Меч Баа Ци (СИ) - Тырышкин Алексей

Асламбек посмотрел на Халифа сначала удивленно, затем улыбнулся.

— Все же мои опасения по поводу «Скайнет» подтверждаются.

Халиф не принял его улыбку, только недобро ухмыльнулся.

— Понимаете в чем дело. Я заметил ваш скепсис по отношению к научным разработкам лаборатории. И я его разделяю.

— Что? А не вы ли…

— Не я ли главная угроза? — сверкнул глазами Халиф. Потом сделал отвращающий жест рукою. — Нет. Не я.

Он чуть наклонился поближе к Асламбеку и сказал шепотом.

— Вы не полностью понимаете, где находитесь. Для обычных людей все это не более чем усовершенствованная компьютерная игра. Это жестокое заблуждение. Я постоянно тут нахожусь и мне ли не знать все опасности здешнего мира. Лаборатория пробила вход сюда, огородила небольшой участок и завела свою песочницу. Ученые разработали новые породы, виды существ. Но Шаймони никак не берет в толк главное — мы гости в этом пространстве. Там, за стенами нашего участка, я чувствую, есть некая жизнь, некая сила и не всегда дружелюбная. Я, строго говоря, всего лишь виртуальная машина в человеческом облике. Но я боюсь этой силы.

Разглядев в глазах Асламбека скепсис, Халиф продолжил с напором:

— Да, да, да. Я тоже человек и ощущаю себя человеком, пусть и виртуальным. И я лишь дитя нашего общего с вами мира. А то, что там, за стеною — оно опасно и мне и вам. Что если мы открываем дорогу в юдоль, кишащую монстрами, чей вид не может и представить наша самая смелая фантазия? И чем больше мы будем шуметь здесь, тем больше интереса они проявят к нам?

— Почтенный Халиф что-то предлагает. — сказал Асламбек. — И что-то сугубо конфиденциальное, раз решил выключить из разговора Шаймони.

— Да, мой дорогой Визирь, — ответил ему Халиф. — Совершенно верно. Я не случайно предложил Шаймони вашу кандидатуру на испытание моих ботов. Вы на себе почувствовали, что значит вышедший из контроля эксперимент. Я в курсе ваших приключений в прошлой лаборатории, когда на вас напали искусственные существа. Да. Но на этот раз мы не отделаемся десятком трупов. Нет.

— Да, несомненно, почтенный Халиф что-то предлагает.

— Несомненно. — опять согласился Халиф. — Лабораторию необходимо уничтожить, а всю документацию по наработкам, весь материал уничтожить. Никто не сможет этого сделать лучше, чем вы. Вы — начальник группы охраны лаборатории.

Асламбек тяжело вздохнул.

— Я не иду наперекор чести и слову своему, почтенный. Я еще думаю, не рассказать ли о нашем разговоре Шаймони, а вы уже предлагаете подобные чудовищные поступки.

— Шаймони фанатик и его не остановить. А вы — другое дело. У вас есть цепкий ум. — сказал Халиф. — Вы адекватны, и вы понимаете, что я иду на риск быть стертым именно из-за реальных опасений.

— Вы рискуете быть стертым. — повторил в задумчивости Асламбек.

— Шаймони в случае риска незамедлительно активирует Кару, — пояснил Халиф. Потом с хитрой улыбкой спросил. — Вы ее уже видели? Она вам понравилась?

Асламбек вперил в виртуального старца тяжелый взгляд. До него начало доходить, что Кара не зря так похожа на его умершую сестру.

Халиф выложил главный козырь:

— Если вы поможете мне, я помогу вернуть Кару в ваш мир.

Глава 27. Город по ударом

— И что было дальше? Ты выменял сестру? — спросила Тейлитэ, вновь прекращая сеанс выдергивания памяти. Видимо, женская солидарность заставляла ее сочувствовать в этой истории Каре, игнорируя мужские игры в сражения. Визирь посмотрел на нее, словно увидел в первый раз.

— Я работал на лабораторию и «Черное солнце». Я не мог предать их даже ради сестры.

