Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Женщина пристально посмотрела на собеседницу.

По-прежнему пребывая в полной растерянности, та спросила, чтобы выиграть время и подумать:

— Простите моё невежество, старшая госпожа, но… Какая разница губернатору, кто я? Когда господин проведёт обряд удочерения, я стану членом семьи Бано Сабуро, и кому какое дело, кем я была раньше?

— Государственный служащий, Ио-ли, особенно столь высокого ранга, как наш господин, обязан строго следовать нравственным нормам и соблюдать правила, принятые среди благородных людей, — нахмурившись, женщина принялась терпеливо, словно малому ребёнку, разъяснять прописные всем здесь известные истины. — Являть собой образец благонравия и моральной чистоты. Какой-либо обман совершенно недопустим. Если наш господин говорит, что вы дочь Кайо Сабо, значит, так оно и есть, и по-другому быть просто не может!

Стараясь изобразить лицом самое почтительное внимание, девушка лихорадочно пыталась сообразить, почему её приняли именно за дикарку, и кто это такой фантазёр?

Ни с кем, кроме семейства начальника уезда и госпожи Андо с её отпрыском, Ия не общалась. Но им-то прекрасно известно, что она потеряла память, и любые странности в речах и поведении легко объясняются именно этим обстоятельством.

Монашка и наставница, случалось, делали Платине замечания, упрекая в дерзости и непочтительности. Возможно, какой-то недоброжелатель начальника уезда случайно услышал, как кто-то из них устраивал ей выволочку, и предположил, что она дикарка? Но тогда неизвестный доносчик или, по крайней мере, его сообщник живёт в доме приёмного отца, либо у госпожи Андо.

— Вы меня совсем не слушаете, госпожа Сабуро! — прервала её хозяйка дома, от возмущения перейдя на формальный стиль общения.

— Что вы, старшая госпожа Сабуро! — почти натурально испугавшись, вскричала Ия. — Просто я никак не могу понять, что происходит. Да, мои манеры до сих пор далеки от совершенства, и раньше я, случалось, вела себя недопустимо непочтительно… Но всё это от потери памяти и недостатка образования.

— Я сама ничего подобного не замечала, — усмехнувшись, супруга начальника уезда неожиданно буквально впилась в неё тяжёлым, испытывающим взглядом. — Некоторое отсутствие воспитания бросалось в глаза, хотя это и объяснимо. Но, возможно, вы натворили что-то по дороге в Буксао или когда жили в Тадаё?

— Этого я не помню, старшая госпожа, — покачала головой девушка. — А когда мы шли сюда, со мной всё время была госпожа Амадо Сабуро. Я всегда выполняла её указания, и она ни разу не сказала мне, что я веду себя, как дикарка. Вот почему мне непонятно, откуда взялось такое обвинение?

— Ах, Ио-ли, — слегка расслабившись, снисходительно усмехнулась собеседница. — Вы ещё так молоды. Для тех, кто сочиняет подобные кляузы, неважно, насколько правдоподобно они выглядят. Для них главное — очернить нашего господина в глазах губернатора. Три года назад кто-то написал, что у нас в уезде разворовали деньги, выделенные из казны на ремонт моста в ущелье Кан-Ичи. Палата дорог и мостов прислала из Хайдаро специального чиновника с проверкой. Разумеется, никакого воровства не нашли. Наш господин привык к подобной клевете. Я бы и из-за этого доноса не беспокоилась, если бы не приехал младший брат губернатора.

Вспомнив кое-что из просмотренных урывками полицейских сериалов и желая произвести благоприятное впечатление на главную жену названного папаши, путешественница между мирами рискнула высказать своё мнение:

— Может быть, эта гнусная жалоба — всего лишь предлог, и губернатор прислал его совсем по другой причине?

Посмотрев на неё с интересом и удивлением, собеседница тем не менее сочла нужным наставительно заметить:

— Об этом пусть судит наш господин.

— Простите мою непозволительную смелость, старшая госпожа, — покаянно склонила голову Платина.

— Нет ничего плохого в том, что вы со мной откровенны, Ио-ли, — поощрительно улыбнулась хозяйка дома. — Просто молодой девушке не пристало рассуждать о подобных вещах.

— Я поняла, старшая госпожа, — ещё раз поклонилась собеседница, горько усмехнувшись про себя: "Куда уж нам. Как там написал их Божественный мастер? "У курицы ума больше, чем у женщины".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не знаю, зачем на самом деле приехал этот чиновник, — тяжело вздохнула Азумо Сабуро. — Только он желает с вами поговорить. Наверное, за тем, чтобы окончательно убедиться в лживости доноса? Но, может, он настолько глуп, что и в самом деле верит, будто бы вы какая-то дикарка?

Хозяйка дома презрительно скривилась, а вот Платина насторожилась ещё сильнее. Она почти не переживала за свои манеры и речь. Уроки госпожи Андо явно пошли ей впрок, и она больше не делала грубых ошибок в произношении, правильно расставляла ударения и почти не путалась, подбирая вроде бы одинаково звучащие слова с разным значением.

Разбиралась Ия и в основах этикета: как двигаться, как кланяться, с какой стороны подходить к столу, раздавая чашечки с чаем, в каком порядке делать это, и множество других мелочей.

Но если проверяющий начнёт "раскручивать" её по поводу прошлой жизни в Тадаё, то тут вся надежда только на потерю памяти, которая уже сама по себе выглядит подозрительно.

Заметив тень озабоченности на лице приёмной дочери, хозяйка дома поняла её по-своему и поспешила утешить:

— Не стоит переживать, Ио-ли. Разговаривать вы будете в присутствии господина, а он не допустит ничего предосудительного. Вам просто нужно честно ответить на все вопросы чиновника, ну и показать воспитание, достойное девушки из благородной семьи Бано Сабуро.

— Я приложу все усилия, старшая госпожа, — сообразив, что разговор окончен, склонила голову Платина.

Она не забыла слова Угары о списке родственников, но посчитала, что сейчас не лучшее время, чтобы приставать с подобными глупостями к издёрганной проблемами и заботами супруге начальника уезда.

— Вот и хорошо, — та встала. — Я пойду. Впереди ещё столько дел. Но мы с вами ещё обязательно поговорим, Ио-ли.

— Простите, старшая госпожа, — в своей обычной манере остановила её Платина, решив всё же кое-что прояснить.

— Что такое? — обернувшись, вскинула брови женщина.

— Если в доме спросят: зачем я здесь, что мне отвечать? — склонив голову и искоса поглядывая на хозяйку дома, спросила приёмная дочь её супруга. — А что говорить госпоже Андо?

— Здесь говорите правду, — после короткого размышления разъяснила собеседница. — У нас скоро все поймут, зачем прибыл тот чиновник, и про вас тоже все всё знают.

"Это вряд ли", — усмехнулась про себя путешественница между мирами, неожиданно вспомнив фразу из старинного фильма.

— … а госпоже Андо передайте, что я захотела проверить, чему она вас научила.

— Слушаюсь, старшая госпожа, — прижимая ладони к животу, поклонилась девушка.

Вновь усевшись на табурет, она перевела дух. Ну, по крайней мере, её не выдают замуж. Значит, не стоит зря рисковать и беспокоить Хваро. Жаль, нельзя написать, что из-за неё в Букасо заявился младший брат самого губернатора. Хотя о его приезде барон, наверное, и сам узнает. Тот же господин Андо по пьянке проболтается.

Платина почему-то сильно сомневалась, что такой знатный человек прибыл в этакое захолустье именно по её душу. Но всё равно к разговору с ним следует отнестись предельно серьёзно. Вдруг придумает какую-нибудь каверзу из вредности или от безделья?

Не успела она углубиться в размышления, как в комнату стремительно ворвалась третья наложница и уже с порога начала засыпать её вопросами.

Воспользовавшись паузой в потоке слов, девушка попросила её сохранить всё услышанное в тайне и, дождавшись торжественной клятвы именем Вечного неба, почти шёпотом поведала о глупейшем обвинении неизвестного клеветника и о присланном с проверкой младшем брате губернатора.

Вытаращив тёмно-серые, аккуратно подведённые глаза, собеседница всплеснула тонкими, белыми руками, посылая на головы негодяев многочисленные и весьма цветистые проклятия.