Хроники Путеводной звезды - Мария Шмидт

class="p1">А потом как ни в чем не бывало, заявил:

– И вообще, чего расселись? Нам еще кровь сдавать и обратно к доктору на прием. Такое дело ответственное, тут все по науке надо. Не хватало еще потерять кого-то. Три, значит, три. А там разберемся.

Роман отнесся к известию с удивительным энтузиазмом. Хотя у процедурного кабинета сидело несколько человек, он ловко провел Викторию в кабинет, пояснив, что с многоплодной беременностью без очереди. Представившись младшим братом, постоял рядом, пока брали из вены кровь, предварительно магией обезболив место укола. Потом терпеливо подождал у кабинета, пока Антон с Викторией консультировались с врачом. Едва они вышли, подал верхнюю одежду, потом открыл все двери, даже машины. И только когда вернулись в квартиру Купидоновых, стоило Виктории скрыться в ванной, Роман задумчиво посмотрел на Антона и достал из-за пазухи бутылку. Войдя в комнату, Виктория застала следующую картину: на столе наполовину выпитая бутылка коньяка, там же блюдо с фруктами и нарезка сыра, ее муж со стажером пьянствуют, вид при этом имеют самый вдохновенный.

– Не поняла, – уткнула Виктория кулачки в бока.

– Стресс снимаем, – пояснил Роман.

Антон только невозмутимо пожал плечами, выражая солидарность сказанному.

– То есть, – прищурив глаза, продолжила Виктория многообещающим тоном, – с тройняшками я, а стресс, видите ли, у них!

– Солнышко, тебе виноград, очень полезно, – довольно улыбнулся Антон, протянув ей гроздь медовых ягод.

Судя по всему, часть стресса он уже снял.

– Вот так, значит?

Если Виктория сейчас ничего не предпринимала, то это только потому, что не могла решиться, как лучше поступить. Прикинуться обиженной и горько разрыдаться, и пусть они со стыда посгорят за то, что довели ее бедную? Или лучше закатить истерику, швырнув на пол все содержимое стола? Хотя, нет, для лучшего впечатления бутылку коньяка следует разбить о стену.

Почувствовав, что дело может принять нежелательный поворот, Антон подскочил, услужливо предложив супруге стул.

– Солнышко, ты когда сердишься, выглядишь просто потрясающе. Даже глаза сиять начинают. У вас, случайно, не было в роду пары верховных демониц?

– Славная мощь, – поддакнул Роман, – вот бы моя крошка унаследовала хоть каплю материнского дара. Вы воистину прекрасны в гневе, Виктория Витальевна. Каждый раз душа моя наполняется священным трепетом при виде такой картины. Вы только посмотрите, как сверкают магические огни на кончиках этих изящных пальчиков. А очи? Сами валькирии блекнут и ничтожно немеют пред первозданной красотой чистого гнева в этих восхитительных очах.

Опешив от выданной тирады, Виктория окинула стажера снисходительным взглядом:

– Ты откуда понабрался таких слов?

Но Роман не ответил, однако на его лице было столько искреннего восхищения, что Виктория решила сдаться и сменить гнев на милость. Погасив формирующееся заклинание, присоединилась к застолью, тем более что кроме закуски на столе моментально появилось несколько тарелочек с рыбой и сырный пирог.

– Мммм, какая вкуснятина, – восхищенно протянула Виктория, попробовав кусочек пирога.

– Старался, – смущенно опустил взгляд притворщик.

– Если закрыть глаза на прошлое, ты, Роман – отличный парень, – разливая коньяк, проговорил Антон.

– Спасибо за высокую оценку, Антон Лукич, – поднял бокал демон, – за здоровье нашей несравненной Виктории Витальевны!

– Твое здоровье, радость моя! – подхватил Антон.

– Спелись, – осуждающе констатировала Виктория, пододвигая тарелочку с рыбой, обжаренной в кунжуте.

Опустошив свой бокал, Антон обратился к демону.

