Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

– Вот за это ты и решил поквитаться с моим отцом, а теперь, когда он мертв, ты примешься за нас.

Ничего ему на это не возразил Малих. Он только продолжал смотреть прямо в глаза Ирода, и во взгляде этом Ирод не увидел ничего, кроме усталости не спавшего долгое время человека. Так они и стояли друг перед другом посреди двора – стояли долго, прежде чем Малих произнес:

– Если тебе больше нечего сказать, кроме того, что я уже выслушал, позволь мне вернуться к моему боевому товарищу, которого я спас однажды от смерти в дельте Нила, а сегодня не могу уберечь от наветов его вздорного сына.

После похорон отца Ирод продолжил инспекционную поездку по стране, взяв в заложники сына Малиха, чтобы тот не вздумал поднять против него бунт. Этого ребенка он доставил в Тир, на который не распространялась юрисдикция Малиха, а сам отправился в Самарию, где вспыхнула очередная распря между иудеями и самаритянами [94].

Глава седьмая

РАСПРАВА

1

Распрю Ирод подавил быстро и взял под стражу подозреваемых. Судьи на этот раз не приняли согласованного решения в отношении арестованных. Всё, однако, указывало на то, что зачинщиками распри, чуть было не переросшей в бунт, стали иудеи. Ирод лично допросил некоего Авизера, старейшину самарийской синагоги [95]. Тот поначалу делал вид, что никак не возьмет в толк, чего именно добивается от него Ирод, и усердно молился: «Даруй, Господь, мир, блаженство, благословение, милосердие и сострадание нам и всему Твоему народу Израилю. Отец, благослови нас всех светом Твоего лица, ибо в свете лица Твоего Ты дал нам, Господи, Боже наш, закон жизни, любви, праведности, благословения, милосердия и мира. Благоволи благословить Твой народ, Израиля, во все времена и в каждое мгновение миром. Благословен Господь, благословляющий Свой народ миром».

Иудеи, входящие в свиту Ирода, всякий раз, когда Авизер в очередной раз затевал молитву, вскакивали с мест, молча выслушивали ее, а по окончании молитвы громко восклицали: «Аминь» [96]. Ироду показалась такая откровенная демонстрация набожности подозрительной, и он приказал подвергнуть Авизера пытке. Но едва палачи, оттащив старейшину в пыточную камеру, заломили ему руки, как тот завопил от боли и потребовал свести его с Иродом, которому он имеет сообщить нечто очень важное. Оказавшись снова перед наместником, Авизер пал ниц и, рыдая, заголосил:

– Великий сын великого отца, огради и помилуй! Покарай не меня, но Малиха! Он один повинен в том, что на наши головы пало несчастье! Я догадался, я сразу догадался, что Кассий разнюхал обо всем и подослал к нам этого самаритянина. Прозелитом [97]он решил стать, видишь ли. Да какой он прозелит? Ты бы посмотрел на него: лазутчик, вылитый лазутчик, которому приказали извести под корень всю нашу общину!..

Из дальнейшего путаного рассказа Авизера перед Иродом вырисовалась картина далеко идущего заговора, сотканного командующим войсками Иудеи. Малих не только соврал, заявив, что не желает вмешиваться в вспыхнувшую войну римлян с римлянами, но и решил воспользоваться этой войной, чтобы вернуть Иудее самостоятельность. С этой целью он разослал по всем синагогам тайное предписание сформировать на базе местных общин отряды воинов, которые должны были дождаться его приказа о начале выступления. Авизер лично встречался с Малихом, и тот поведал ему некоторые детали своего плана. Выступление должно было начаться одновременно во всех римских провинциях от Нила до Евфрата, где расселились иудеи. Все сторонники сохранения римской власти вне зависимости от своей национальной и религиозной принадлежности подлежали безусловному и полному уничтожению. В планы Малиха входило не только освобождение Иудеи от иноземного владычества, но и создание новой Великой Иудеи, которая придет на смену Римской державе. Для Авизера остался невыясненным вопрос о том, какую роль в этой новой державе отводит себе сам Малих. У него, однако, создалось впечатление, что командующий иудейской армией видит себя в качестве диктатора. Что дало ему, старейшине синагоги, основание так считать? Да хотя бы то, что на вопрос Авизера, как следует поступать с влиятельными иудеями, которые не пожелают вступить в союз с заговорщиками, Малих ответил: «Так же, как я поступил с наместником Рима в Иудее Антипатром».

