Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Рейхарт Лина

Уточнение было лишним, но что-то внутри вынудило это сказать. Просто именно этот человек был моим самым страшным кошмаром. Пусть и не высокий, зато сильный и очень коварный. Не преуспев в обучении с мечом, он всячески пытался компенсировать это путем издевательств, пока однажды не перешел на новый уровень.

— Он что-то тебе сделал?

Лойд напал на верный след. Словно взаправду читал меня, как открытую книгу. Однако стоило ли подобному удивляться? Всё же, этот мужчина был очень проницательным.

— Они все что-то сделали, кто-то больше, кто-то меньше.

— Не юли, ты поняла вопрос.

Я опустила глаза и печально улыбнулась. Конечно, поняла. Просто не хотела говорить, как мерзко вёл себя Ричард по отношению к полукровной сестре.

— Пытался, не вышло.

Энергетика Лойда всколыхнулась, а сам он едва не вскочил с места. Мужчину захватил гнев. Из-за того, что мы находились близко друг к другу и эта эмоция была очень яркой, я прочла её без всякого труда. Король едва мог сохранять хотя бы внешнее проявление самообладания.

— Тебе помогли? — спросил он хриплым голосом.

Не поднимая взгляда, я покачала головой. Такая благодетель тогда могла мне только сниться.

— Несмотря на то, что моя няня хорошо ко мне относилась, она не лезла в семейные дела. У неё есть дочь, и я понимала ее выбор, всё же, отец мог как-то им навредить. Я помогла себе сама.

Лойд хмурился, пока в его жилах подобно раскаленной смеси металлов клокотали не самые приятные чувства. Признаться, я была благодарна ему за это. Он первый мужчина, кто узнал о столь личной и мерзкой истории моего прошлого. И он первый, кто так сильно из-за этого злился.

— Спи, я разбужу, когда приедем. Остальное обговорим завтра, — произнес Лойд спустя минуту молчания.

Я не удержалась от тихого фырканья. Мы снова заканчивали диалог на очень странной и неловкой ноте. Хотя я искренне обрадовалась поступившему предложению. Уснуть, возможно, и не получилось бы, зато погрузиться в свои думы — безусловно. Позволив себе долгий взгляд на короля, я медленно закрыла глаза. Буря в душе утихла, в нее пришел мир. Пусть ненадолго, сейчас это пустое. Главное, что после всего пережитого он до сих пор не утерял свою способность исцелять давние раны.

— Спасибо, Ваше Величество.

15. Во власти сомнений и зла

Джерте, Церковь, ночь

«Только отринув свою слабость, можно отыскать самый верный путь».

Во мраке его покоев было невозможно что-то рассмотреть — и этот мрак ощущался им как нечто совершенно приятное. Лишь одна зачарованная свеча горела где-то в самому углу письменного стола, почти не нарушая выстроенной интимной атмосферы. неподалеку играла пластинка с хоровым пением, которую воспроизводило старое изобретение бытовых ведьм. Пожалуй, это была одна из лучших вещей, которую они могли преподнести в дар кроме собственных голов. Так считал сидящий в глубоком кресле мужчина. Он сидел в расслабленной позе, бесстыдно откинувшись на мягкую спинку и широко раздвинув ноги. Тонкие, длинные пальцы правой руки вертели ножку винного бокала. Ему хотелось выпить что-нибудь покрепче, но Церкви подносили только хорошие вина. тем не менее, алой жидкости в плену стеклянных боков оставалось немного. Мужчина усмехнулся.

На его языке осел кисловатый привкус, который через мгновение сменился терпкостью мёда и сыра. Разные мысли посещали просветленную голову.

Близилось время ритуала. Он длился всего несколько часов, но подготовка и пред ритуальные обязанности отнимали очень много сил и времени. Кристиан понимал, как важно регулярно показываться в народе и достраивать свой образ. Так же регулярно, как заниматься сексом для хорошего самочувствия. Чтобы никому не пришло в голову усомниться. Не сейчас, когда, за исключением некоторых нюансов, всё шло достаточно гладко.

