Человек войны - Андрей Негривода

Сегодня на полустаночке Андрея должен был встречать генеральский «Хаммер». Вот и все отличие!

Они опять, как и год назад, попали в уличный затор. И опять пожилой марселец, показав чудеса высшего таксистского пилотажа, протиснулся по каким-то совсем уж «кабаньим тропам» и «огородам» и выскочил к вокзалу ровно в 13.55. И опять Андрею пришлось уподобиться скаковой лошади и проскакать галопом и привокзальную площадь, и огромный зал ожидания, купить «с максимальным ускорением» билеты на электричку и, не снижая взятого темпа, добежать до своего вагона.

А еще через пару минут, счастливый и немало вспотевший от беготни – осень в этом году во Франции напоминала середину лета, – Филин «сложил свои крылья», усевшись в мягкое и очень удобное кресло «общего вагона для курящих пассажиров». У него опять был тайм-аут в три часа, чтобы расслабиться немного и привести свои мысли в порядок.

«...Ну! Прилетел? И что теперь? Опять воевать за чьи-то чужие интересы?.. Франция... А что такое для тебя эта Франция, капитан? Ну, если бы была Украина – тогда понятно без вопросов! Ну, или хотя бы Россия... Вроде бы как тоже „бывшая родина“. А сейчас-то что? Червячки в жопе чешутся или просто захотелось „оторваться“ на свободе с „оптикой“ за все то время, что тебе всякие мудозвоны пудрили мозги в ресторане? – Он закурил сигарету и уставился за окно, в котором на бешеной скорости проносился мимо пейзаж французской осени. – Да нет, Андрюха. Не так все... Какая, по сути, разница, за чьи интересы воевать? Главное-то другое – твоя помощь нужна людям! Живым людям! И ты умеешь им помочь, и ты умеешь их спасать! Черных, белых... Да хоть в полосочку! Ты это умеешь, а значит – ты обязан!..»

Часть третья

И опять трусцой по джунглям...

...И чья вина, что там и тутДруг друга ждут и тем живут,Но скучен день и ночь пуста,Забиты теплые места...

...И чья вина, что ты один,И жизнь одна и так длинна,И так скучна, а ты все ждешь,Что ты когда-нибудь умрешь...

24 сентября 2002 г. Абажель

Снайперская группа Кондора

– ...Привет, бродяга!!! Капитанище ты мой дорогой!!!

Питон тискал его в своих объятиях так, словно они не виделись тысячу лет.

Да-а...

Собственно говоря, именно так оно и было. Потому что что такое в жизни военного, назовем вещи своими именами, наемника два года? А особенно для такого, чьей воинской специальностью стал оптический прицел и «ствол», на который та «оптика» прикручена?.. Ведь не надо быть военным человеком, чтобы понимать, что именно снайпер всегда и везде находится на самом «пике» истории, потому что очень часто случалось, что именно они, снайперы, «делали» историю того или иного государства!.. И не надо опять же быть военным человеком, чтобы понимать то, что именно это понимают и другие люди, которые в отличие от тебя, дилетанта, «положили свою жизнь на алтарь Марса»! И совсем уж несложно догадаться, что эти «псы войны» прекрасно знают, что «Один в поле не воин» – это сказка для детей!..

Нет!

Это все, конечно, правильно и воевать в одиночку тяжело и очень муторно, но!.. Это только при условии, что ты натуральный «Soldier of Fortuna» и тебя ничего, кроме денег, за свою грязную работу больше не волнует! А при таком раскладе твоя работа обязательно будет вонючей и грязной, потому что ты становишься печатным денежным станком, но без мозгов и сердца. Доводилось Андрею встречать и таких...

Но!!!

Если ты не такой. Ну, по крайней мере, если тебе «приятно пересчитать банкноты» только после сделанного дела. После дела, на которое ты идешь, никогда не зная заранее, отвалится тебе миллион или «зеро», но и не спрашиваешь об этом ни у кого, только лишь потому, что тебе это все равно. Потому, что тебе дали возможность делать то, что ты умеешь... Когда ты просто продолжаешь делать то, чему тебя научили в свое время, и не автоматически, а по глубокому убеждению, что только ты, именно ты и можешь помочь. Соблюдая всегда и везде девиз советского спецназа «Если не мы, то кто?»...

Вот именно такие и именно про таких знали, что «и один в поле воин!». И еще какой!.. И именно такие становились снайперами! Ну, по крайней мере, по большей части... Всегда! Во все времена! И поэтому подстрелить снайпера, а уж тем более взять его в плен, всегда оценивалось командованием как особая заслуга... Ведь... Что такое есть на самом деле человек, который взял в руки снайперскую винтовку не случайно, а «по убеждению»?.. Это тот, кто готов идти ради достижения цели до конца... Иногда даже ценой собственной жизни, если он сам для себя решил, что только так и сможет выполнить поставленную задачу.