Ирод прервал Авизера:

– Повтори еще раз, что сказал тебе Малих.

– Со всеми сторонниками Рима, сказал он, следует поступить так же, как он, Малих, поступил с твоим отцом.

– Ты готов подтвердить свои слова под пыткой? – спросил Ирод.

Ужас снова охватил старейшину самарийской синагоги.

– Заклинаю тебя, не пытай меня! – вскричал Авизер, и слезы брызнули из его глаз. – Я готов подтвердить свои слова в присутствии самого Малиха! Если бы не он, я бы никогда не додумался до крамолы и не попался на удочку этого гнусного самаритянина. Это из-за него возникла распря между нами, иудеями, и самаритянами. Теперь я уверен, что его к нам подослал Кассий, которому ведомы планы Малиха!..

– Довольно, – брезгливо сказал Ирод, которому надоели слезы Авизера. – Собирайся, поедешь со мной в Иерусалим.

– Зачем? – испугался тот.

– Чтобы повторить свой рассказ в присутствии Малиха.

2

Вечером Ирод написал подробное письмо Кассию. Едва он запечатал это письмо и передал его гонцу, как к нему вошла Дорис. Прослышавшая, что ее муж собирается жениться на внучке Гиркана Мариамне, она спросила:

– Почему ты перестал входить ко мне? Ведь даже рабыня имеет право на мужа [98].

Ирод, находившийся в самом мрачном расположении духа, грубо ответил ей:

– Убирайся.

Наутро Ирод во главе вооруженного отряда сирийских наемников двинулся в Иерусалим, куда в это время стекалось множество по случаю праздника седмиц [99]. Малих прослышал о походе Ирода и уговорил Гиркана не впускать его отряд в город на том основании, что он состоит из чужеземцев, а нахождение в городе чужеземцев во время праздника противно букве и духу закона. Гиркан согласился с таким доводом и выслал навстречу Ироду вестника с требованием уйти из-под стен Иерусалима. Ирод отослал вестника назад без ответа, а ночью вступил в город, заняв его жизненно важные объекты. Остановившись у Фасаила, он предъявил брату в качестве улики против командующего армией Иудеи Авизера:

– Вот доказательство того, что нашего отца убил Малих.

– У него есть свидетели? – спросил Фасаил, всматриваясь в лицо Авизера, в котором не осталось ни кровинки.

– Говори! – потребовал Ирод.

Авизер вздрогнул и, переводя испуганный взгляд с одного брата на другого, тихо произнес:

– Н-нет. Наш разговор с Малихом происходил наедине.

– Слово против слова – это не доказательство, – сказал Фасаил.

– Он готов разоблачить Малиха в его присутствии! – пылко заявил Ирод.

– И все равно это будет слово против слова, – возразил Фасаил. – Малих скажет, что этот человек лжет. Нужны какие-то другие, более веские доказательства того, что нашего отца убили по приказу Малиха.

– Будут тебе такие доказательства, – пообещал Ирод.

Вскоре в дом Фасаила пришел Гиркан, встревоженный ослушанием Ирода его приказа.

– Как ты посмел вступить в священный город с чужеземцами? – набросился он на Ирода.

– Я пришел покарать Малиха за гнусное убийство нашего отца, – сказал Ирод.

Брови Гиркана полезли на лоб:

– Во время праздника?

– Я могу подождать и окончания праздника, – ответил Ирод.

– Сейчас сюда придет Малих, – сказал Гиркан. – Я послал к нему сообщить, что отправился на встречу с тобой. Повтори ему в моем присутствии свою угрозу покарать его.

– У меня нет ни малейшего желания встречаться сейчас с убийцей моего отца, – сказал Ирод.

– Нет, ты cкажи ему в моем присутствии, что именно он убил Антипатра.

Малих действительно вскоре объявился в доме Фасаила. Поприветствовав Ирода, он снова стал сокрушаться о безвременной кончине наместника Рима и своего боевого товарища, которому он продолжает хранить верность и после его смерти.

– Хватит врать, – перебил его Ирод. – Посмотри на этого человека, – показал он на Авизера. – Ты узнаешь его?

Малих бросил в сторону старейшины самарийской синагоги короткий взгляд и коротко, как отрезал, ответил:

– Нет.

– А ты посмотри внимательней, – с угрозой в голосе потребовал Ирод.

Малих на этот раз задержал свой взгляд на Авизере и, наконец, сказал: