Заклятие – (не)покорная для бывшего (СИ) - Евгения Медведская

бывшим — удовольствие ниже среднего.

— А зачем ты спросил, если знаешь себя и представляешь, какими могут быть последствия?

Эритар обнял ее.

— Думала, мне сорвет крышу? Ну и на что я, по-твоему, способен?

Беатрис пожала плечами:

— Ты же сделал меня своей рабыней. Это уже о многом говорит.

— А я мог устоять, когда ты так меня желала? — взвился он. — Как вообще нормальный мужчина мог бы в такой момент остановиться?

Беатрис самодовольно улыбнулась. Да, ему пришлось сложно.

— Кстати, почему не спала с женихом? Что за бред? Как ты вообще собралась замуж за того, с кем не разделила постель?

— Тебя это задевает? — Беатрис потянулась в его объятиях. — У нас с ним как-то быстро все вышло. И он лез ко мне в неудачные моменты…

— Серьезно? — Эритар лишь покачал головой. — На других время нашлось, а на собственного жениха — нет? Ты ему по рукам била? Скажи.

— Для тебя удовольствие слышать об этом? Хорошо, я повторю еще разок: были другие и до тебя, и после, — Беатрис понимала, что учитывая признание, упоминание Антари не причинит боли и била в другие точки.

— Главное, что не во время, — Эритар заложил руки за голову и посмотрел в потолок.

Беатрис кивнула.

— Встречный вопрос, ты играл со своей женой в НАШИ игры? Или с кем-либо еще? Бил ли этой плетью другую женщину?

— Ты ревнуешь? — он перевернулся на бок и уставился на нее, будто бы желал прочесть как открытую книгу.

— Нет. — покачала головой Беатрис. — Я ревную, только когда люблю.

Он мог бы оскорбиться, но в ее глазах что-то было. Какой-то ехидный огонек, капля чего-то дурманящего и дразнящего. Пусть развлекается, пусть покажет свою силу.

— Я не играл с Эвиан. Не говорил ей, что мне нравятся такие вещи. Но я был с ней груб, если тебе интересно. Это никак не выходит контролировать, все равно получается жестко. Другие женщины воспринимают мои ласки как что-то унизительное, даже в том, что для меня совершенно нормально. То, как я держу, как касаюсь.

Беатрис не выдержала его взгляда и отвернулась, позволяя ему понять, какой хаос он только что устроил у нее на душе.

— А мне… Мне скучно, когда ласки… традиционные. Может быть, поэтому Антари не получил меня в постель. Я боялась, что разочаруюсь в нем и отменю свадьбу. Но была надежда, что мужа я буду воспринимать иначе.

— Как я любить и уважать жену за факт того, что она — жена.

Беатрис потянулась к его лицу, коснулась щеки и застыла, подчиняясь силе рук, которые сгребли ее в охапку.

— Но я продолжал любить тебя. Не вытравить, не заменить, — он медленно перекатился на нее, грубо удерживая за волосы и не давая пошевелиться. — Скажи, мы расстались, потому что я запрещал тебе есть в библиотеке?

Беатрис посмотрела в сторону.

— Тар, мы не будем об этом говорить.

Он раздраженно выдохнул.

— Будем. Обязательно будем. Я должен знать, что было не так.

— Не хочу, — она спрятала глаза.

Она не собиралась признавать неприятную правду — когда она ушла, то не почувствовала такой желанной свободы. Сколько девушка ни пыталась убедить себя, что причины расставания были обоснованы, что их ссоры время от времени были ужасными, или что просьба не капать чаем на древние книги была жутким ограничением ее прав, это было не так. Беатрис лишь спустя месяцы осознала, как глупо было его терять. Но в тот момент она завела нового парня, успела с ним переспать, разочароваться, бросить и после такого уже нельзя было отступить. Как-то неправильно было возвращаться. И хоть девушка и говорила о том парне во множественном числе, но больше она не ввязывалась в отношения, не из-за Эритара, которого вычеркнула, как невосполнимую потерю. Просто была разочарована.

— Как хочешь. Для меня это было…

Он задумался и вместо продолжения лишь склонился к ней и поцеловал.

— Теперь, когда все зависит от меня, я больше не допущу ошибок и не позволю тебе их совершать. Теперь ты никуда не денешься. Никуда, слышала?

Беатрис всхлипнула.

— Если это так важно для тебя, то библиотека в твоем распоряжении. Прикажу поставить там чайник, чтобы ты далеко не ходила за второй кружкой, печенья пожирнее. После тебя осталась куча пятен в книгах, но я был готов все отдать, чтобы появились новые. Это бы значило, что мы снова вместе.

Она кивнула, не отвечая. Ей было безумно хорошо.

— Ты не ответил на мой вопрос, — как можно безразличнее сказала она. — У тебя же была не только жена. С остальными ты играл?

— Да.

Беатрис ударила его в бок, вызывая смех.

— Этой плетью не бил, если тебе важно, — добавил он. — Игрушка не для первого раза.

Беатрис поежилась, вспоминая и смакуя ощущения. Ей хотелось видеть то, что видел он. Смотреть со стороны на свое извивающееся от боли тело. В зеркале ей не удалось ничего разглядеть. Лишь урывками. Мысли были сосредоточены на другом.

— Все, что касалось других — выкини, — приказала она.

Он засмеялся.

— Беатрис, ты точно правильно понимаешь свое положение? Я не про дурацкое заклятье. Нет. Я про то, что я, вроде бы как главный. И приказываю тоже я. И плеть, обычно, у меня в руках — об этих важных вещах.

Она рассмеялась.

— То, что ты выбрал такую как я, с таким характером и манерами, о многом говорит, — заметила она. — Может быть тебе тоже хочется подчиняться. Иногда. Хочется в чем-то отпускать контроль и чувствовать, что твоя пара — не просто покорная игрушка.

Эритар задумался.

— Возможно. Но есть риск, что я тебя сломаю.

— Посмотрим, котик, — она без страха подняла на него глаза.

Он почувствовал в них отклик, что мгновенно отозвалось ликованием в сердце.

— Большой котик, — он вспомнил их разговор. — Намного больше обычного.

Беатрис затряслась под ним, улыбка хитро подняла ее сомкнутые губы, припухшие от поцелуев.

— Мальчики всегда озабочены размерами. Не думала, что даже с котиками это важно. А котик большой в следствие породы? Или просто жирненький?

Они оба рассмеялись. Смех разбил их напряженную позу, готовую в любой момент перейти в жаркое соитие. Лед ломался. Беатрис отпускала свои страхи. Как раньше ничего уже не станет, но и страшного ничего не произойдет. Она снова верила ему.

— Тар, мне бы забрать свои вещи, — сказала она, наконец. — Твой вкус отличается от моего.

Он посерьезнел и покачал головой.

— Нам надо поговорить. В том числе и о том, почему ехать к тебе сейчас нельзя, как и выходить из моего дома.

Беатрис кивнула.

— Запрешь меня? — холодно поинтересовалась