Симфония любви - Кэтрин Сатклифф

Вдруг он понял, что улыбается – не ртом, глазами… но тем не менее улыбается.

* * *

Она погрузилась в туманные мечты. Теплые солнечные лучи ласкали ее лицо, над головой шумели ветки с набухшими почками. Прислонившись к стволу вяза, Мария лениво подыскивала слова, чтобы сообщить ее светлости герцогине Салтердон, что ее любимый внук наконец очнулся от забытья. Но как сообщить эти потрясающие новости? Как выразить радость и воодушевление, которые она почувствовала, когда ей удалось, в конце концов, добиться понимания хозяина? Или ей это только кажется?

– О Господи, – вздохнула она и подняла отяжелевшие веки.

На расстилавшихся перед ней пологих склонах начала пробиваться трава, так что казалось, что они укрыты серо-зеленой мантией.

Действительно ли между ней и Салтердоном установилось шаткое перемирие? Прекратились ли, наконец, его вспышки агрессивности по отношению к слугам? Мог ли герцог Салтердон из самого жестокого и ужасного человека, которого ей когда-либо приходилось встречать, превратиться в кроткого и ласкового, готового расплакаться при виде новорожденного жеребенка? Смешно: всего несколько часов назад она решила, что лучше всю оставшуюся жизнь будет терпеть гнев и побои отца, чем снова подойдет к Салтердону, не способная защититься от физического насилия.

– Я бы не торопился писать об этом, – внезапно раздался голос у нее за спиной. Она вздрогнула от неожиданности и резко выпрямилась, уронив на землю перо и бумагу.

Тадеус прислонился к искривленному стволу старого вяза и заложил большие пальцы рук за пояс брюк.

– Теперь ему лучше, но в любой момент он может вернуться к прежнему состоянию, – он прищелкнул пальцами. – Так уже бывало раньше. Ему немного нужно, чтобы опять отключиться.

Тадеус постучал пальцем по лбу.

– Ее светлость слишком стара для такого количества разочарований.

– Я надеюсь убедить его, что искренне хочу ему помочь, – нахмурилась Мария.

Тадеус опустился на одеяло рядом с ней и взял в рот зеленый стебелек.

– Он никогда не проявлял особого уважения к родне и знакомым. По крайней мере, в эти пять или шесть лет, что я работаю у него. Он считал себя хозяином этого мира по праву рождения. В десять лет он стал герцогом. Его родители утонули у берегов Африки. Акулы растерзали их тела прямо на глазах у сыновей, – Тадеус немного помолчал, глядя на поросшие вереском холмы. – Думаю, такое не проходит бесследно для ума и сердца. Кстати, о сердце. Много разбитых сердец ты оставила в Хаддерсфилде?

– Разбитых сердец?

– Влюбленных парней. Ухажеров. Держу пари, их было не меньше дюжины, таких же красивых, как ты.

Она покачала головой, глядя на прыгавшего по ветке желтогрудого зяблика. Тадеус опять пытался ухаживать за ней, и на этот раз более настойчиво. Он принял ванну, надел чистые брюки, ботинки его сияли. Даже неопытный глаз Марии заметил в нем изменения, которые про исходят в мужчине, когда он ухаживает за женщиной, Что-то такое во взгляде: он стал нетерпеливым и страстным, почти голодным. Один или два раза она замечала подобное выражение в глазах Джона, пока он не спохватывался и не напоминал себе, что вся его любовь должна быть обращена к Богу. Таким же становился взгляд Пола, когда он говорил о жене кузнеца, сломавшего ему позвоночник.

Ей не доставляло никакого удовольствия наблюдать за чувствами, отражавшимися в бледных глазах Тадеуса. Одна мысль о них бросала ее в дрожь, вызывала в памяти вид обнаженного тела, извивающегося поверх тела Молли, и то, что ни один изгиб ее собственного тела не оставался тайной для него.

– Его светлость может проснуться в любой момент, – заявила она, протянув руку, чтобы поднять перо и бумагу.

Пальцы Тадеуса ухватили ее за подбородок. Молодой человек принялся внимательно разглядывать ее лицо.

– Тебе не надоело все время говорить только о нем?

– Это моя работа. Меня наняли, чтобы я заботилась о нем. Ты что-нибудь слышал об ответственности?

– Ее можно оставить на крайний случай. А сейчас можно подумать и о себе, например. Такая хорошенькая девушка должна мечтать об ухажерах и тому подобном. О том, чтобы встретить суженого и нарожать дюжину ребятишек.

– Я подумаю об этом, – ответила она, вздернув подбородок и приподняв бровь. – Когда встречу подходящего мужчину.

Он наклонился к ней, криво улыбаясь.

– И каким должен быть этот мужчина?

– Я не… знаю.

– Думаю, молодым, высоким и сильным. Вроде…

– Боюсь, ты становишься слишком дерзким.

– Каким?

– Полагаю, мне следует напомнить тебе о Молли.

– Молли? – его глаза на мгновение широко раскрылись, а румяные щеки еще больше порозовели. – Ты не можешь упрекать парня, если он не отказывается от того, что ему дают. Мужчина не может без этого. И женщина тоже.

Он наклонился к ней и ласково добавил:

– Возьмем, например, тебя. Такая красивая девушка. Твое тело вызывает страстное желание у любого мужчины. Прямо сердце замирает. С тех пор как ты появилась в Торн Роуз, я не могу думать ни о ком другом. Молли просто дешевая проститутка, чье желание я иногда удовлетворяю.

У нее перехватило дыхание, когда Тадеус прижал ее к себе, провел губами по щеке и коснулся языком мочки уха. Мария отстранилась, и он с жаром сжал ее запястье.

– Вынуждена напомнить тебе, Тадеус, что я не дешевая проститутка, – возмущенно воскликнула она.

– Конечно нет, – заявил он и так посмотрел на Марию, что ее глаза широко раскрылись от изумления. – HO ты ничего не можешь поделать с тем, что при виде тебя мужчины сходят с ума. Твоя внешность приводит в восхищение. Твои глаза, грудь…

Неожиданным движением он опрокинул ее на спину, прижал руками плечи девушки к земле и с кривой усмешкой смотрел, как она пытается вырваться.

– Ты сразу мне показалась недотрогой. Похоже, я оказался прав, но теперь это неважно. Так даже интереснее.

Она прищурилась. Все ее тело охватил жар.

– Держу пари, тебя еще никто никогда не целовал, правда? – рыжие брови Тадеуса поползли вверх, и он рассмеялся. – Провалиться мне на этом месте, если я ошибаюсь. Подумать только! Такая взрослая девушка – и ни разу не целовалась.

– Не вижу здесь ничего плохого.

– Конечно. Только это противоестественно, – хрипло заявил он и с силой приник своим приоткрытым влажным ртом к ее губам.

Мария не двигалась и не дышала, а только смотрела на его прикрытые, усыпанные веснушками, как и все лицо, веки и вспоминала искаженное лицо Молли, ее извивающееся в экстазе тело. Поцелуй казался бесконечным. Дыхание Тадеуса стало бурным, тело напряглось, его длинная худая нога, двигалась вверх, по ее ноге, задрав юбку до колена.