Двенадцать рассказов - Павел Андреев

Я не успел к телефону, но не расстроился, потому что Веня, мой отчаянный благодетель, тут же перезвонил мне. Каждая его попытка помочь мне была стремлением утвердиться за мой счет.

Где та грань, за которой мои друзья уже не в праве рассчитывать на мою помощь, и после чего они уже сами отвечают за себя? Я лично уверен в том, что у человека все в жизни происходит по стечению обстоятельств. Каждый из нас зависит от других людей, и перед каждым из нас стоит проблема выбора. И если ты не в силах сделать правильный выбор, его за тебя сделают другие. И тогда ты будешь шестеренкой в чужом механизме. Я понимал, что в нашей жизни не все так просто. Кто мог предсказать, что я поймаю того мотоциклиста? Кто знал, что Веня возьмет деньги, и мы влетим под дембель? Кто знал, что тот парень ударит Веню?

— Не лезь, если не просят! — ответил мне тогда здоровяк в баре.

Жека (Рекс). Осень 1989 года

…Под окном дома резко заскрежетали тормоза, и раздался противный гудок машины. Не дожидаясь звонка, открыв входную дверь, я выглянул в подъезд. По ступеням с грохотом поднимался Веня. Он старался идти ровно, но его заносило, и к грохоту его шагов добавлялся гул перил.

— А, не спишь, — понимающе кивнул он.

— Извини, что поздно. Так получилось. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь?

— Да. Кстати, давай пойдем, что ли, куда-нибудь? — и не дождавшись моего ответа, он зашагал назад к выходу из подъезда. Накинув сверху куртку, я пошел за ним.

Мы пришли в местный ресторан и заказали жареное мясо.

— Да не наваливай ты, как халдей, на свою тарелку груды закусок. Помни, Веня, ты вкушаешь жареное мясо, а не лопаешь деликатесный силос! Два-три подрумяненных ломтика жареной картошечки, пара огурчиков маринованных, моченная грушка, ложка хрена со свеколкой, ну, там оливки какие-нибудь. И… водка. Водка, Веня! Но сначала, я отвечаю, Веня — фужер! Потом, несомненно, мясцо, потом водка, потом без передыха еще ломоть.

Вот я и разговелся.

Все, состоялось.

Желудок мой ликовал — вот уже два года он регулярно получает то, о чем мечтал все пять черных лет. Я с умилением откинулся на спинку стула и благожелательно созерцал сидящую в зале публику, с ней меня связали аргументы и факты Вениной истории, которую я слушал поначалу не слишком внимательно:

— Ну, соберем мы их, козлов, за одним столом. Выставим водки море, жратвы — вагон. А сами аккуратненько обрежем стволы заранее, сложим их, заряженные, в сумку и в уголок комнаты положим. Когда они нажрутся и пустят слюни, мы, Веня, с тобой вдвоем встанем, и с двух рук как дадим! Представляешь? Комната вся в пороховом дыму, жратва на столе вперемежку с их мозгами. На стенах, на полу — кругом их кровь. Они стонут, шевелятся, гильзы по полу катаются, водка из разбитых бутылок течет прямо на пол. А мы с тобой, Веня, стоим посреди всего этого. Дальше-то что? — спросил я, обрывая его словесный поток.

— Класс! — сказал Веня и я понял, что он ничего не знает про жизнь среди этих «чертей».

— Кому ты должен? — перешел я к делу.

— Вон ему, — совершенно отчетливо Веня указал на «быка», что стоял у стойки бара, напротив входа в наш зал.

— Сколько ты должен без «счетчика»?

— Что? — Веня явно понял только смысл глагола.

— Сколько хочет этот урод? — задал я вопрос попроще.

— Я должен ему три сотни баксов, — Веня уже не мог оторвать взгляд от бумажек, которые я ему отсчитывал прямо за столом.

— Иди, отдай и возвращайся.

Количество молодых людей спортивного вида на квадратный метр площади внушало здоровый оптимизм. Уродливые лысые существа в клубах сигаретного дыма сидели друг у друга на головах и смотрели видео в баре, напротив нашего зала. Не самое дурацкое занятие для заведения со свободным входом.

Я внимательно следил за Веней, который что-то лопотал одному из этих амбалов. Когда Веня попытался похлопать кредитора по плечу, ему технично въехали с правой в голову. Веню упал, и его начали бить ногами прямо у стойки. Пепельница с нашего стола, удачно брошенная мной, попала в голову амбалу, и он мягко осел на пол рядом с Веней. Четко осознавая, что у меня есть некая внутренняя территория, которую нельзя никому уступать, я решительно двинулся к дерущимся.

— Когда ваш стиль поведения, ваши манеры кому-то не нравятся, демонстрируйте их в другом месте, — примерно с этих слов все и началось.

