной. Это и понятно! Люди всегда хотят надеяться на лучшие времена, даже если реальная обстановка не даёт на это значительных перспектив. Такова наша психология — всегда с открытой душой идти к соседу, предполагая, что и он тебя не обманет. Для честных людей это норма поведения. Однако иногда полезно прикинуть последствия и иного варианта в межгосударственных отношениях. Например, что ждёт Амурскую область, если Китай и дальше будет засекречивать данные о загрязнении собственных речных стоков, которые несут свои воды в Амур? Ответ здесь может оказаться не такой простой, как кажется. По официальным источникам, в 1990 г. в Китае обрабатывалась всего лишь «1/5 промышленных стоков и около 30 % промышленных твёрдых отходов…». Благодаря принятым мерам, как считают в КНР, в стране удалось в целом стабилизировать экологическую обстановку на уровне 1980 г., до 22 % возросла доля очищаемых производственных стоков. Но можно ли подобные заявления принимать на веру? И если нет официальных данных по загрязнению поверхностных вод в Китае, посмотрим, что происходит в КНР с воздухом. Суточная концентрация взвешенных частиц в среднем в расчёте на метр кубический в воздушном бассейне 32 городов на севере страны (сюда входит Автономный район Внутренней Монголии и провинция Хэйлунцзян, пограничная с Амурской областью) составляет 860 мг. Хотя норма, разработанная ВОЗ, равна 90 мг, китайский же национальный стандарт — 500 мг. Думается, что и в отношении норм загрязнения поверхностных вод КНР картина такая же.

Однако это ещё не всё. Как уже было сказано, с нашей стороны Амур никакими гидротехническими сооружениями не зарегулирован. В то же время, по признанию Макарова и после его личных встреч с пограничниками, выяснилось, что, по их наблюдениям, на реке Амур выше Благовещенска китайцы начинают строительство второго водозабора. В соответствии с международными законами пограничные государства в подобных случаях извещают своего соседа о строительстве водохозяйственного сооружения с указанием всех его параметров. Это необходимо в чисто практическом плане. Любые сооружения на водных объектах в какой-то мере сразу или спустя определённое время частично могут изменить режим стока реки или повлиять на само русло. В настоящее время китайской стороной построено почти 265 км противопаводковых дамб, в том числе на Верхнем Амуре более 52 км. Существующие защитные сооружения на отдельных участках китайского правого берега, с одной стороны, обеспечили стабильную защиту своих сельскохозяйственных земель и населённых пунктов, но, с другой стороны, привели к поднятию уровней речного потока, отжатию его к российскому незакреплённому берегу и изменению русловых условия, что усилило размыв больших береговых участков и, как следствие, привело к отторжению материковой левобережной территории с образованием новых островов.

Чаще всего Китай не предоставляет официальной информации по стратегическим соображениям в отношении водных объектов, поэтому приходится пользоваться различными источниками, даже сообщениями частного порядка. Однако дело здесь вовсе не в установлении истины — строят подобное сооружение на Амуре китайцы или нет, — а в использовании такой предполагаемой ситуации для ответа на вопрос: чем может грозить строительство водозабора российской стороне?