Сделка, или парень (не) моей мечты (СИ) - Шевченко Юлия

— Надеюсь, он сядет рядом со мной.

Вида в своем репертуаре. Стоит увидеть ей симпатичного парня, как начинается слюноотделение. Сама же погрязла в непонятных даже ей самой отношениях с Димой, так еще и мечтает о других парнях, но думаю, и он зря время не теряет. Раз статус у него «не свободен», навряд ли лишь с одной Виданой Зотовой время от времени встречается. Есть ведь и официальная пассия, да куча гарема в придачу. Дмитрий нравится мне, довольно милый молодой человек, делающий для моей подруги все, что она бы ни попросила. Забирает ее из клуба, когда она напивается в хлам, помогает при трудностях. Вроде и положительный представитель хомо сапиенса, но все же тараканы в голове. Секреты, а некоторая недосказанность, порой отталкивают от себя.

— Привет, детка, — Соболев бросает сумку на пол и притягивает меня к себе за край майки. — Я соскучился по тебе, — трется своим носом об мой. Вызывая по моему телу табун мурашек. — Утром проснулся, а тебя рядом в постели не оказалось. Почему сбежала? — строит обиженную мордашку. Артист, твою ж мать, недоделанный.

— Послушай, Денис… — меня затыкают поцелуем, горячим, возбуждающим. Божественным поцелуем с языком, что хозяйничает у меня во рту, сплетаясь с моим. От такой неожиданности у меня ноги даже слегка подкашиваются. От падения же спасаюсь в крепких руках Соболева, не отрывающегося от моего рта.

— От чего же вы вместе не ночевали? — ненавистный для меня голос. Писклявый. Весь пропитанный блондинистой натурой. Так и хочется его обладательницу прирезать в укромном уголке. — Рина сбежала прямо ночью?

Резко отталкиваю от себя Дениса, намереваясь высказать этой дряни все, что я о ней думаю. В красках. С матами. Даже руки наготове держу, вдруг до ее головы доберусь. Только от одного вида Артема теряю дар речи.

Как же давно я не видела своего любимого лучшего друга, не смотрела в его прекрасные сине-зеленые глаза. Которые прямо сейчас буквально сверлят дырку в Соболеве. Да и во мне тоже. Ведь мы же сейчас целовались на глазах у всего аэропорта. Хорошо хоть нас практически никто и не заметил. Стоим-то мы у окна, откуда открывается вид на взлетающие и прилетающие самолеты.

— Сборы в Париж заставили Рину покинуть теплую постельку своего парня, — приходит мне на помощь Вида, протискиваясь между парами, что готовы уничтожить друг друга.

Боже! Да мы же с этими двумя одеты буквально одинаково. На нас со Стефой джинсовые шорты с дырками с нескольких местах, у меня красная майка, у нее белая майка с надписью «Hello World». Ладно, хоть на ногах разная обувь. Кроссовки и босоножки на умопомрачительной шпильке. Денис же с Артемом в черных брюках и светло-бежевых майках, на ногах кроссовки.

Лишь Вида отличилась от всех нас. Надела супер-короткое платье персикового цвета, которое обтянуло ее не маленькую грудь, белые балетки, серьги в виде колец, кулон в форме ключика.

— Так и будем здесь стоять, сверля друг друга взглядами? — смеется Артур, подмигивая Виде. — Меня Артур зовут.

— Вида, — представляется подруга. По взлетевшей у него вверх брови тут же добавляет: — Родители пошутили и надо мной при рождении. Виданой назвали.

— Интересное имя, — подмигивает ей Парфенов. — Я даже…

Механический голос девушки из динамиков объявляет нашу посадку. Приходится подчиняться этой даме и следовать к работнице аэропорта, которая проверяет у каждого наличие билета, и желает прекрасного полета. Минуем длинный коридор, проходим по салону самолета и оказываемся в части бизнес-класса. Здесь всего лишь шесть кожаных кресел белого цвета, которые могут раскладываться на 180 градусов, представляя из себя мини-диванчик. Тут и отдохнешь, и поспишь в свое удовольствие. Также тут имеется несколько телевизоров маленькой диагонали. Дабы каждый пассажир смог смотреть то, что ему захочется. Раздвижные столики, что появятся, как только ты нажмешь на определенную кнопку. В общем, все предусмотрено для нашей «веселой компании».

