Убийство в лабиринте - Robert van Gulik

Судья Ди погладил бороду.

– Полагаю, – сказал он после недолгого молчания, – у вас имеются свитки, написанные рукой вашего супруга?

Госпожа Да покачала головой.

– Когда наместник взял меня замуж, – молвила она просто, – я не умела ни читать, ни писать. Он меня немного научил, но не до такой степени, чтобы я разбиралась в каллиграфии. Если что и осталось, то у Да Кея. Обратитесь к нему, ваша честь.

Судья Ди поднялся.

– Благодарю вас за то, что потрудились явиться, сударыня. Заверяю вас: сделаю все возможное, чтобы разгадать тайну картины. У вас замечательный сын, на лице видны признаки таланта!

Госпожа Да и Да Шань встали и отвесили низкий поклон. Затем десятник Хун проводил их к воротам.

Вернувшись, он сказал:

– Видно, ваша честь, нет труднее дела, чем достать образец почерка наместника. Неужели придется посылать за ним в столицу? У канцлера, должно быть, хранится немало донесений, составленных Да для императора.

– Это займет несколько недель, – отвечал судья. – Возможно, что у госпожи Ли есть картина, подписанная наместником. Выясните, жива ли она и где проживает. Что же касается отшельника, то по тому, что нам известно, вряд ли удастся его отыскать. Может, он уже умер.

– Собирается ли ваша честь рассматривать жалобу сюцая Дина на вечернем заседании? – спросил десятник Хун.

Прошлым вечером судья Ди не удостоил Хуна разъяснением того, что ему удалось понять из стихотворения сюцая, и десятник сгорал от любопытства.

– Говоря по правде, Хун, я еще не принял окончательного решения. Давай посмотрим, что выйдет из визита в сельское имение. Приготовь мой паланкин и позови Ма Жуна!

Десятник Хун знал, что настаивать бесполезно. Он сделал все, что велено: подготовил паланкин и позвал носильщиков и Ма Жуна.

Судья взошел в паланкин; Ма Жун и Хун вскочили в седла своих коней.

Они выехали из города через восточные врата и поехали по узкой дороге, бежавшей через рисовые поля.

На подступах к холмам Ма Жун спросил у крестьянина дорогу. Оказалось, что надо на первой развилине повернуть направо.

Проселок, на который они свернули, был почти заброшенным; он так густо зарос травой и кустарником, что для проезда осталась только тропинка посередине дороги.

Носильщики поставили паланкин на землю. Судья Ди вышел.

– Лучше идти пешком, ваша честь! – заметил Ма Жун. – Паланкин здесь не пройдет.

Сказав это, он привязал поводья своего коня к дереву; десятник Хун последовал его примеру.

Они зашагали по тропинке; судья шел первым.

После нескольких поворотов они неожиданно очутились перед большими воротами с привратницкой. Двойные створки были некогда покрыты позолотой и красным лаком, но теперь являли собой потрескавшиеся доски. Одна даже отскочила в сторону.

– Заходи кто хочет! – воскликнул удивленно судья.

– И тем не менее нет безопаснее места в Ланьфане! – заметил Хун. – Даже самый отважный грабитель не отважится переступить через этот порог. Зачарованное место!

Судья толкнул скрипучие ворота, и сыщики вошли в то, что некогда было прекрасным парком.

Теперь здесь царило запустение. Корни величественных кедров пробились сквозь каменные плиты, и тропинки заросли кустарником. Стояла полная тишина – даже птицы не пели.

Тропинку с трудом удавалось разглядеть в зарослях кустарника. Ма Жун рубил перед собой густую поросль, чтобы сделать для судьи проход. Вскоре они увидели развалившийся дом, окруженный широкой приподнятой террасой.

Одноэтажное просторное здание в прошлом, должно быть, имело внушительный вид. Теперь крыша провалилась в нескольких местах, а ветер и дождь заставили потемнеть деревянную резьбу на столбах и косяках дверей.

Ма Жун поднялся по покосившимся ступенькам на террасу и огляделся. Кругом никого не было.

– Встречайте гостей! – крикнул он громовым голосом.

Ему ответило лишь эхо.

Они вошли в парадную залу.

Штукатурка кусками свисала со стен. По углам стояла кое-какая старая, сломанная мебель.

Ма Жун крикнул снова, но опять никто не отозвался.

Судья Ди осторожно присел на ветхий стул. Он сказал:

– Вы, двое, осмотрите все здесь. Возможно, старики работают в саду за домом.

Судья Ди сложил руки и стал ждать. Он снова удивился необычной тишине, стоявшей вокруг.

И тут внезапно он услышал, как кто-то бежит.

В залу вбежали Ма Жун и десятник Хун.

