Интернет и идеологические движения в России. Коллективная монография - Коллектив авторов

Вызывает удивление тот факт, что во всем проанализированном объеме данных у либералов не встречается ни одного сообщения, которое можно было бы классифицировать как «пророссийское». Из этого следует, что либеральный позитивный идеологический контент не выражает готовности сообщества демонстрировать свою привязанность к России. С одной стороны, эта особенность российских либералов только способствует укреплению их негативного образа в глазах других. В то же время есть основания полагать, что данная черта отнюдь не досадное недоразумение или антипатриотизм либералов, а их стратегическая позиция. Последняя, вероятно, заключается в негласном запрете на выражение симпатий к российскому обществу (и тем более государству), не отвечающих функции обличения проблем и пороков. Это обличение может принимать радикально-экспрессивные формы критики империализма (как на рис. 20 с цитатой из Д. Дудаева) или антиамериканизма (рис. 21), свойственных государственной пропаганде и подверженным ей россиянам. В этой, безусловно, политической, даже мировоззренческой позиции можно увидеть попытку обратиться к наследию некоторых представителей либеральной мысли в России, в частности П.Я. Чаадаева (ссылки на цитаты из автора «Философических писем» встречаются в исследованных сообществах не раз[274]). Очевидным образом, подобное понимание (единственно верное, в глазах современного российского либерала) патриотизма как обличения недостатков народа вместе с властью не прибавляет либеральному дискурсу популярности, а также знаменует собой разрыв с традицией либерально-консервативной мысли, сложившейся в России во второй половине XIX – начале ХХ века. «Молчаливый» патриотизм, который сочетается с желчной критикой соперников, власти, страны, только далее подталкивает либералов к самоизоляции.

Рис. 20. Из сообщества «Эхо Москвы», 30 мая 2014 г. [275]

Рис. 21. Из сообщества «Свободные новости», 29 мая 2014 г. [276]

Не менее интересные выводы позволяет сделать анализ содержания негативно-идеологического контента в динамике от «Русской зимы» к «Русской весне».

В 2012 г. львиную долю этой части контента составляли антивластные сообщения, нацеленные на критику действий российских властей (во внешней и внутренней политике; в области образования и здравоохранения; в отношении наращивания расходов на оборону и поддержании модели «сырьевой» экономики) и разъедающей их ряды коррупции. Несмотря на то что удельный вес сообщений антивластного содержания в сообществах не был одинаков (19 % от всего контента в сообществе «Эхо Москвы», тогда как в сообществах «Свободные новости» и «РПР – ПАРНАС» – 37 % и 33 % соответственно), общая доля данного контента в 2012 г. составила 30 %. Как правило, критике подвергались различные действия федеральной власти, негативный эффект от которых кажется либералам очевидным. В частности, распространенным примером антивластной риторики либерального сообщества является высмеивание законодательных инициатив Государственной думы, получившей от либеральной общественности прозвище «бешеного (или взбесившегося) принтера»[277]. Немалую популярность получил и эпитет В. Познера в отношении нижней палаты российского парламента – «Госдура»[278]. Так, иллюстрацией критического отношения к депутатам и их работе является сообщение от 29 сентября 2012 г. в сообществе «Свободные новости» о предположительном наличии у депутата от «Единой России» («партии жуликов и воров» в дискурсе либералов) В. Пехтина имущества за рубежом. В заглавии текста коротко написано: «СТЫД и СОВЕСТЬ ГОСДУМЫ (какая госдума, такая и совесть)»[280].

Рис. 22. Сообщество «Свободные новости», 27 сентября 2012 г. [279]

Во время «Русской зимы» недовольство персоной президента Путина, его политикой, поведением и заявлениями занимало только 5 % от объема дискурса в трех сообществах в среднем. Это чуть меньше, чем критика религий, главным образом РПЦ (рис. 22): их упрекали не только за приверженность традиционным, доиндивидуалистическим формам сознания, но и за попытки вмешательства в политику и частную жизнь граждан (прежде всего в связи с делом панк-группы «Pussy Riot»). В 2012 г. антирелигиозная тематика занимала 6 % от контента исследованных либеральных сообществ, хотя в сообществе «Эхо Москвы» эта цифра достигала 11 %. Критические высказывания в адрес российского общества были весьма редки – только 3 % от проанализированного объема сообщений. Это примерно на том же уровне распространенности, что и критика в адрес российской оппозиции и отдельных ее представителей (2 %).

Рост критики российского общества «Русской весной»

В 2014 г., после присоединения к России Крыма и активизации военного конфликта на востоке Украины, картина радикальным образом изменилась. Во-первых, негатива в либеральном дискурсе стало значительно больше – в полтора раза в сравнении с 2012 г. Во-вторых, стало другим и распределение негативно-идеологического контента по тематикам – отдельным субкатегориям. Прежде всего, объем антироссийских сообщений вырос в десять раз – с 3 % до 33 %. Недовольство и огульная критика россиян приобрела лавинообразный характер в связи с массовой – согласно социологическим данным – поддержкой гражданами России аннексии Крымского полуострова и созданных в зоне вооруженного конфликта так называемых ДНР и ЛНР. Важно отметить, что негативное отношение непосредственно к этим протогосударственным пророссийским образованиям на территории Луганской и Донецкой областей Украины занимает лишь 3 % от общего контента. Основным виновником происходящих негативных перемен либералы, таким образом, видят российское общество – общество, либо молчащее, либо выражающее радость от того, что соседняя страна дестабилизирована. Либералы полагают, что существует коллективная вина российского общества за то, что политика Кремля пользуется большой поддержкой. Об этом свидетельствует огромная масса сообщений. Так, типичными являются попытки «пристыдить» россиян, как, например, сообщение в сообществе «РПР – ПАРНАС» от 19 апреля 2014, в котором цитируется следующая запись из блогосферы:

РОССИЮ НАЧИНАЮТ НЕНАВИДЕТЬ

Ну что, дорогие россияне, особенно москвичи, особенно те 120 тысяч человек вчера на Красной площади яростно размахивавшие пока еще не запрещенными флагами, наше имперское самолюбие получило самоудовлетворение? Крым наш! Не на веки, конечно, как не вечна и сама Россия. Но сейчас он наш. Так же как наша сейчас Абхазия. Правда большинство из нас никогда не было и не будет отдыхать на абхазских курортах. Но в Крым теперь мы точно поедем отдыхать. Потому, что больше в мире нас нигде не хотят видеть. В Таиланде в гостинице висит объявление: мы не обслуживаем оккупантов из России. Такое же объявление висит в испанском ресторане. В Турции нам за крымских татар скорее всего втихую плюнут в компот или в суп. Так что остается только Крым да Сочи…

Про то, что Киев – мать городов русских, теперь можно забыть. Там даже проспект Московский переименуют, что бы мы себя слишком комфортно не чувствовали.

Весь мир против нас!

Но ничего, пляшем, Крым то – наш!!![281]

С другой стороны, либеральный дискурс, как мы уже отмечали, склонен к проведению аналогий состояния современной («посткрымской») России с фашистскими режимами ХХ века – этой параллели посвящена большая часть визуального ряда в коммуникации либеральных сообществ в 2014 г. (рис. 23). Рассуждая о причинах фашизации (и шире – просоветской, имперской и православной радикализации, см. рис. 24) российского общества, либералы часто приходят к пессимистическим выводам: дело не столько в кремлевской пропаганде, сколько в том, что россияне сами являются опорой путинского режима. Типичным в этом смысле является сообщение, опубликованное 16 апреля 2014 г. также в сообществе «РПР – ПАРНАС». Сообщение является цитатой записи популярного блогера А. Мальгина:

РОССИЯ ВО МГЛЕ.

В принципе все эти бюджеты (думаю, немалые) на поддержание троллей, ботов и прочей нечисти вполне можно закрывать. Граждане прекрасно справляются сами. Фашизация населения достигла такого уровня, что Интернет перестал представлять для власти опасность. Лучше бы они махнули на него рукой.

Я всю жизнь удивлялся той метаморфозе, которая произошла с немецким обществом в тридцатые годы. Как одна из культурнейших европейских наций за короткий период времени дошла до совершенно скотского состояния.

Сейчас все это произошло у нас на глазах. Даже два-три года назад Россия была совсем другой страной. Конечно, народ в целом не был ни культурным, ни милосердным, но то, что есть сейчас, и сравнить нельзя с тем, что было недавно. Я разговариваю со своими хорошими знакомыми, даже с некоторыми родственниками, – они ничего не хотят слышать. Только «Россия, вперед!»