Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз - Грегори Магвайр

— Я просто говорю как есть, по-дружески. Хотя, конечно, у меня не так много опыта в дружбе.

— Ничего себе по-дружески! Вы и Галинду считаете подругой — а так о ней отзываетесь!

Несмотря на раздражение, Бок был вынужден признать, что разговор с Эльфабой получился гораздо живее всех его прошлых попыток побеседовать с Галиндой. Он боялся оттолкнуть Эльфабу своим осуждением.

— Расскажите мне лучше о профессоре Дилламонде, — добавил он важно, голосом отца, — а я закажу еще чаю.

— Полегче с чаем, я еще этот не выпила, чего деньгами сорить? Я и так расскажу о Дилламонде. Если вас, конечно, интересует мое мнение.

— Простите, я не хотел вас обидеть. Ну, не сердитесь. Сегодня такой хороший день, и мы не в университете. Кстати, как это у вас получилось вырваться одной? Мадам Кашмери знает?

— А вы как думаете? — улыбнулась Эльфаба. — Беру с вас пример. Когда выяснилось, как легко пролезть к нам в Крейг-холл, я решила, что и выбраться будет несложно. Все равно меня никто не хватится: меня и так никто не замечает, а моего отсутствия — и подавно.

— Как-то не верится, — ухмыльнулся Бок. — Вряд ли вы сливаетесь со стенами. Но что профессор? Он мой кумир.

Эльфаба вздохнула и отложила посылку, готовясь к долгому рассказу. Профессор Дилламонд пытался выяснить естественнонаучным путем разницу между зверями, Зверями и людьми. Существующая литература по этому вопросу, как выясняла в библиотеке Эльфаба, полна духовно-нравственными рассуждениями, которые не выдерживают никакой критики.

— Наш университет, если вы помните, когда-то состоял при монастыре, поэтому, несмотря на кажущуюся открытость ученых новым идеям, религиозные настроения слишком сильны.

— Я тоже верующий и не вижу в этом противоречий, — возразил Бок. — Безымянный Бог мог открыться разным созданиям, не обязательно только людям. Или вы говорите о том, что унионистские трактаты оттесняют Зверей на второй план?

— Так считает Дилламонд, и при этом сам он унионист. Объяснил бы мне кто-нибудь этот парадокс. Нет, я его очень уважаю, но меня больше захватывает политический аспект работы. Если профессору удастся доказать наше биологическое единство, подтвердить, что принципиальных различий между человеческой и Звериной плотью нет, что мы суть одно, — ну, понятно, что из этого следует.

— Нет, — признался Бок. — Непонятно.

— Ну как же? Чем оправдать запреты на передвижение Зверей, если профессор Дилламонд научными методами докажет, что никакой разницы между людьми и Зверями нет?

— Ах вот оно что! Но это же так наивно!

— Почему это? На каком тогда основании Гудвин будет держаться за свои законы?

— Да разве ему нужны основания? Утвердительную палату он уже распустил. Вряд ли Волшебник прислушается к доводам даже такого мудрейшего из Зверей, как профессор Дилламонд.

— Обязан прислушаться! Должен же он следить за развитием науки! Вот как Дилламонд выведет свое доказательство, так сразу и начнет писать Гудвину и призывать его к пересмотру запретов. Ну и конечно, постарается, чтобы все Звери в стране узнали о его открытии. Профессор ведь не дурак — противостоять Гудвину в одиночку.

— Я и не говорил, что он дурак. Но как по-вашему — близок ли он к открытию?

— Откуда я знаю? Он мне не докладывает. Я всего лишь его помощница. Лаборантка. Секретарша. Сам-то он копытами писать не может, вот я и пишу под диктовку, собираю материалы, бегаю в нашу библиотеку, смотрю источники.

— Наша библиотека лучше бы для этого подошла, — заметил Бок. — Но даже в книгохранилище Колледжа трех королев, где я сейчас работаю, кипами лежат монашеские работы по жизни растений и животных.

— Я, конечно, не очень привычно выгляжу, но вход в библиотеку мужского колледжа для меня закрыт. А с нынешними запретами — для профессора Дилламонда тоже. Поэтому все ваше богатство — для нас несбыточная мечта.

— Зато я могу туда попасть, — осторожно сказал Бок. — И если бы я знал, что конкретно вас с профессором интересует…

— Когда он закончит борьбу за равенство людей и Зверей, пусть воюет за равенство полов, — продолжала Эльфаба, но тут поняла, на что намекнул Бок. Она едва не схватила его за руки. Куда только делись этикет и вежливые обращения на «вы»! — Ой, Бок, милый, от имени профессора Дилламонда я принимаю твое щедрое предложение нам помочь. На этой же неделе я передам тебе список работ. Только не упоминай моего имени ладно? Мне-то все равно, пусть Кашмери брызжет ядовитой слюной, но я бы не хотела, чтобы она вымешала свою злобу на моей сестре.

Одним глотком Эльфаба допила чай, поправила косынку и не успел Бок привстать для вежливого прощания, сорвалась с места. Посетители удивленно поднимали глаза от своих книжек и газет и провожали взглядом странную стремительную девушку. Бок сел, медленно соображая, во что он ввязался, и растерянно оглядывая зал. Что-то необычное было здесь сегодня — но что? Что? Не сразу он понял, а потом его будто током ударило. Во всем кафе не было ни одного Зверя. Ни единого!

4

Всю свою жизнь — а жить ему предстояло долго — Бок будет помнить это лето: запах книжной пыли, плывущие перед глазами буквы древних рукописей. Он в одиночку перебирал горы рукописей, рылся в ящиках с ветхими пергаментами. За решетчатыми окнами не переставая моросил дождь, колючий, как песок. Дождь, ожидаемый в Манчурии, проливался, так туда и не добравшись. Бок старался об этом не думать. Постепенно он приобщил к работе Крона и Тиббета. Поначалу мальчишки собирались искать старые манускрипты по всем правилам шпионской науки: в пенсне без стекол, напудренных париках и плащах с высокими воротниками; все это предполагалось раздобыть в подсобке студенческого драмкружка. Боку стоило большого труда отговорить приятелей от маскарада. Зато, убедившись в серьезности задачи, они принялись задело с большим азартом. Раз в неделю все трое встречались с Эльфабой на Вокзальной площади. В эти дождливые недели Девушка приходила закутанная в коричневый плащ с капюшоном, в сапогах и в двух парах чулок на тощих ногах. Когда Бок впервые увидел ее в таком облачении, он только руками развел.

— Я этих двоих едва уговорил оставить шпионские штучки, и тут приходишь ты, одетая, как Кембрийская ведьма.

— Я не красоваться перед вами пришла, — сухо сказала Эльфаба, сняв с себя плащ и сложив его мокрой стороной внутрь.

Всякий раз, когда входил новый посетитель и стряхивал воду с зонта, она втягивала голову в плечи, избегая даже мельчайших брызг.

— Ты чего, воды боишься? — удивился Бок. — По каким-то религиозным соображениям?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});