Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти - Павел Владимирович Шилов

снова останется несбыточной.

— Слушаю, Михаил Иванович! Доброе утро!

— Доброе утро, Андрей! Похоже, на нашу задницу снова нашлось очередное приключение. Это может стать длинным и скандальным приключением будущего лета, — с сарказмом, уточнил Громов.

— Так, тут ничего нового тогда! Снова сыграем в нашу ролевую игру: «выйди из печки, не подгорев сам».

— Юмор — это хорошо! Значит, попробуем не обделаться по полной, — остроумно заметил, Михаил Иванович. — Тогда готовься под утро встречать борт из Вашингтона во Внуково. В десять вечера брифинг и вводная, так что особо не расслабляйся днём. Дело очень серьёзное!

— Так точно, товарищ полковник! Бухать отставить! — добавил Андрей и улыбнулся.

— Тьфу! Шутник, твою мать!

Романов нажал на смартфоне «отбой» и положил его на крышку ноутбука и снял музыку с паузы. Бетховен вновь заиграл своим пронзительным тембром, меняясь на мелодичность «Лунной сонаты».

Нью-Йорк. Манхеттен

Анджелина убрала смартфон в ящик прикроватной тумбочки, продолжая думать об Андрее. Она посмотрела на фотографию в рамке, копия которой была и у него. Мисс Стивенсон взяла её в руки с прикроватной тумбочки и молча продолжила смотреть, возвращаясь в тот прекрасный день на пляж близ Гаваны.

Анджелина поставила рамку с фотографией обратно на прикроватную тумбочку и достала из ящика наручные часы Андрея. Она бережна провела пальцами правой руки по сапфировому стеклу и устало посмотрела на циферблат. Стрелки, по-прежнему, отсчитывали минуты и часы, напоминая о том, что всё в этом мире имеет своё начало и конец. В жизни человеку приходится что-то ждать: то счастья, то окончание войны…

Мисс Стивенсон села на кровать, которую освещал большой торшер, стоящий рядом с велюровым большим креслом и небольшим деревянным столиком, где всегда лежала какая-либо книга. Порой китайская философия может многому научить, вместе с афоризмами Конфуция, но человек учится лишь на своих ошибках, а к мудрости приходит тогда, когда обрёл её сам.

Она неотрывно продолжала смотреть на его наручные часы, потирая браслет из нержавеющей стали в руке. Казалось, его дыхание щекотало кожу на шее, а горячая ладонь коснулась её щеки…

Анджелина встала с кровати и положила часы обратно в ящик прикроватной тумбочки. Она вышла из спальной, босыми ногами прошла по ламинату небольшого коридора и зашла в детскую. Лёгкий поток воздуха из приоткрытой фрамуги проникал в комнату, где спокойным сном спала Кэти, видя свои чудесные детские сны.

Мисс Стивенсон подошла к кроватке, поцеловала дочурку в маленький лобик и улыбнулась.

— Спи, маленькая принцесса! Пусть тебе приснятся, самые чудесные сны, — произнесла она и тихонько покинула детскую.

Анджелина прошла по тёмному коридору и оказалась в гостиной, где села за стеклянный стол, на которым лежал ноутбук, смартфон и папка с материалами. Она поудобнее уселась на офисном кресла и погрузилась в материалы.

Работа аналитика была скучной и однообразной, но это было лучшим предложением от руководства ЦРУ. Оперативная работа, материалы под разными «грифами», планирование спецопераций и длинные расследования; всё это было в прошлом, как, и та самая дерзкая натура агента Стивенсон. Молодость была позади, а на смену, пока что ничего не приходило.

В памяти ещё были живы долгие проверки на полиграфе и допросы после провала в Китае, но это было неизбежно, как и аналитика того, что в принципе не имеет особого смысла.

Анджелина включила ноутбук и нажала на выключатель настольного светильника. Светодиоды яркий белым светом осветили стеклянную столешницу и мисс Стивенсон погрузилась в работу…

Рим. Дворец

Полумрак в центральном зале дворца и нервное ожидание, ощущались, подобно сильно натянутой струны скрипки, которая вот-вот должна была порваться от напряжения, зависшего в тишине.

Каждый из членов таинственного Синдиката молча сидел за прямоугольным массивным столом, пребывая в собственных раздумьях. Личная история каждого изобиловала множеством подробностей до того, как привела в состав совета. Тернистые пути, коррупция, длинный список уничтоженных врагов и многое другое изобиловали своими подробностями, знать которые полностью мог лишь глава совета.

Убранство центрального зала, как и сам дворец был выдержан в стиле барокко, а расписные стены внутри содержали сюжеты с библейскими тематиками и множеством других тем на теологическую тематику из разных религий мира.

Здесь не было атмосферы показной благостности ватиканских дворцов, а царила лишь многозначность недосказанных сюжетов в борьбе Добра со Злом.

Витражи и массивные люстры с тусклым освещением создавали тот самый желанный полумрак, где скрываются лица, а остаются лишь голоса и их сущности.

Члены совета Синдиката продолжали сидеть на не слишком удобных антикварных креслах с резными каркасами, покрытыми позолотой. Мягкость данной мебели была весьма условной и ни у кого не вызывала восторженных эпитетов. Данные слова здесь вообще произносились очень редко и имели разные значения, но всегда одинаковую суть…

Глава Синдиката задерживался и причины этого задержания были, как всегда, никому не известны. Подобная обыденность не вызывала ни у одного из членов совета каких-либо эмоций, скорее, каждый продумывал свою речь, на тот случай, если от него потребуют отчёта.

Войны, хаос, болезни, обвалы валютных рынков и ценных бумаг, геополитическая напряжённость, коррупция — всё это было лишь средством для получения прибыли и пополнения банковских счетов Синдиката в разных точках мира, «заморозить» которые было просто невозможно! Никто не хочет пасть жертвой собственного «приступа» справедливости и честности и добровольно отдать свой гонорар «ближнему».

Двери центрального зала распахнулись, и внутрь вошёл глава Синдиката. Мрачная фигура и чёрный строгий костюм с чёрной сорочкой, отражали его сущность и философию, в которой можно было проследить смысл выражений спутника доктора Фауста. Чёрные волосы, собранные в конский хвост, и пронзительный орлиный взгляд тёмных глаз, как завораживал, так и студил кровь в жилах.

Глава Синдиката прошёл по залу, пребывая в своих раздумьях и теряясь в многообразии собственной мысли, где всегда находилось место для новых идей. Он встал во главе стола, положив руки на столешницу, и все члены совета поднялись со своих кресел в знак уважения и преданности.

— Присаживайтесь! — монотонным голосом, произнёс глава Синдиката и расположился на кресле за столом. Члены совета заняли вновь свои места и принялись ожидать вступительных слов.

— Уважаемые члены совета! Рад приветствовать вас в такой важный для нас день. Наша власть велика, но раб, который забыл о кнуте и наказаниях, поднимает голову и хочет стать хозяином, забыв о том, кто он и где его место. Мы должны исправить данную ситуацию, показать истинную силу и власть над теми, кто про неё забывает. Обманчивость собственных суждений, отсутствие морали и многое другое, не раз приводили многих земных господ на эшафот.