С широко открытыми глазами (ЛП) - Миллер Рейн

Она снова улыбнулась.

— Похоже, он в предвкушении радостного события, и от этого ты должна чувствовать себя в полной безопасности.

— Так и есть. Он хочет жениться, как только мы сможем заняться организацией свадьбы, сразу после окончания Олимпиады. К тому же он хочет публично объявить о помолвке. — Я опустила взгляд на свои колени. — Я не согласна с ним в этом вопросе, и его это не радует.

Она что-то записала и, не поднимая головы, задала следующий вопрос.

— Почему ты считаешь, что не готова к объявлению о помолвке?

— О, Боже... Я не знаю. Единственное объяснение этому – чувство беспомощности, отсутствие контроля в моей жизни. Словно меня сносит бурным течением. Я даже не пытаюсь удержаться на плаву или избежать риска утонуть, но я не могу из него выбраться. В настоящее время меня несет вперед и заносит в такие места, где я никогда не рассчитывала побывать. – Я начала ощущать небольшой эмоциональный раздрай и пожалела, что не промолчала, но было слишком поздно. Сейчас переполнявшие меня признания буквально вырывались наружу. – Я не могу вернуться к началу. Мне остается только плыть вперед, хочу я этого или нет.

— Ты хочешь сойти на берег? — Доктор Розуэлл стала предлагать варианты, в точности так, как я и ожидала. — Потому что тогда тебе не придётся вынашивать ребёнка, объявлять о помолвке, выходить замуж или делать что-то из вышеперечисленного. Ты знаешь это, Брианна.

Я покачала головой, глядя на свой живот. Я подумала о том, что мы создали, и почувствовала себя виноватой, даже из-за того, что всего лишь озвучила свои тревоги.

— Я не хочу сходить на берег. Я люблю Итана. Он постоянно говорит о том, что любит меня. Он мне нужен... сейчас.

— Брианна, ты осознаешь, что ты только что сказала?

Я посмотрела в ее улыбающиеся глаза и поняла, что выложу как на духу все остальное.

— Мне нужен Итан. Мне он нужен для всего. Мне нужно, чтобы он был счастлив, чтобы он стал отцом ребенка, которого мы зачали, любил меня и заботился обо мне…

Мой голос затих, перейдя в хныканье, которое звучало так жалко, что в тот момент я себя возненавидела.

Доктор Розуэлл очень мягко произнесла:

— Довольно страшно, не правда ли?

У меня начали слезы наворачиваться на глаза, и я потянулась за платком.

— Да, — зарыдала я, прервавшись на мгновение, перед тем как произнести следующие слова. – Мне он так нужен… но от этого я становлюсь чересчур уязвимой… Что я буду делать, если однажды он решит, что больше меня не хочет?

— Это называется доверие, Брианна, и, безусловно, такой подарок очень тяжело кому-то преподносить.

В этом она была права.

♥

Ужин в одиночестве — тот еще отстой. Впрочем, я не стала бы сетовать на Итана. Я понимала, как он был занят на работе, в последнее время у него было много вечерних встреч. Я подчистую расправилась с овощным супом и французским хлебом на ужин, которые до сих пор оставались в моем желудке. Спасибо Богу за таблетки от тошноты, иначе к этому времени я бы была уже мертва. Похоже, тошнота по большей части не беспокоила меня, если я употребляла простую пищу и регулярно принимала лекарства. Фредди и доктор Бёрнсли сказали, что у меня так называемый гиперемезис беременных, или на простом английском наречии – тяжелое утреннее недомогание, то есть токсикоз. В моем случае это началось с вечерней тошноты и серьезного обезвоживания, а, в конечном счете, могло привести к истощению, если оставить это без лечения. Чудесно. Достаточно будет отметить, что я с трудом запихивала в себя еду.

Примерно час назад Итан прислал СМС, в котором сообщил, что дома будет поздно и поужинает в своем офисе. Я все прекрасно понимала, но это не означало, что мне нравилось такое положение вещей. Олимпиада была грандиозным событием и захватывающим, поскольку подготовка к церемонии открытия набирала обороты. Я действительно понимала, что у Итана была куча обязанностей, и я чувствовала себя лучше от осознания того, что он ненавидел их так же сильно, как и я, если не больше. Он все время говорил мне, как отчаянно ему хотелось просто остаться дома, съесть один из приготовленных мною ужинов и в обнимку усесться перед телевизором, а на десерт заняться сексом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да, я тоже этого хочу.

