Орел взмывает ввысь - Роман Злотников

– Ладно. Заплатим. Но после этого негласно распространи информацию, что более ничего казна у Поклашкина ныне покупать не будет. А то вслед за ним целая очередь за серебром выстроится. – Я вздохнул. Все равно ведь выстроится, ну да, может, чуток поменее… – И это, давай-ка половину бригад каменных дел мастеров покамест с кремлевских строек эвон на мосты для царевых дорог командируем. Мол, там мосты по срокам шибко отстают. А без них дорога не дорога. Ну а под этой маркой намекни, что закупки мрамора и всего такого остального иноземного покуда резко сокращаем. Строить будем только то, на что наш местный камень идет. А то ишь моду взяли…

После того как в прошлом тысяча шестьсот пятьдесят шестом году венецианцы разгромили османский флот под Дарданеллами и едва не захватили Истамбул, итальянские корабли в пределы османских территориальных вод не допускались. Так что все поставки из Италии взяли на себя исключительно русские купцы, образовавшие товариства с крымскими греками. И радостно сим пользовались. Так вот пусть пока поумерят аппетиты-то. Эх, нам бы еще год продержаться… Хотя это, скорее, просто заклинание. И через год весь наличный драгоценный металл будет просто со свистом уходить в многочисленные бюджетные дыры. Хотя все одно должно стать немного полегче.

В январе армия под командованием сына по льду перебралась через Ботнический залив и вышла на исконную шведскую территорию. Стокгольм, устрашенный судьбой Нарвы, Риги, Дерпта, Ревеля, Гельсингфорса и большинства остальных городов, сожженных ракетами, сдался немедленно. Шведский король Карл X Густав со скудной армией, представлявшей скорее набранное с бору по сосенке ополчение, сейчас держал оборону в Евле, с которого ныне и начиналась территория, пока еще подчиняющаяся шведскому королю, поскольку весь центр страны перешел под наш контроль, а южные районы Швеции вплоть до Линчепинга, Йенчепинга и Гетеборга были оккупированы датчанами, разгромившими и те небольшие силы, кои он успел вывезти из Гельсингфорса. Поляки же, расправившись с остатками шведских войск в Поморье, лихорадочно строили флот и радостно точили зубы на Готланд, коим собирались заняться по весне. Благо, что большинство кораблей шведского военного флота армия моего сына захватила в Стокгольмской гавани вмороженными в лед или вытащенными на зиму на берег… И сейчас мой Иван вместе с Беклемишевым и дьяком приказа Большой казны Пудлиным, выходцем из псковских купцов и правой рукой Трубецкого, организованно грабил Швецию. Но результаты сего грабежа финансово не слишком впечатляли. До Польши Швеции было далеко. Я мог с налету назвать с десяток фамилий вельмож Речи Посполитой, из чьих замков и дворцов, которых к тому же зачастую у них было не по одному, вывезли добра куда более, чем из дворца шведского короля. Так что, похоже, я вычислил истоки строгого скандинавского дизайна. Он – всего лишь наследие долгих и долгих веков скромной и достойной бедности…

Но большая часть всего, что уже было и еще будет награблено, должно пойти на жалованье войску и… на организацию главного грабежа шведской державы. Потому что я собирался лишить шведов не только и даже не столько денег, сколько их главного достояния – людей. Нет, никаких массовых акций по примеру Лифляндии и Финляндии не планировалось. Все изъятия должны были осуществляться точечно, так сказать… Забирать предстояло мастеров – работников королевских верфей, финспангских и фалунских литейщиков, мастеров железоделательных и стекольных мануфактур – короче всех, кто был способен приносить своими руками наибольший доход, и носителей наиболее продвинутых шведских технологий. И не то чтобы в России с мастерами были такие уж невероятные трудности, своих умельцев было немало, причем не только ни в чем шведским не уступающих, а во многом их и превосходящих, но… лишними не окажутся. Точно. А самой Швеции, чтобы возродить свою технологическую и, соответственно, военную мощь, понадобится ой как много времени и еще больше средств. И ладненько. На границах подольше спокойнее будет. А за это время я окончательно укреплюсь в новых землях…

Все это – что уже делалось и что еще собирались сделать – непременно должно было резко усилить страну. Причем не в далеком будущем, а буквально через десять – пятнадцать лет. Но… только если это действительно будет сделано, шанс на что существовал лишь в том случае, если я смогу удержать финансовую систему от краха. А вот как это сделать – я пока не представлял. Ситуация все больше и больше скатывалась к катастрофе. И как это ни парадоксально, в том, что война, пусть и столь разорительная, еще продолжалась, был и положительный смысл, поскольку, памятуя Польскую войну, все ожидали, что сразу после заключения мира армии будет выплачена крупная премия. Этого ждала армия. Этого ждала страна. Этого ожидали и все мои иностранные контрагенты. И если бы я этого не сделал, то это бы показало всем, что Россия – банкрот. Вследствие чего денежная система страны рухнула бы уже непременно и однозначно. Но где взять около четырех миллионов рублей для осуществления выплат, хотя бы по номиналу совпадающих с таковыми, сделанными по итогам Польской войны, я не представлял. По номиналу – поскольку содержание серебра в нынешнем, современном рубле по отношению к тому, что действовал во времена Польской войны, было заметно уменьшено. В первую очередь чтобы приравнять его достоинство к немецкому рейхсталеру. Для упрощения взаимных расчетов. Так что спасти меня от краха могло бы только чудо…

– А может, приостановим кремлевскую стройку-то, государь? Сразу б такая экономия образовалась, – снова робко предложил Трубецкой. Уже в шестой раз, вероятно…

Нет, по меркам текущего века, да, пожалуй, и будущих, он был гением, финансовым кудесником, способным держать в голове сотни цифр, дат и статей доходов и расходов, но… он не представлял, что едва ли не самым важным в финансовом мире являются не факты, а представления людей о том, каковы эти факты. Да, остановив кремлевскую стройку, мы тут же снизили бы финансовую нагрузку на казну почти на сто тысяч рублей, что при нынешнем отрицательном платежном балансе являлось для бюджета довольно значимой суммой. Но, продемонстрировав наличие у казны финансовых затруднений такого порядка, мы обрушили бы курс наших ценных бумаг, коими мы ныне столь широко расплачивались с контрагентами вместо серебра, до цены той бумаги, на которой они были напечатаны. Никакие слухи о несметных запасах золота и серебра, охраняемых целым кирасирским полком, в этом случае не помогли бы. А это привело бы к катастрофе и полному хозяйственному коллапсу…