Конечно в «первом классе» все намного круче: есть кровать, персональный бар, огромный телевизор, душ с туалетом в отдельных комнатах. Даже небольшая столовая, где можно наесться до отвала, но затраты на билет в таком месте очень дорогие. Родители лишь мне могут позволить лететь отдельно ото всех людей в самолете. Хотя денег им хватило бы и на всех нас. Недаром недвижимость у них есть, чуть ли не в каждой европейской стране, а некоторые дома они сдают. Именно с дохода от них они подарили мне на двадцатилетие бриллиантовое кольцо, которое я держу в банковской ячейке. Если захочется надеть — всего лишь стоит сходить за ним в банк. Дома такое нельзя хранить.

— Двойную порцию виски, — Артур приземляется в кресло, блаженно вздохнув. Успев при этом дать указание стюардессе в довольно соблазнительной форме, как по мне.

Да из ее же декольте — грудь чуть наружу не вываливается. Недаром Денис залюбовался, совершенно позабыв о своей «девушке», что садится в кресло. Втыкаю в уши наушники и включаю на всю громкость музыку. T-Fest ft. Скриптонит — Ламбада. Дает мне расслабиться. Да только ненадолго. Сначала девушка спрашивает, что я буду пить. Потом Соболев вырывает у меня один наушник. Прослушав слова «мой меч в огне» удивленно, с ехидством в зеленых глазах смотрит на меня. Вот же черт! Этот придурок не должен был узнать, что я слушаю такие песни.

— А Рем Дигу и Miyagi Эндшпиль тоже слушаешь на досуге? — пресекает попытку забрать у него свой наушник — отклоняясь назад. Пока я не оказываюсь буквально на нем. — Милая, если тебе не терпится сделать это в самолете, то я с удовольствием запишу тебя в клуб! — так громко он это говорит, чтобы все его услышали. Особенно Тема со Стефой.

Мудак! Самый настоящий козел! Сволочь! Придурок! Идиот!

Мысленно ругаю Соболева, сыпля на его голову всевозможные проклятия. Ну, вот нахрена он все это сказал? Не мог, что ли промолчать? Обязательно надо привлекать к себе внимание?

Молча, возвращаюсь на свое место, откинув в сторону наушник и доставая из сумки начатую совсем недавно книгу. «Анжелика в Квебеке» Анн и Серж Голон. Причем на французском языке, которым я в совершенстве владею, обучаться начала еще в школе, потом продолжила и в университете. Преподаватель хороший попался, смог досконально «группе избранных» (тридцать человек) объяснить все тонкости этого языка. Писала я конечно еще со ошибками, а вот в разговоре была сильна.

— Собираешься весь полет читать занудную книжку про путешествие Анжелики? — щелкает фильмы по телевизору.

— Тебя это не должно волновать, — грубо. Несдержанно. Так как уже довел. Достал. Вывел из себя.

— Серьезно? — поворачивается ко мне вполоборота. — Это так себя ведут влюбленные голубки? — в театральном жесте прикладывает руку к сердцу. Есть ли оно у него вообще?

— Денис, пожалуйста, — вдох-выдох. Собираюсь с силами. — Давай по прилету устроим спектакль. Сейчас же дай мне отдохнуть.

Не слова ни говоря, как обычно и бывает, когда его задевают мои слова, Соболев поднимается со своего места и зовет стюардессу. Даже не глядя в его сторону, а слыша их удаляющиеся голоса, можно понять, что проходят к туалету.

Блядь! Откидываю книгу на столик, читать мне совершенно расхотелось. Ведь в душу закрался червячок сомнения. Догадки. Предположения. Или чего там еще бывает? В общем, мне кажется, что этот придурок сделает членом клуба сисястую стюардессу. Эту страшную рыжую девку, что так и не принесла мне обещанный сок. Решила с «моим парнем» трахнуться, пока я не вижу? Вот же сука! А я дура! Ведь чувствую, что меня всю поглотила ревность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14. А вот и Париж

Александрина Догелева

Практически весь полет до Парижа я либо спала, либо читала книгу на французском языке, либо слушала очередную понравившуюся мне музыку. В том числе Рем Дигу и Miyagi Эндшпиль. О чем Соболев так и не узнал, так как хоть и уделял мне внимание, разыгрывая спектакль перед Темой и Стефой, все же держался как-то отчужденно со мной. Менялся с одного состояния на другое, то мог полезть целоваться, распуская руки и громко шепча всевозможные пошлости, то веселился с Артуром со стаканом алкоголя в руке. Тогда меня для него не существовало, и ведь изменилось то все после его «разговора» со стюардессой.