– Слушай, Ром, а что там мои родители? Чем заняты?

Стажер запрокинул голову, его лицо сначала сделалось сосредоточенным, затем брови удивленно полезли вверх. Поняв это движение по-своему, Антон поперхнулся.

– Нет-нет, не говори, забудь.

– Ничего такого, – понимающе улыбнулся Роман, – ваши родители, Антон Лукич, сейчас карабкаются по одной очень древней лестнице. Сейчас, секундочку, уточню… Ага, вижу. Они принимают участие в марафонском забеге по Великой китайской стене.

– Что? – в голос воскликнули Антон с Викторией.

– Определенно, в марафоне. Под номерами одна тысяча девятьсот двенадцать и одна тысяча девятьсот тринадцать.

– И долго им еще бежать? – приходя в себя, поинтересовался Антон.

– О, это да. Они только начали. Пока преодолели только первые три тысячи двести пять метров… Извиняюсь, поправочка, уже три тысячи двести шесть.

– И как они себя чувствуют?

– Надежда Павловна полна оптимизма, – прикрыв глаза, поясняет Роман, – чего не скажешь о Луке Григорьевиче. Однако, его любовь к супруге настолько сильна, что, пожалуй, еще пару километров продержится. Или чуть больше. Больно лестницы крутые на маршруте.

Растеряно похлопав глазами, Антон наконец улыбнулся и махнул рукой.

– А ну его этот, марафон! Давай их сюда. Гулять, так гулять.

– Вы определенно правы, Антон Лукич, – согласился Роман, – никак нельзя допускать, чтобы моя будущая спасительница так рано лишилась дедушки.

С этими словами он растаял в воздухе.

Не прошло и минуты, открылся портал, в который буквально ввалился красный как рак Лука Григорьевич, следом Надежда Павловна.

– Антоша, Викуля, – радостно защебетала она, – ваш новый сотрудник сказал, что вы хотите сообщить нам важную новость! Никак это то, о чем я думаю! Говорите же скорее, не томите!

Лука Григорьевич в это время с огромным облегчением опустился на стул, но взгляд его на сына был полон затаенного отчаянья, за которым читалось и некоторое упование на скорое избавление от тягот активной туристической жизни.

– Мама, папа, – Антон подошел к Виктории, положил руки ей на плечи, – мы с Викторией хотим вам сообщить, что скоро вы станете дедушкой и бабушкой.

– Счастье-то какое, – неожиданно громко воскликнул Лука Григорьевич, и даже прослезился.

– Ой, Лука, неужели и мы дожили до этого радостного дня, – с не меньшей радостью проговорила его супруга, шмыгнув носом.

– Но это еще не все. Дорогие наши будущие бабушка и дедушка, – Антон сиял, – мы только недавно от врача, у нас будет тройня!

Надежда Павловна даже руками всплеснула.

– Как так? Не может быть!

– Это как же, сразу три сына? – озадаченно протянул Лука Григорьевич.

– Девочки. Все три, – наконец вставила свое слово Виктория, улыбнувшись в предвосхищении.

Вопреки ожиданиям, такой новости Надежда Павловна не только не обрадовалась, но даже как-то наоборот. Натянуто улыбнувшись, она взяла Антона за руку.

– Антош, выйдем, давно хотела тебя кое о чем спросить.

– Мам, ну не время же, давайте за стол, – Антон вежливо убрал руку матери, принес еще стулья, предложив их родителям, затем обратился к Виктории, – солнышко, сообрази нам что-нибудь по быстренькому, и еще пару бокалов принеси.

– Хорошо, – натянуто согласилась Надежда Павловна, – тогда пойдем, Вика, я помогу тебе на кухне.

Едва двери за ними закрылись, свекровь повернулась к Виктории со слезами на глазах:

– За что ты так с моим сыном?

Виктория даже отпрянула, впечатавшись в дверь.

– Вы о чем, мама?

– У Купидоновых не может быть много детей, и тем более девочек.