— Фанатик, — вздохнула с разочарованием Тейлитэ. — Ты был готов предать память родного человека ради…

— Уважаемая! — одернул ее Визирь. — Имей совесть следить за языком. Карина умерла во время авиаудара. То, что я видел в лаборатории походило на нее, но насколько я мог железно уверен, что это именно она, а не ее отдаленный портрет в компьютерной верстке? Ты готова была бы принять вместо своего любимого бездушную куклу и считать ее этим человеком? Я пережил много предательств и обмана, чтобы не доверять ни уверениям Халифа, ни его предложениям. Карина была мертва и мертвые не воскресают. Точка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тейлитэ выпрямилась с гордой улыбкой.

— Моего любимого человека не трогай даже словом. Иначе я превращу твой череп в чашу и буду сидеть здесь далее одна, запивая чаем печаль.

— Чаем печаль не запьешь, — ответил ей Визирь, совершенно игнорируя угрозу. — Тебе что-то еще от меня надо?

— Разумеется. — сказала Тейлитэ. — Продолжения истории. У меня осталось мало нужной энергии, так что успокойся. Я погружусь в твою память в последний раз. Остальное можно взять уже лишь с трупа во время изучения мертвого мозга. А я думаю, подобная перспектива тебя опечалит.

— Опечалит, у меня еще есть дела в этом мире, — ответил Визирь. — Смотри мою память и уходи уже. Мне неприятно переживать это снова.

***

День и вечер провел Асламбек в раздумьях над предложением Халифа. Уничтожение лаборатории в обмен на сестру. Правда, по поводу ее памяти и повязки на глазах коварная человек-программа ничего пояснить не смогла. По уверениям Халифа, в таком виде «она уже была». А где была и каким образом он вообще сумел отыскать ее образ в своем цифровом мире — не рассказал.

После завершения смены Асламбек покинул лабораторию, в кои то веки решив отдохнуть от службы в своем доме. Ранее тот принадлежал какому-то жиду, рискнувшему разворачивать дела в этом страшном месте. Собственно, с логичным финалом: жида схватили, его семью превратили в рабов, кого-то пустили на органы, а хозяина расстреляли, вытянув все деньги под пытками. Дом «Черное солнце» передало на проживание боевой группе Асламбека, его приближенным, самым верным и сноровистым. Для пятерых человек место выглядело, как дворец.

Утром их сменила команда Фахида Однорукого. Рук у него было две, просто одну он постоянно по привычке держал за спиной, и кто не знал, думал, будто перед ним инвалид.

Бойцы Асламбека вели себя в отведенных им стенах на удивление дисциплинированно. Иные бы давно загадили халявный дом в силу мужской привычки никогда не следить за порядком. Однако Асламбек им не позволил расслабиться, дав указание Раилю ежедневно привозить от Центра двух послушниц для уборки и приготовления пищи. Затем они же прислуживали за столом.

Сегодня командир сидел во главе стола в глубокой задумчивости перед остывшей пиалой с чаем. От этого и бойцы притихли, разговаривая лишь шепотом.

Ничто бы не дрогнуло в душе Асламбека, реши он уничтожить лабораторию и весь ее персонал. С другой стороны — насколько честен был перед ним Халиф? Воскрешать мертвого человека дано ли несчастной программе? Человека! Не голубя, ворону, курицу или утку!

— На крыше хрустит что-то, — тихо сказал ему Раиль.

— Давно говорил, что следует починить, хлипка очень, — сказал ему Асламбек, едва глянув наверх. — Передай нож и сыр.

Раиль потянулся за ножом, подспудно удивившись, что Асламбек просит его, а не прислуживающую женщину. Затем заметил выражение лица командира и мгновенно собрался, едва не приняв собачью стойку.

— А что, Раиль, правду ли говорят, будто ты умеешь играть в футбол? — спросил Асламбек как бы между прочим. Сам же быстро указал глазами на пулемет, стоящий у стены. Бойцы старались не расставаться с оружием даже во время домашних дел. Таскать автоматы и пулеметы на кровать или в туалет было бы маразмом, потому они оставляли оружие в специально оборудованных углах. Раиль сделал знак, что все понял и ответил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что же, играл, еще когда в Турции учился. У турков сильны традиции игры в футбол, и я их перенял. А что, намечается игра?

Нож, переданный Асламбеку, так и остался в руке командира. Сыр он нарезать не спешил.

— Разумеется. Спорт — залог крепкого здоровья и долгих лет жизни.

— А я умею играть в волейбол, — подал голос с другого конца стола Салех Двапатрона. И с вопросом в глазах уставился на Асламбека. Тот небрежным жестом просигналил «Будьте наготове».