Повторный брак - Элла Уорнер

– Всем оставаться на своих местах! – раздался низкий мужской голос. – Не покидать место происшествия!

– Офицер, послушайте, если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, – заявил Дэйв. – Леди тоже будет там. И я хочу вам первому сказать об этом: я стану отцом.

– Да ну? Черт меня побери! Ведь она уехала тогда с другим парнем… Разве она не собиралась выйти за него замуж?

– Все изменилось, офицер. И я благодарю вас за помощь и за то, что вы правильно оценили ситуацию.

Глэдис осторожно приоткрыла один глаз. Да, верно: за сценой с интересом наблюдали те самые двое полицейских, которые пришли к Дэйву в тот незабываемый вечер. Стоявшая рядом женщина потянула одного из них за рукав и приглушенно проговорила:

– Она беременна. Это объясняет все.

– Ей следует лечь, прийти в себя, ей нужен уход, – твердо заявил Дэйв. – У меня на руках настоящая драгоценность. Дадут же мне когда-нибудь дорогу или нет?

Глэдис задумалась было, кого именно Дэйв назвал «драгоценностью» – ее или ребенка, но сейчас было не время для таких вопросов. Вообще не время для вопросов.

Конечно, ситуация сложилась напряженная, но, к счастью, никто не пострадал, и толпа быстро успокоилась. Пока Дэйв шел к дому, его хлопали по спине, поздравляли и желали всего хорошего.

Глэдис почти надеялась, что, выбравшись из толпы, Дэйв хотя бы из вежливости поинтересуется ее самочувствием, но он молчал всю дорогу, пока нес ее на руках в свой дом. Она тоже не проронила ни слова, понимая, как хрупок воцарившийся между ними мир. Если Дэйв тревожился только за ребенка, которого, похоже, уже считал своим, самым мудрым для Глэдис было ждать дальнейшего развития событий и не торопить их.

Дэйв прошел прямо в спальню и бережно уложил Глэдис на постель. Когда он отпустил ее, ей показалось, что она лишилась чего-то очень важного, и ощущение утраты было столь велико, что ей пришлось стиснуть зубы, лишь бы не заплакать. Она широко распахнула глаза, пытаясь по выражению лица разгадать чувства и мысли Дэйва.

Он тяжело дышал, видно было, что ему нелегко дался путь с Глэдис на руках. Он просто устроил представление для того полицейского, подумалось ей. Глядя на это лицо, осунувшееся от усталости, на кривящиеся в привычной иронической усмешке губы и потемневшие голубые глаза, Глэдис отчетливо поняла: он вовсе не рад грядущему отцовству. И надежды, которые расцвели в ее душе, начали увядать.

– Оставайся здесь! – приказал Дэйв. – Я принесу тебе чашку чая.

Но Глэдис и так была слишком слаба, не в силах даже пошевелиться. Утро выдалось просто чудовищным, и, похоже, положение ее не изменилось, хотя Дэйв и пришел на помощь. Ей оставалось только размышлять о том, можно ли еще что-то спасти, хотя бы крупицы их былой любви. И удастся ли хоть что-то возвести на этих крупицах…

Дэйв вернулся с чаем и не подал чашку Глэдис, а поставил на столик у кровати. Он пододвинул стул, впрочем не слишком близко, и устроился на нем с выражением решимости и одновременно терпения на лице. Глаза его смотрели настороженно – он явно не хотел выдавать свои чувства.

Глэдис приподнялась и принялась за чай. Ей следовало восстановить силы, прежде чем снова заговорить с Дэйвом.

– Почему ты передумал? – спросила она, когда молчание стало невыносимым.

– Во многих отношениях ты, Глэдис, далека от совершенства, но, несмотря на все твои недостатки и предрассудки, на твое нежелание понять меня, у тебя есть внутренний стержень. – Он иронически улыбнулся. – Твои принципы, убежден, очень важны для тебя. Я вспомнил об этом лишь спустя несколько минут после твоего ухода. И тогда решил, что, как бы ты ни относилась ко мне, это действительно должен быть мой ребенок.

– И тебе это небезразлично?

– Я все-таки человек, – насмешливо ответил Дэйв. – Я всегда мечтал, чтобы у нас с тобой были дети, Глэдис. Я надеялся… – Он пожал плечами и склонил голову. – Впрочем, не стоит размышлять о том, чего не произошло. По крайней мере, это случилось сейчас. – Он бросил быстрый взгляд на Глэдис. – Ты уже думала о том, что собираешься делать?

– Все выяснилось только вчера, – коротко отозвалась Глэдис; ей вовсе не хотелось еще больше оттолкнуть от себя Дэйва, дав неверный, с его точки зрения, ответ.

– Для тебя это, конечно, стало большим потрясением, – мягко произнес Дэйв.

Неожиданно ласковые нотки в его голосе едва не заставили Глэдис расплакаться.

– Да, – призналась она отворачиваясь и, чтобы справиться с волнением, отпила чая. – Спасибо, что помог мне выбраться из этой заварушки на улице.

Запоздалая благодарность, но уж лучше поздно, чем никогда…

– Это самое малое, что я мог для тебя сделать, – пробормотал Дэйв. – Ужасно, что я так говорил с тобой. Прости. Я не мог выбрать более неудачного времени…

Он действительно чувствовал себя виноватым, и глубокое сожаление в его голосе придало Глэдис смелости.

– Я тоже скверно обходилась с тобой, Дэйв. – Она наконец решилась поднять на него глаза и слабо улыбнулась. – Я все неправильно понимала. Все, что только можно было.

– Трудно изменить то, что уже вошло в плоть и кровь, – не без сочувствия заметил Дэйв. – Если учесть, что ты считала меня обманщиком, такая реакция была вполне естественной.

– А ты не обманывал меня, Дэйв? Она ждала ответа затаив дыхание.

– Я хочу, чтобы ты знала, Глэдис, – тихо молвил он, – я никогда не был тебе неверен. Я не изменял тебе – ни с Джулией, ни с кем-либо еще. Мне просто не нужны были другие женщины.

Сердце Глэдис зашлось от боли при воспоминании, она не смогла удержаться от вопроса:

– Тогда почему она настаивала, что забеременела от тебя?

Дэйв покачал головой.

– Только она способна объяснить тебе это, Глэдис. Во всяком случае, она так упорствовала в своих обвинениях, говорила так убежденно, что и меня заставила бы поверить… возможно. – Он снова вздохнул и посмотрел на нее – так устало, что у Глэдис похолодело внутри: – Скажи, разве нам станет лучше оттого, что мы примемся ворошить прошлое?

Она опустила глаза, пытаясь сообразить, как ей поступить. Если не разрядить ситуацию, она может потерять все, чего успела достичь. Что бы ни случилось в прошлом, им сейчас нужно думать о будущем. И не только ради самой Глэдис… Ширли права. Ей действительно необходимо быть рядом с Дэйвом.

Несмотря на всю важность того, что она должна была произнести, Глэдис все-таки побоялась посмотреть ему прямо в лицо и, уткнувшись взглядом в простыни, тихо спросила:

– Теперь, когда ты все знаешь о ребенке… Как ты намерен поступить, Дэйв?

Молчание. Напряженное тяжелое молчание, в котором, казалось Глэдис, сейчас решалось будущее – ее, Дэйва, их ребенка. Она страшилась ответа, однако неведение было еще ужаснее.