«Фанатики!» – скажете вы. Ну... где-то, может быть, вы и правы. Только... Кто, как не такие же «фанатики», стояли у разъезда Дубосеково? Или немного раньше при Бородино? Или еще раньше, при Петьке Первом под Полтавой? Или совсем уж давно, на Чудском и Ладожском озерах? Ну! Скажите, что такой фанатизм – это психическое заболевание... И сами тут же надевайте на себя смирительную рубашенцию. Потому что такое «сумасшествие» всегда было в чести.

А снайперы...

Это элита среди тех «сумасшедших», которые подставляют свои головы под вражьи пули. И элитность их в том, что они готовы, морально готовы (!), первыми принять те пули в свои лбы. И еще!.. Они умеют ждать! Чего угодно, где придется и столько, сколько нужно. И не только чужой пули посреди своего лба, но и... Той «цели», на которую ему сказали «Фас!»...

Ожидание... Вы знаете, что такое ожидание?

Нет ничего тягостнее. А под палящим солнцем, на раскаленных до состояния сковороды камнях или земле да плюс разреженный, как из духовки, опаляющий воздух высокогорья – ведь Африка довольно высокогорный континент, вразрез бытующему мнению европейских обывателей. Все это превращает ожидание в многочасовую пытку даже для многоопытных, проверенных не единожды бойцов.

Но...

Что такое разведчик-диверсант? Да по той роли, что в его жизни или смерти играет ожидание, – только он, в воинских профессиях, и сравним со снайпером. Но вот работа у разведчика-диверсанта немного иная. Он живет на войне по принципу Юлия Цезаря, только наоборот: «Тихо пришел, тихо нагадил и тихо отвалил». И если он напоролся на открытое боестолкновение с противником, то это может означать только то, что он недостаточно профессионален – его дело диверсия, а не бой! И поджидать своего противника ему нет никакой нужды!

А вот снайперу порой приходится часами, а то и сутками ждать своего права на выстрел. На тот единственный порой выстрел, от которого зачастую зависит и его собственная жизнь. И это вам не то что в минутном бою стрелок-пехотинец – отстрелял пару десятков патронов и отвалил в кусты или за дерево. В укрытие, короче говоря! И «растворился» среди камней или в «зеленке».

Он, снайпер, становится Снайпером только тогда, когда умеет не просто метко стрелять в цель типа «белке в глаз», потому что каждый снайпер – это классный стрелок, но не каждый классный стрелок – снайпер, и такие гибли «пачками», к сожалению. Снайперами такие «Робин Гуды» становятся только тогда, когда начинают уметь контролировать свои эмоции, находясь в «лежке» или в «гнезде», даже в самой «пиковой» ситуации, когда кажется, что все зря, когда кажется, что тебя прямо сейчас найдут и будут судить «судом Линча». Засада снайпера – это высший воинский пилотаж, и никто не сможет поспорить с этим, если знает, о чем идет речь.

Засада...

Превратись в камень, в куст, в пень и замри. По нужде – под себя, в штаны. Не подтираясь. В засаде, даже если гусеница заползла в нос, то пролетающая мимо, по своим делам, муха должна слышать только, как ползет по траве подруга первой гусеницы, чтобы заползти во вторую ноздрю. Лежи и жди своего часа и думай о том, что где-то может лежать такой же, как и ты, «профессионал оптического прицела», но... «по ту сторону баррикады». И ему будет за счастье «отоварить» тебя пулькой калибра 7,62 «мэмэ» прямо посредине лба, ну, или через твою же «оптику» в глаз – такая дуэль даже среди снайперов считается высшим пилотажем.

Питон был из тех профессионалов своего дела, такой «квалификации», что ему удалось пройти со своей винтовочкой не просто огонь, воду и медные трубы, а еще и выжить во всем этом говне!

Питон... Витька Попа (с ударением на «а»!) был одним из лучших, одним из уникальнейших снайперов «своего времени».

И хоть у них с Андреем и была «одна школа» этого непростого ремесла, и увольняли их из Советской Армии, каждого в свое время, в одинаковых званиях – капитан, но Виктор был постарше, и опыта у него было лет на пять побольше. Поэтому и был он для Андрея непререкаемым авторитетом.

– ...Питон! Мать твою! – Андрей не отставал от Виктора и тоже тискал его по-медвежьи в своих объятиях. – Ты-то здесь каким макаром нарисовался? Кого-кого, а тебя встретить не ожидал!

– Паук вызвал! Прямо в 4 утра позвонил! Ну, я и рванул в Абажель – сколько тут ехать?! В машину прыгнул, два часа езды, и я на КПП! А когда оказалось, что и ты подтянешься вечером и тебя надо встретить с поезда, то я сам на такое дело и напросился! И Паук не возражал!