Кулинар - Александр Варго

— Надька моя соседка… была, — с упрямым видом сказал Чинарский. — Я и зашел к ней по-соседски.

— Она тебе открыла, и ты зашел, — хитро сощурил глаза Дудуев.

— Никто мне не открывал, дверь была не заперта, — с каменным выражением лица произнес Чинарский.

— Ты же говоришь, что был пьян, — с брезгливым пренебрежением глядел на Чинарского Дудуев. — От тебя, кстати, несет, как… — Он замялся, подыскивая красочное сравнение, но, не найдя такового, замолчал.

— Ну, был слегка под мухой… — усмехнулся Чинарский, — выпил водочки…

— А ведь тебе не хуже, чем мне, известно, что основная часть бытовых убийств происходит на почве алкоголизма, — выдавил из себя Дудуев.

— Не был бы ты при исполнении, я бы тебе шею намылил, — просипел взбешенный таким наглым намеком Чинарский.

— А это уже угроза. — Казалось, теперь Дудуев ловит кайф, унижая бывшего сослуживца и совсем забыв о трупе.

— Ты бы лучше делом занялся, — хмыкнул Чинарский. — Кроме всего прочего, убийство произошло не на бытовой почве. Детали и все обстоятельства указывают на то, что действовал маньяк.

— Расчленение тела не всегда показатель действий маньяка. Сколько случаев, когда обыкновенные алкоголики, стремясь избежать ответственности и стараясь спрятать труп, разрубали тела на куски, закапывали в землю… Очень удобно ссылаться на маньяка. Так ведь можно и убийство на бытовой почве загримировать под зверство выродка… — Дудуев наслаждался собственным красноречием.

Он тяжело поднялся и медленно обошел стол, словно показывая, что чувства его приведены в норму.

— Я ведь и обидеться могу, — прошипел Чинарский. — Хотя чего на тебя обижаться, — махнув рукой, добавил он.

— Сейчас приедут эксперты, снимут отпечатки пальцев… — нервно зевнул Дудуев.

— Ты думаешь, что он оставил отпечатки? — насмешливо взглянул на него Чинарский.

— Кто это он? — с фальшивым недоумением поднял плечи Дудуев. — Конечно, процент, что где-то остались отпечатки, невелик. У тебя было достаточно времени, чтобы позаботиться об их исчезновении.

— Ты что, всерьез меня подозреваешь? Или просто выдрючиваешься?

— Выбирай выражения, — косо взглянул на Чинарского Дудуев. — Где ты был сегодня с утра до обеда?

— У реки отдыхал, — небрежно процедил Чинарский.

— И кто это может подтвердить? — Брови Дудуева игриво взлетели.

— Ни одна душа, — усмехнулся Чинарский. — А для чего подтверждать-то?

— Не прикидывайся шлангом, — неожиданно гаркнул Дудуев. — Я прихожу к Кулагиной по делу, а застаю ее… в разделанном виде и тебя рядом с телом. Когда убили Березкина, ты ведь тоже оказался поблизости…

— Ладно. — Чинарский сделал выразительный жест. — Давай я тебе еще раз все популярно объясню, если ты такой…

Он не удержался и хихикнул. Дудуев метнул в него уничтожающий взгляд.

— До полудня я сидел с дядей Саней. Рекомендую тебе хорошенько его расспросить, — продолжал Чинарский издевательским тоном.

— Еще один алкаш? Ваша порода — из самых продажных. Вы, алкаши, за стакан водки подтвердите все, что угодно, — со злобным недоверием проговорил Дудуев.

Он снова сел на стул и закурил.

— Ну и вонища, — задергал он ноздрями.

— Дядя Саня — гражданин Российской Федерации, между прочим, — с комедийным пафосом произнес Чинарский.

— А ночью, где ты был ночью?

— Спал в своей квартире.

— И этого тоже никто не может подтвердить, — иронично качнул головой Дудуев.

— Никто. Но если ты внимательно обследуешь труп, то поймешь, что ночью Кулагина была еще жива. Тебе об этом доложат эксперты. Я не сомневаюсь в их профессионализме. Смерть наступила между пятью и шестью часами утра, — поморщился Чинарский.

— И что это меняет? — скептически выпятил нижнюю губу Дудуев.

— Знаешь, мне надоело тут сидеть, — вздохнул Чинарский.

— Тебе придется остаться. — Дудуев снова встал. — Если не хочешь осложнений. В общем-то, у тебя и так их полно.

Он отправился на кухню, потом заглянул в спальню.

— Сначала Березкин, потом Кулагина. Почему-то когда случаются убийства, ты тут как тут. В тот день, когда был зарезан Березкин, ты утром навещал его у Кулагиной. А теперь вот я прихожу к ней, обнаруживаю здесь ее изуродованное тело и опять же — тебя. — Дудуев с враждебной пристальностью смотрел на Чинарского.

— Во-первых, не в тот день, а накануне, — пояснил Чинарский. — А во-вторых, я Надьку вот с такого возраста знаю. — Чинарский протянул руку над полом на уровне колен. — С отцом ее дружил. Какого хрена ты ко мне цепляешься?!

Пылая негодованием, Чинарский поднялся. Но Дудуев сделал рукой резкий усмиряющий жест.

— Оставайся на месте — ты и так тут уже, наверное, все следы затоптал и залапал.

— Странный упрек следователя убийце, ты не находишь? — язвительно усмехнулся Чинарский. — Ты же сам не веришь в то, что я мог грохнуть Надьку, а потом вырезать ее мозги. На кой черт мне это? Я ее уважал, а вот вам она мешала… — Он прищурил правый глаз, склонив голову набок.

Дудуев сделал озабоченно-невнемлющий вид. Он поискал глазами, куда бы стряхнуть пепел. Не рискнув взять пепельницу, на которой, по его мнению, могли остаться отпечатки, он достал из кармана куртки полупустой коробок спичек.

— Ты говори, да не заговаривайся, — зло прорычал он. — Ты всегда был наглым беспринципным типом.

— Можно подумать, ты отличаешься безукоризненной нравственностью, — хмыкнул Чинарский.

— Заткнись!

— Я вот думаю, для чего ему понадобилось убивать Надьку? Эти психи — маньяки, они же как дети: любят, чтобы об их подвигах знало максимальное количество народа. А Надька трубила об этих зверствах направо-налево. Невыгодно вроде бы было ему ее убивать. Но, с другой стороны, зная, что вы изо всех сил тужитесь, чтобы замолчать его дикие выходки, он мог выбрать Надьку, надеясь, что убийства известной журналистки, а главное — подробностей этого зверства вы замолчать не сможете. Это единственное объяснение, которое я могу дать его выбору.

— Ты мне зубы не заговаривай и не строй из себя сыщика, — пренебрежительно скривился Дудуев. — Ты уже давно свой талант и свои знания пропил. А что у тебя с рукой? — Он вдруг обратил внимание на перевязанную платком ладонь Чинарского.

— Так, поранился, — спрятал он руку в карман пальто и наткнулся там на бутылку.

Достав ее, он отвинтил пробку и сделал приличный глоток.

— Будешь? — протянул он бутылку майору. — Неплохой коньяк.

Тот зло зыркнул на него и ничего не ответил. Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, Дудуев затушил окурок и задал новый вопрос:

— Если ты, как говоришь, не убивал Кулагину, почему же не позвонил в милицию, когда обнаружил ее труп? — Дудуев сощурился, как будто в глаза ему светило солнце.

— Да я собирался. — Чинарский сделал еще глоток коньяка. — А тут ты приперся. Я просто не успел.

— Кончай придуриваться, — заорал вдруг майор. — Говори: ты убил ее?

Он вскочил со своего места, подлетел к Чинарскому, схватил его за грудки и принялся трясти, как спелую грушу.

— Говори, гад, ты ее убил?

Чинарский с отсутствующим видом ждал, когда у майора пройдет приступ бешенства. Но тот вошел в раж. Он таращил на Чинарского налитые кровью глаза и продолжал свою пляску святого Витта. Наконец Чинарскому это надоело. Он не без труда опустил бутылку, которая все еще была у него в руках, в карман пальто и коротким точным ударом всадил кулак в живот Дудуеву. Рука вошла в мягкое майорское брюхо почти по локоть. Чинарский мог бы поклясться, что зацепил майора за позвоночный столб. Глаза Дудуева еще больше вылезли из орбит и забегали по лицу. Руки мгновенно разжались и отпустили лацканы пальто. Майор согнулся пополам, ему стало не хватать воздуха. Он делал глотательные движения, надеясь, что это ему поможет. Плешивая голова майора оказалась прямо перед животом Чинарского. Не долго думая, бывший опер положил на темечко Дудуеву ладонь и слегка толкнул вперед. Майор плюхнулся на пятую точку и остался сидеть, держась руками за живот и покачиваясь из стороны в сторону.

Чинарский вынул коньяк и проглотил остатки. Это привело его в чувство.

— Если ты, ментовская морда, еще раз дотронешься до меня, — внятно произнес он, чтобы до майора лучше дошел смысл сказанного, — я за себя не отвечаю. Вместо того чтобы искать преступника, ты, как последний пидор, хватаешься за соломинку. Скольких еще человек должен он укокошить, чтобы ты начал шевелиться?! Тебе мало четверых? Березкина я тоже считаю его рук делом, хотя вы все это тщательно замалчиваете. Он убил его просто потому, что тот постоянно крутился рядом с Надькой. Если бы вы подсуетились, она осталась бы в живых. Так тебе мало четырех трупов?