Охота за темным эликсиром. Похитители кофе - Том Хилленбранд

– Конечно, сеньор.

Овидайя направился к столу, на котором стояло несколько бутылок, налил им по бокалу коньяка. У старика, и это удивило его еще во время прошлого краткого визита в Гаагу, не было ни слуги, ни секретаря, который выполнял бы вместо него письменную работу или помогал проводить эксперименты. Когда он спросил об этом, Гюйгенс заявил, что предпочитает жить и исследовать в одиночестве, нежели «заниматься этим в обществе слабоумных, хотя для этого мне и придется самому чистить туфли».

Он протянул Гюйгенсу бокал коньяка и отпил из своего.

– Кстати, такое количество часов не мешает вам спать, сеньор?

Овидайя указал на часы с маятником в количестве не менее двадцати, стоявшие или висевшие в большой комнате, бесконечное тиканье которых создавало фоновый шум не тише потрескивания огня в камине перед ними. Со времени приезда вчера вечером в дом Гюйгенса он почти не смыкал глаз: что-то постоянно било или звонило.

– Ах, всю эту хорологию я уже и не слышу вовсе. Я люблю все, связанное с изготовлением часов. Кстати, вы уже видели моего турка?

Внезапная смена темы несколько сбила Овидайю с толку.

– Вашего турка? Я думал, у вас нет слуг.

Гюйгенс хитро, по-мальчишески улыбнулся.

– Загляните за занавеску, туда, между двумя напольными часами.

Овидайя подошел к красной бархатной занавеске, на которую прежде внимания не обращал. Отодвинув ее в сторону, он испуганно отпрянул и услышал за спиной хихиканье старика. Овидайя глядел в мрачное лицо османского паши с огромными закрученными усами. На голове у него был массивный тюрбан с маленькой красной шапочкой посредине. Спереди на головном уборе было прикреплено голубое страусиное перо. Верхняя часть корпуса турка была одета в халат. Нижней части не было – там, где заканчивался торс, находился небольшой комод из орехового дерева.

В полумраке салона Овидайе на миг показалось, что турок живой. Внимательнее присмотревшись к кукле, он понял почему. Лицо турка было сделано из искусно раскрашенного фарфора. Глаза были стеклянными и словно сверлили его взглядом. Руки тоже были фарфоровыми и выглядели совсем как живые. На них были даже ногти, а на одном из пальцев у турка было массивное кольцо с аметистом.

За спиной у Овидайи послышался голос Гюйгенса:

– Эта механическая кукла турка, если позволите подобную нескромность, изощреннее любого автомата, который когда-либо создавал де Жен.

– У меня была когда-то одна из его уток, – ответил Овидайя, не отводя взгляда от паши.

– А что она умела?

– Ходить. И есть.

– Неплохо. Насколько мне известно, де Жен хотел сделать даже такую, которая оставляла бы фекалии. Мой турок лучше. Он сделан по принципу искусства часовщиков и может справиться с различными приспособлениями.

– Например? – поинтересовался Овидайя.

– Видите переключатель в одном из ярусов парика?

Мужчина кивнул. В дерево были вставлены два вращающихся колесика. На одном видны были буквы «В», «К» и «П». На втором – числа от одного до пяти. Овидайя обратил внимание, что на правой стороне комода есть три круглых отверстия, в которых опять же видны буквы «В», «К» и «П». Слева их было еще пять. Все они были пронумерованы и чуть поменьше диаметром.

– Подойдите к буфету и возьмите там три бутылочки, а еще пять бокалов. Вставьте все это в углубления.

Овидайя взял по одной бутылке коньяка, портвейна и водки. Затем сходил еще раз, взял бокалы. Поставил их в предназначенные для этого отверстия – портвейн в углубление с буквой «П», водку – с буквой «В» и так далее.

– Поверните одно колесико на букву «К», а второе – на двойку. А теперь нажмите на драгоценный камень посредине его тюрбана.

Он выполнил указания. Стоило ему нажать на камень, как в паше пробудилась жизнь. Он дважды моргнул и слегка наклонил голову вперед, затем поднял правую руку. Откуда-то донеслись звуки работающего часового механизма. Турок взял бутылку с коньяком. К удивлению Овидайи, он мог двигать не только рукой и запястьем, но и всеми пальцами. Они обхватили бутылку и подняли вверх. Затем корпус на возвышении повернулся, одновременно с этим бутылка наклонилась горизонтально. Когда горлышко оказалось над первым из пяти бокалов, турок слегка наклонил ее. В сосуд пролилась янтарная жидкость. Овидайя был совершенно уверен в том, что она выльется из бокала, однако в последний момент паша изменил положение запястья, отвел бутылку на несколько дюймов вправо и снова налил. Закончив с этим, он поставил бутылку и снова склонил голову.

– Это просто невероятно, сеньор. Сколько вам потребовалось времени, чтобы добиться того, чтобы он не пролил ни капли?

– Я потратил на это много месяцев. И много хорошего коньяка.

Менее склонный к натурфилософии наблюдатель спросил бы, наверное, зачем нужна такая забавная игра, однако Овидайя догадывался, какие невероятные познания в часовом искусстве вложены в этого турка. Достаточно лишь небольшого отклонения, и автоматика даст сбой и турок разольет жидкость. Смыслом и целью существования турка было продемонстрировать способности Гюйгенса и показать, что можно сделать с помощью техники.

Овидайя молча взял оба бокала и вернулся к хозяину дома.

– Я потрясен, сэр.

– Благодарю. Видите, иметь меня в союзниках в некотором смысле полезно. Я могу снабдить вас часами, телескопами и различными другими изобретениями, о которых даже большинство натурфилософов никогда не слышали. И раз уж мы заговорили о часовом деле, – Гюйгенс выпрямился и вынул из кармана домашнего халата кусок бумаги, – разве их не было в вашем списке?

Он развернул бумагу, надел на нос пенсне, а затем прочел звучным голосом:

– Пять переносных часов с очень точным ходом.

– Совершенно верно, сеньор. Я слышал, что ваши часы славятся точностью.

– Совершенно верно. Однако же?

– Однако можете ли вы выразить эту точность в цифрах? Для меня было бы важно совершенно точно знать величину отклонения. Сколько она составляет в день?

– Я бы сказал, около десяти.

– Десяти минут? Хорошо, спасибо.

Гюйгенс раздраженно уставился на него. По всей видимости, он обидел великого механика и натурфилософа, однако не понимал, чем именно.

– Месье Челон, – произнес Гюйгенс, – я вас очень прошу – десять минут? Мои часы теряют самое большее десять секунд в день.

– Секунд? Но… но ведь это…

– Невозможно? Что вы. Но скажите, зачем вам нужно настолько точное мерило времени?

– Я хочу создать ситуацию, когда два человека, находящиеся в двух разных местах, сделали нечто в одно и то же время и чтобы для этого не требовался сигнал, выстрел из картауны[30] или вроде того.