Я не баклан какой-нибудь. Мое самообладание не перешло в гнев, сострадание к Вене не граничило с истерией, только терпение к его неудачам явно имело предел. А парень был действительно здоровый. Кровь из разбитой головы обильно текла по шее ему на грудь. Встав на ноги, и вытирая кровь с лица одной рукой, другой он достал нож. Его действия тогда я оценил, как почерк дилетанта. Резать и ждать, когда этот клоун умрет от потери крови, было глупо. Но и особого желания лежать с набитым мясом животом на столе в морге я тоже не испытывал. Нож, которым я резал только что мясо, просто лежал в моей руке, а вот его рука действительно держала нож. Он неожиданно резко, с финтом, попытался меня ударить ножом. Я ушел от удара, разорвав дистанцию. Не вовремя поднявшийся с пола Веня чуть не попал под удар.

Получалось — чтобы жить завтра, кому-то надо было выжить сегодня. Решение было принято. Все заняло несколько мгновений. Ребра не создают реальной преграды для лезвия ножа, как это принято думать. Так что мой удар под его бьющую руку не представлял собой что-то особенное. Я научился этим вещам от людей, которые это уже делали. И если это было моей ошибкой, то это надо было еще доказать.

Но у судей существует врожденное предубеждение против ножей. Нож всегда ассоциируется с намерением убить. Отдав пять лет, я вышел по амнистии ровно на два года, чтобы так глупо сесть снова.

Паша. 2 августа 1998 года

Скрестив ноги, я подлил вина в бокал и, откинувшись на спинку стула, стал разглядывать застиранную скатерть. Подошел бармен. Несколько секунд он был занят столом: поставил закуску, напитки и отошел. Я где-то видел этого парня, и все время пытался вспомнить. Где? Сейчас в любой момент мои друзья, основные составляющие части моей жизни, могли появиться в дверях, выйдя из ослепительного августовского солнца.

Я оторвал взгляд от бокала и увидел, как бармен суетливо, что-то лопочет по телефону. Это немного насторожило меня. "Как только пацаны придут, мы уйдем", — решил я.

Через минуту вошли Веня с Женькой. Я впервые видел Веню в таком состоянии. Он шел между столами, чуть не пританцовывая. Глаза светились, как два надраенных пятака, а на лице висела глупая детская улыбка.

Женя сильно изменился, состарился, но держался свободно. Его литое тело и настороженные проницательные глаза выдавали в нем опасного человека. Он не был похож на разбухшего от выпитого и не сдержанного на язык балабола Веню.

Внимательно заглянув в мои глаза и увидев, как я улыбнулся Вене в ответ, Жека расплылся в улыбке и, схватив протянутую в приветствии руку, потряс ее, крепко сжимая своей жесткой натренированной ладонью. Мы обнялись.

Веня. 2 августа 1998 года

Двое мужчин вошли почти сразу за нами и мгновенно заполнили собой все пространство между столами. Я стоял к ним вполоборота и не сразу обратил внимание на газету, которую один из них держал в правой руке. Подняв руку в направлении обнимающихся Женьки и Паши, почти в упор он выстрелил Паше в голову. Странно, как не задело Женьку. Выстрела почти не было слышно, только хлопок какой-то. Я увидел, как тело Паши обмякло и повисло на Женькиных руках. Эти двое мгновенно выскочили на улицу и, прыгнув в поджидающую их машину, умчались. Я побежал следом за ними, надеясь хотя бы увидеть номер машины. Ни черта я не увидел! Когда вернулся, Жека уже положил мертвого Пашу на сдвинутые столы. На полу валялись сброшенные со стола фужеры, тарелки, какая-то закуска. Вино, вылившееся из упавшей бутылки, смешалось с кровью, капающей со стола, на котором лежал Паша. И я, заплакав громко, как в детстве, почему-то вспомнил именно эти слова:

"И сказал Создатель: "Рано давать им крылья, они понесут на них смерть и разрушение. Но дадим им горы. Пусть некоторые боятся их, но для других они будут спасением".

Паша. 2 августа 1998 года

Мы обнимались с Женькой, когда я увидел, как вошли эти двое. Один из них встал за спиной у Вени и вытянул руку в моем направлении.

Человеку свойственно вытягивать руку в направлении предмета, указывая на него. Это настолько вошло в нашу привычку, что направление, приданное руке, не требует существенных изменений для уточнения, поэтому эта привычка успешно используется для быстрого наведения пистолета на цель. Нужно только научиться держать его так, чтобы направление ствола являлось как бы продолжением руки стреляющего. И если ствол займет положение указательного пальца, направление руки даст вам возможность достаточно быстро и практически точно навести оружие на цель. Вытянутая рука с физиологической точки зрения наиболее удобна, так как суставы, мышцы плеча и предплечья фиксируются при этом наиболее прочно.