– Ваша честь! – тяжело дыша, сообщил Ма Жун. – Мы нашли тела стариков слуг!

– Зачем же вы так кричите? – рассудительно молвил судья Ди. – Мертвые не кусаются. Пойдемте и посмотрим!

Сыщики провели судью темным коридором, который вывел их в просторный сад, окруженный со всех сторон древними соснами. Посреди сада стоял восьмигранный павильон.

Ма Жун молча показал на цветущую магнолию в углу сада.

Судья Ди спустился по лестнице с террасы и пошел напрямик через высокую траву. На бамбуковой лежанке, стоявшей под магнолией, он увидел останки двух людей, которые умерли несколько месяцев назад.

Кости торчали сквозь истлевшую одежду. Клоки седых волос прилипли к голым черепам. Скелеты лежали рядом друг с другом, руки скрещены на груди.

Судья Ди склонился и внимательно осмотрел останки.

– Сдается мне, – молвил он, – что эти два старика умерли своей смертью. Видно, когда один из супругов скончался от старости, второй лег рядом с ним и тоже умер. Пусть приставы отнесут эти тела в управу для досмотра. Но я думаю, что нас вряд ли ждут неожиданные открытия.

Ма Жун печально покачал головой.

– Теперь нам самим придется здесь со всем разбираться, – заметил он.

Судья Ди подошел к павильону.

Изящные решетки на оконных проемах говорили о былой красоте этого строения. Теперь не осталось ничего, кроме голых стен и большого стола.

– Здесь, – сказал судья Ди, – старый наместник читал книги и писал картины. Хотелось бы знать, куда ведет калитка в той изгороди.

Они вышли из павильона и приблизились к калитке. Ма Жун толкнул ее, и перед ними предстал вымощенный дворик, который заканчивался широкими каменными воротами, увитыми зеленой листвой. Сводчатая крыша была выложена голубой глазурованной черепицей. Слева и справа стеной вставал колючий кустарник и подстриженные деревья. Судья Ди посмотрел на каменную плиту с надписью, вделанную при помощи гипса в арку ворот.

Повернувшись, он сказал своим спутникам:

– Очевидно, это вход в знаменитый лабиринт. Посмотрите на это стихотворение:

Витая тропинка по кругу идетДлиною в сто долгих ли;Но короче цуня для чистых сердецТропа совершенной Любви.

Пристав и Ма Жун вгляделись в надпись, исполненную весьма затейливым почерком.

– Ни одного иероглифа не могу разобрать! – воскликнул Хун.

Судья Ди, казалось, не слышал его. Он словно окаменел, полностью уйдя в созерцание надписи.

– В жизни не видел каллиграфии совершенней, – вздохнул он. – К несчастью, лишайник так затянул подпись, что ее невозможно разобрать. Однако нет! «Отшельник, Облаченный в Журавлиные Перья». Какое диковинное имя!

Какое-то время судья размышлял, а затем продолжил:

– Никогда не слышал о таком. Но кто бы он ни был, каллиграфия великолепна. Когда видишь такой почерк, друзья мои, понимаешь, почему древние сравнивали творения великих каллиграфов с «поступью крадущейся пантеры и буйством драконов, сплетающихся в грозовых тучах».

Судья Ди прошел под аркой, все еще качая головой от восхищения.

– А я так считаю, что чем разборчивее почерк, тем он лучше! – прошептал Ма Жун десятнику Хуну.

За воротами возвышалась стена из старых кедров. Просветы между их могучими стволами были заполнены валунами и заросли тернистым кустарником. Кроны деревьев заслоняли солнце.

В воздухе стоял густой аромат гниющих листьев.

Справа две согбенные сосны образовали естественную арку. У основания корней одной их них был врыт камень с надписью «вход». За аркой темный, сырой проход шел какое-то время прямо, а затем резко сворачивал.

Вглядываясь в этот мрачный коридор, судья Ди внезапно почувствовал неземной ужас.

Медленно он повернулся в другую сторону. Слева начинался другой такой же проход с булыжниками, наваленными между кедровых стволов, но на каменной плите здесь уже было написано «выход».

Ма Жун и Хун стояли за спиной у судьи и молчали. Их тоже заворожила колдовская, жутковатая атмосфера этого места.

Судья Ди снова вгляделся в проем входа. Оттуда веяло холодом, который пробирал, казалось, до самых костей. Но воздух при этом был неподвижен, и листья не шевелились.

Судья Ди попытался отвести глаза в сторону, но лабиринт приковывал его взгляд. Он чувствовал непреодолимое желание войти. На миг ему даже почудилось, что он видит высокую фигуру старого наместника, стоящего в зеленоватой мгле за поворотом коридора.