Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - Арчибальд Росс Льюис

на Средиземноморье, а в других местах предпочитали менее ценные золотые монеты triens. Григорий Великий мог жаловаться на качество галльских монет, но экономическая ситуация после 450 года, определенно, существенно улучшилась. В этой части Галлии повсеместно на монетных дворах чеканились золотые монеты[56], поскольку денежные выплаты Византии, экспедиции в вестготскую Испанию и возобновившаяся средиземноморская торговля привлекли сюда золотые потоки. И это золото привело восточных купцов, которые обменивали свои специи, шелка, вино, оливковое масло и другие восточные товары на галльскую кожу, металлы, древесину, зерно и рабов. Их присутствие не только в Бордо, Ажене, Нарбонне, Арле и Марселе, но также на севере – в Туре, Париже, Орлеане, Ведене и Трире – показывает, что экономическое возрождение при Меровингах было реальным и повсеместным.

Если еще и остается какое-то сомнение в том, что Галлия в середине VI века была больше связана со Средиземноморьем, чем с северными морями, их ликвидирует информация Григория Турского. В своих трудах он упоминает о 45 civitates в Галлии Меровингов, большинство из которых он также идентифицирует как urbes, или населенные центры, и все они были римского происхождения. Большая их часть располагалась в южных или западных регионах Галлии, в первую очередь в долинах Луары, Гаронны и Роны. Из 45 городов несколько располагалось на Атлантическом побережье, главным образом в Аквитании, где Бордо, Сент, Нант и Ванн уцелели, несмотря на вторжение бриттов и саксонское пиратство. Вдоль Английского канала только Авранш и Кутанс, что возле границы Бретани и Нормандии, а также Байё и Руан недалеко от Сены, присутствуют среди названных им. На северо-востоке он назвал только Турне, Верден, Мец и Трир, а в Рейнской области – Кёльн. Также он утверждал, что городские стены сохранились в Париже, Руане, Туре, Орлеане и Бордо.

Таким образом, Галлию в начале рассматриваемого периода притягивало Средиземноморье, что объясняет восточное влияние, отчетливо видное в стеклянных изделиях Меровингов и мраморах Аквитании. Решающим было влияние Египта и византийского Востока. Веркаутерен имел все основания утверждать, что Белгика Секунда в эти годы была примыкающей территорией к средиземноморскому Марселю. Деньги, торговля и культурное влияние шли к ней через долину Роны, которая вела на юг.

В дополнение к этим средиземноморским связям, однако, необходимо отметить, что в ранние годы Меровингов галльская экономическая жизнь постепенно двигалась по нарастающей. Такие города, как Бордо и Пуатье, пережившие период вторжений почти неповрежденными, начали расширяться. По крайней мере, нам известно о новых церквях, построенных за пределами старых римских стен. Строения были такими масштабными, что средневековые паломники на пути к Компостеле считали их работой могущественного Карла Великого. В Бордо, Ле-Мане, Париже, Орлеане, Осере, Вердене и Маастрихте активно строили новые постоялые дворы – хороший показатель коммерческой активности. Подобные гостиницы в Париже снабжали путешественников специями и другими восточными продуктами.

Когда течение экономической жизни ускорилось, она начала достигать побережья Канала, Бельгии и Рейнской области, которые в течение целого века оставались практически мертвыми. Вскоре после 550 года появился Квентовик, и Амьен, расположенный южнее, начал оживать. Турне на Шельде тоже приобрел некоторую важность. На Маасе появилось несколько торговых поселений, каждое из которых располагалось в одном дне плавания от другого: в Юи, Динане, Льеже и Маастрихте. Последний заменил старый римский Тонгерен. На Мозеле к Мецу и Триру присоединился Марсаль-на-Мозеле. А на Рейне города Андернах, Майнц, Вормс и Кёльн стали достаточно значимыми, чтобы чеканить trientes. Возле устья Рейна в 600 году или около того начал обретать форму Дорштад. Появился и соседний Антверпен в устье Шельды. Эти порты стали результатом новой торговой деятельности, которая в конце VI века и в начале VII века активно двигалась на север вверх по рекам Канш, Маас, Мозель и Рейн. И даже это еще не все. Дальше на юг, между Сеной и Маасом, стремительно приобретали важность Камбре, Суассон, Шалон-сюр-Марн, Нойон, Аррас и Теруан. В VII веке в них начали чеканить монеты.

К этой новой экономической активности, результатом которой стало возрождение старых римских civitates и создание новых, присоединилась промышленная активность. В тех же регионах, где в IV веке империя имела свои самые важные промышленные мастерские, снова возник промышленный импульс. Одна из новых – или возрожденных – отраслей промышленности – изготовление стекла. Оно сконцентрировалось вокруг Трира и Арраса. Новые сирийские техники и использование углекислого натра из средиземноморского региона привели к началу изготовления стекла, но совсем не такого, как в римские времена. Другая отрасль промышленности – выплавка железа и производство изделий из металла. Здесь тоже использовалась новая техника – система контурной сварки и инкрустации лезвий мечей, неизвестная римлянам. В результате получались такие отличные мечи, что слава о них достигла даже Центральной Азии. Такие мечи – их называли франкскими – были лучше всех, изготовленных на Западе. Среди других техник можно выделить производство инкрустированных пряжек и украшений, копируя стили и декоративные элементы Германии, Англии и даже Скандинавии.

Салин обнаружил четыре разных региона, в которых производились оружие и изделия из металла в этой части Галлии при Меровингах. Он основал свою классификацию на стилях украшений. Первый – верхняя Рона – Швейцария. Второй – регион Мааса. Третий – вдоль Мозеля. И четвертый – возле Парижа в регионе Сена – Марна. Он датирует начало производства концом VI века и считает, что все четыре региона в VII веке процветали. Район Парижа развился последним. Салин также отмечает, что эти регионы совпадают с теми, где обработка металла велась еще при поздней империи – согласно Notitia Dignitatum. Стили и техники обработки железа и других металлов изменились, но география промышленности осталась такой же, как и в случае с производством стекла. Функционировало ли еще в Аррасе важное производство шерсти, или оно возродилось в те годы? Этого мы не знаем. Но представляется вероятным, что ткани производились в районе Турне, где также добывали и экспортировали камень.

Хотя Северо-Восточная Галлия в те годы быстро развивалась как промышленный регион, как и в римский период, нельзя исключить, что промышленная жизнь проникла и в Западную Галлию. Производство железа в долине Луары – вокруг Невера, важное в V веке, судя по всему, осталось таковым в конце VI и в VII веке. А названия населенных пунктов – к примеру, Ла-Ферье на нижней Луаре, подтверждают преемственность. Добыча и обработка мрамора процветали вокруг Бордо и Пуатье. Эта промышленность была связана техникой и технологией с Ближним Востоком. Пережило ли производство тканей в Сентоне период вторжений или нет, точно сказать невозможно. Но соль продолжала производиться здесь и в Нуармутье, как и на Рейн и Мозеле. Если верить традиции IX века, серебряные рудники Мелле снова работали в 635 году,