Фонберг научился терпению. Не сразу, но постепенно привыкая к возложенной на него роли. Сложно быть Святым, когда в душе ты тёмная, ядовитая гниль. Именно поэтому мужчина всегда носил маску. Гораздо легче сделать медовый голос, когда никто не видит правды. Однако сегодня Кристиан позволил себе снять эту маленькую тюрьму из слоновой кости. Дышать полной грудью, ощущая влагу и свежесть, а не спертый воздух собственного дыхания. Никто всё равно не смог бы рассмотреть его сейчас, а единственная собеседница и без того знала куда больше, чем он мог бы скрыть. Всё же, Бандалор была демоном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Фонберг перевёл взгляд на противоположную стену, где без движения сидела маленькая девушка. Демонесса внутри нее смотрела прямо перед собой, пытаясь восстановить внутренности своего носителя. Сегодня Летицию пытали больше шести часов, нанеся её телу множество повреждений.

Чёрные волосы, одежда, открытые участки тела — всё пропитали кровь, пот и грязь. Под хрупким тельцем образовалась дурно пахнущая темная лужа. Но Святого, казалось, не смущал даже столь неприятный факт. Как и черные глаза, неотрывно следящие за каждым его движением.

— Твоё упрямство дорого обходится этой девочке, — нарушил он молчание ночи. — Тратишь силы на восстановление вместо того, чтобы просто подчиниться и стать частью великого события.

Демонесса в ответ обильно сплюнула на пол и приподняла голову. Широкая улыбка исказила нежное лицо, что наполовину скрывала тьма. Меж пожелтевших зубов сочилась кровь. Да и весь лик Летиции громко кричал о том, что с ней происходили странные вещи. Черные пальцы, ладони и кисти, красная кожа вокруг глаз, захватывающая переносицу и размывающаяся ближе ко лбу и щекам. А еще начертанные на коже никому неизвестные символы.

— Хвастливый петух, рано или поздно, окажется жертвенным петухом, — хрипло произнесла Бандалор, утирая кровавые слюни дрожащей рукой. — И тогда я отведаю суп из твоих потрохов.

Девушка хрипло рассмеялась, но её смех прервал тяжелый грудной кашель. Повторился очередной плевок.

— Зачем тебе я, если ты собрал так много союзников? Не глупо ли возиться с немощной девкой, которую я могу убить в любой момент и исчезнуть?

Кристиан сделал неторопливый глоток. В его голубых глазах, что так отчётливо виделись девушке, отразилось снисхождение. Бандалор усмехнулась про себя — вот, что его погубит. Ощущение собственного превосходства, слепое заблуждение. Будто он умнее и дальновиднее любого из своих врагов.

— Ты не понимаешь, Бандалор. Союзники непостоянны, они могут повернуться против меня, но против разрушительной силы в моих руках — никогда. Иначе последствия для них могут быть ужасными.

Демонесса усмехнулась. В этом он действительно был прав. Людям свойственно предавать друг друга, клясться в любви и держать руку на кинжале, насылать проклятья. Возможно, покорённые государства уже начали выстраивать тайный альянс, чтобы подавить гнёт Святого. Пусть в их рядах нет ведьм, численное превосходство вполне способно уничтожить маленькое королевство.

— Я займу престол, когда достигну своей цели. Король падёт. Вся власть и магия будут в моих руках.

Кристиан вскинул руки так, будто ждал оваций. И они прозвучали, но только в его сознании. Бандалор ничего не ответила. Диалоги с этим мужчиной утомляли её. Каждый раз он говорил одно и тоже, склоняя принять его предложение. Однако эти торги, хитрости и угрозы никогда ни к чему не приводили. Следовать за кем-то вроде него гораздо противнее заточения в хрупком изувеченном теле.

— Я стану самым великим человеком в истории! — не унимался Фонберг. — Мое имя станет молитвой на губах всех народов! Ха-ха-ха!

Бандалор не удержалась от заливистого, безудержного смеха, потакая Святому. На миг их голоса слились в убийственную какофонию, но Кристиан предпочитал делать это в одиночку. Замолчав, он одарил свою собеседницу недовольным взглядом, который, впрочем, ничуть ее ни смутил. Легкая вибрация сотрясла все тело Летиции, будто по нему пустили электрический ток из зачарованного обогревателя. Захлебываясь, она продолжала смеяться, пока устало не сплюнула: