Тропой дружбы - Макс Брэнд

— Хорошо, можешь туда вернуться и спать сколько влезет, — разозлился Сокс.

— Что касается снега и ночевки на открытом воздухе, — настаивал на своем все тем же противным голосом Лефти, — то мне кажется, ты не веришь моим словам.

— Где это видано, чтобы человек спал на снегу на открытом воздухе? — возмутился Сокс.

— Я же сказал, что спал именно так.

— Ты еще не то скажешь!

— Да, я спал на снегу под открытым небом и хотел бы посмотреть на того недоноска, который утверждает, будто я не спал на снегу!

— Ты и так знаешь, как я выгляжу, — огрызнулся Сокс. Он был очень серьезный парень.

— А выглядишь ты так, что кое-что в тебе стоит изменить, — объявил Лефти.

— Стоит изменить, говоришь? — загремел Сокс.

— Ага! По-моему, природа недостаточно хорошо тебя вырезала…

— Природа не дала мне такую же тухлую морду, как у тебя, если ты это имеешь в виду, — парировал Сокс.

— Но, говоря о ночевке на снегу, я не сказал, что часто так делал. Это было только один раз, — продолжал твердить свое Лефти.

— Ох, да провались ты со всеми этими ночевками! — заревел Сокс. — Как это все-таки случилось?

— У тебя не хватило мозгов спросить об этом раньше, да? — прошипел Лефти. — Уж не думаешь ли ты, что человек вот так, за здорово живешь, станет ночевать на снегу?

— Я, конечно, могу догадаться о причинах.

— Например?

— Ну, может, маленькая перестрелка из-за нетоварищеской игры в карты или что-нибудь в этом роде.

— Иногда у тебя возникают мысли, чертовски похожие на человеческие, — заметил Лефти.

— Да, приятель, — не стал возражать Сокс. — Но не мешало бы и тебе кое-что вспомнить.

— И что же я должен вспомнить?

— Что ты находишься в Соединенных Штатах Америки, где каждый человек имеет право на собственное мнение.

— Да, это верно, — признал Лефти.

— Говорят, что с тобой трудно иметь дело, но я не против тебя, Лефти.

— Кто это сказал, что со мной трудно иметь дело? — взвился тот.

Сокс засмеялся. Он был настоящим мужчиной.

— Что это там внизу? — вдруг тихо спросил Лефти.

— Где?

— Да внизу, у воды. Я что-то там увидел.

— И что это было?

— По-моему, тень какого-то высокого человека.

Глава 23

Мне достаточно было только чуть-чуть приподнять голову, чтобы разглядеть эту тень. Звезды сияли очень ярко, и внизу под нами, где узкий ручей переходил в маленькое тусклое озерцо, я увидел высокий и тонкий силуэт Блонди. Наклонившись вперед, парень осторожно, как кошка, поднимал и опускал ноги.

Бедняга Блонди! Я чуть не рассмеялся вслух, наблюдая за ним. Он выглядел как клоун, причем очень плохой клоун. А еще как дурак. Крался тихо, а был на виду!

Но будьте спокойны, я не посмел и двинуться, пока эта парочка ловких убийц находилась рядом со мной. Но потом подумал об опасности, в которой оказался Блонди, и мне стало ужасно плохо.

Я слышал разговор гангстеров. Они были спокойны, эти двое, можно сказать, словно настоящие укротители лошадей, когда они смотрят на дикую лошадь перед тем, как наброситься на нее. А по тому, как говорили о Блонди, я понял — это настоящие головорезы.

— Вот что я тебе скажу: смотаюсь-ка я за помповым ружьем. Оно стреляет надежнее, — заявил Лефти.

— Со мной двустволка, — отозвался Сокс. — И лучше бы тебе принести сюда еще одну. Два выстрела крупной дробью, один за другим, вышибут из человека дух и заставят его показать нам спину.

— Да? Ну а я все равно предпочел бы помповое ружье, — возразил Лефти.

— Тогда давай скорее! — прошептал Сокс. — Посмотрю, так ли ты ловко работаешь, как говоришь.

— Можешь обо мне не беспокоиться! Только помни, в темноте можно и промахнуться.

— Спасибо за напоминание. Ты левша, так что встанешь от меня слева, и мы возьмем его в клещи.

— Уж не собираешься ли ты упустить его? — поддел Лефти. — Может, хочешь его окликнуть?

Тогда я решил, что из этой парочки негодяев Лефти самый подлый, но тут заговорил Сокс:

— Крадется, как вор, и выглядит настоящим мошенником. Наверное, он из той троицы, о которой нам говорили. Хотя из того, что нам втолковывал Бонанза, я понял, что ему больше всего хочется заполучить голову мальца.

— Ничего так не люблю, как прибрать человека к рукам! — признался Лефти. — Ну, пойдем и отправим его к чертям в ад!

И они ушли.

А из меня весь дух вылетел вон. Когда я заставил себя встать на колени, пришлось немного помучиться, прежде чем удалось снова начать дышать. У меня еще никогда не было такого приступа удушья от страха, как в тот раз. Каждую секунду я ждал, что их ружья выстрелят, и бешено размышлял, что же мне делать.

Бежать за ними? Они услышат и обернутся как раз вовремя, чтобы меня застрелить, как хотели застрелить Блонди.

Осторожно проползти стороной? Но вряд ли успею таким образом добраться до Блонди. Он погибнет задолго до этого.

Что же делать?! Ну, не знаю почему, но я сделал первое, что пришло в голову, — пополз вперед к тому месту, где эта парочка спорила насчет ночевки на снегу и прочих глупостей, и там нашел то, что искал, — второй дробовик, о котором говорил Сокс.

Да, это было великолепное ружье, из дорогих дробовиков, которое выглядело как пушка, но при этом было легкое словно перышко. Я вскинул его, и оно оказалось мне по плечу. Я до того обрадовался, заполучив его, что чуть не стрельнул вслед бандитам.

Но в следующую секунду понял, что никогда не попаду в них. Они уже отошли на порядочное расстояние и теперь казались только призраками, скользящими в темноте.

Затем я наткнулся на лампу, и она тихонько звякнула, как будто приглашала обратить на себя внимание.

И в тот же момент я сообразил, что нужно сделать.

Упав на колени, я положил ружье, вытащил несколько спичек и зажег одну, прикрывая пламя обеими ладонями. Я не давал ни искорке света промелькнуть между моими пальцами. Один ирландец научил меня, как раскуривать трубку на ветру, спасибо ему за эту науку!

Стекло лампы было уже поднято, поэтому мне оставалось только поднести спичку к факелу, пропитанному маслом. Пламя сразу так и вспыхнуло, рванулось вверх и начало чадить.

Я опустил стекло, и держатель пронзительно взвизгнул, скользя по проволочным полозьям. Но это было уже не страшно. Как все началось со скрипа железа о железо, пусть и дальше так идет со скрежетом, который я собирался произвести.

Затем вскочил на ноги, быстро взобрался на один из обломков скалы, который присмотрел, чтобы казаться с него гораздо выше самого высокого человека, и, засунув два пальца в рот, свистнул изо всех сил, как паровая машина. А потом взвыл, стараясь как можно сильнее хрипеть, чтобы мой голос был похож на голос взрослого мужчины.