Я была эмоционально подавлена и понимала это. В данный момент я была одинока, гормонально нестабильна и испытывала острую нужду. Я терпеть не могла в чем-то нуждаться.

Я с тоской взглянула на кофеварку «Миле», которая стоила больше, чем моя коллекция обуви и надулась от раздражения, озлобленно протирая гранитную столешницу. Никакого качественного кофе в течение следующих семи месяцев, и эта перспектива стала почти такой же отстойной, как и ужин в одиночестве. Я не готовила кофе без кофеина, поэтому полагала, что не стоило затрачивать усилия, мучая себя всего одной чашечкой в день.

Вместо этого я обрела свой внутренний Дзэн и стала налаживать близкие отношения с травяными чаями. Должна признать, что малиновый и мандариновый чай фирмы «Зингер» были приятным сюрпризом. Я заварила чашечку малинового чая «Зингер» и набрала номер Бенни.

— Привет, красавица моя.

— Я скучаю по тебе. Какие планы на вечер? – поинтересовалась я, надеясь, что мой голос не звучит чересчур жалобно.

— Риккардо здесь, и мы только что поужинали.

— Ооох, зачем же ты подошел к телефону? Ты явно другим занят. Извини, что помешала, я просто хотела передать тебе сердечный привет.

— Нет, нет, нет, милая. Не так быстро. Что с тобой? — Бен, без сомнения, обладал самой чуткой интуицией в мире. Он мог учуять малейшую недомолвку и свести с ума всевозможными предположениями. Я не раз видела его в действии, чтобы знать наверняка.

— Cо мной ничего, — солгала я. — Ты занят, у тебя компания. Позвони мне завтра, хорошо?

— Нет. Рикардо разговаривает по своему телефону, улаживая какие-то рабочие моменты. Рассказывай.

Я вздохнула в телефонную трубку. Зачем я снова позвонила Бену?

— Я жду, дорогуша. Что с тобой происходит?

— Бен, я в порядке. Все хорошо. Я переехала к Итану, но он завален работой, ведь Олимпиада не за горами. Я просто занимаюсь своими делами.

— Так значит ты сегодня одна? – Бен собирался выспросить у меня каждую деталь, одну за другой, поскольку временами я бываю немногословна.

— Да. Он сейчас очень занят, организуя прибытие клиентов.

— Что же ты мне раньше не позвонила? Я бы взял тебя с собой развлечься.

— Нет, у тебя планы с нереально красивым Риккардо, помнишь? В любом случае, в последние дни я не горю желанием выходить куда-нибудь и развлекаться.

— Ты плохо себя чувствуешь?

Черт.

— Нет, Бен, я в порядке, правда. Просто была дома одна, скучала по своему другу и хотела услышать твой голос, вот и все. Мы не разговаривали с тех пор, как ты делал фотки с обувью.

— О, Боже, они великолепны. Я пришлю тебе несколько пробных экземпляров по электронной почте.

— Не могу дождаться, когда увижу их. — Я-то не могла дождаться, а вот Итан точно мог. Он по-прежнему выражал свое недовольство тем, что я подрабатывала моделью, но я не собиралась уступать ему в этом вопросе. Особенно сейчас. Если я не могла работать в Ротвейле над картинами, то я, безусловно, собиралась уделить больше времени другой своей работе – в качестве модели. По крайней мере, сейчас, прежде чем мое тело разнесет. Я даже надеялась сделать несколько снимков на тему беременности. Несмотря на то, что меня посетила такая идея, я ни с кем не могла поделиться своими новостями. Бен пока ничего не знал, также как и Габи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они оба убьют меня за то, что ничего им не сказала.

— Итак, ты переехала к Блэкстоуну, да?

— Да, Бен. Переехала. Вообще-то, Итан на этом настоял. После того, что произошло в Национальной галерее на мероприятии, посвященном Маллертону, он вроде как занял твердую позицию. Я продолжаю платить за мою квартиру, чтобы облегчить положение Габи до конца года, но да, мы сейчас живем вместе.