Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений - Сергей Марков

Станция Седловая, которую мы уже миновали, стоит на перевале от Борщовочных гор к приононской степи.

Я никак дождаться не мог, когда впереди покажется столь знакомая мне станция Могойтуй, затерявшаяся на высокой равнине, сменившей гранитные горы. Там мне довелось побывать всего лет пять назад, когда мне впервые довелось ощутить начало путей в Тибет.

Но поезд прошумел мимо перрона Могойтуя не останавливаясь, я едва успел взглянуть направо, где белая, как стекольный песок, дорога начинала подниматься на степное плоскогорье, уходя на юго-запад. Когда-то я ехал по этому пути. Он привел меня в село Агинское — столицу Бурятского национального округа, входящего в состав Читинской области, а оттуда — в деревню Урдо-Ага.

Справа по ходу поезда вдалеке вьются голубые гривы пересеченной падями и высокими грядами благодатной Агинской степи, где отары овец похожи на облака, опустившиеся на землю. Где-то мы пройдем по мосту над Агой — своенравной рекой, подверженной неожиданным наводнениям.

Почему станция называется Оловянной? В Читинской области существует несколько оловокомбинатов. Олово на Ононе стали добывать еще с начала прошлого столетия, но только теперь добыча приобрела подлинный размах. Руда кровянисто-желтого цвета, содержащая ртуть, олово и серебро, открыта во многих местах Забайкалья.

Страна антилоп

Неподалеку от Оловянной находится Калангуй с его шахтами, где добывают плавиковый шпат. Красивый, как самоцветы, он любит соседствовать рядом с ними. Обесцветить плавик можно только после сильного накаливания. Его кристаллы хорошо известны металлургам и химикам. Иногда плавик употребляется строителями для красочной отделки зданий. Плавиковые рудники расположены вблизи станции Хадабулак, к востоку от нее, там, где в степь внезапно вторгается Онон-Газимурский хребет, с его дикими вершинами. Оттуда на Забайкальскую дорогу и вывозят плавик или флюорит, подчас фиолетовый, как лепестки багульника. Дальнейший путь его — в Сибирь и на Дальний Восток, Урал, в Москву и Кривой Рог. И как тут не вспомнить город Шелехов? Флюорит растворяет глинозем, помогает при выработке алюминия.

За окном вагона — степь! На телеграфных столбах сидели орлы, собратья золотых ловчих беркутов Казахстана. Не раз можно было видеть, как клуб перекати-поля, поднятый ветром, пойманный светлой сетью телеграфных проводов, так и оставался висеть между проволочных струн. Солнечные лучи проходили сквозь огромные бурые клубки, качавшиеся на проводах.

Поразил своим видом Онон… Сначала вдали, словно четкая заставка или концовка на странице какой-то чудесной рукописи, показался черный мост. Он будто висел поперек нашего пути. Но это зависело от поворотов дороги. Поезд выгнулся, как бы ища конец моста, и показал нам реку во всем ее великолепии. Светлые пески, множество островов и протоков между ними на миг не дали возможности разглядеть главное русло. Его стало хорошо видно уже с моста. Онон струился в черемуховых берегах, всюду распространив свои рукава. Здешние реки разливаются не весною, а летом, и Онон еще не успел успокоиться после половодья. Он забросал желтым илом сенокосные угодья, натащил тонны галечных камней на свой бичевник и как ни в чем не бывало устремился в сторону Ингоды. Может быть, в полупрозрачной водяной толще, послушная быстрой струе, плывет боком конь-рыба? О ней когда-то рассказывал Размахнин, рыбак из Агинского, облюбовавший Онон для ловли. Конь-рыба встречается только в ононских водах. Рыбы, в том числе и лососей, здесь много. В Онон заходит и амурская калуга, чудовищная, очень хищная осетровая рыба. Длина ее четыре метра, а весит она целую тонну!

На станции Шерловая Гора на первый взгляд ничего примечательного не было. Между тем здесь откуда-то снова появились горы — не очень высокие каменные гребни, порою самых причудливых очертаний. Это и есть Адун-Челон — Каменный Табун, как называют его буряты.

Еще в юности, у старого Элизе Реклю, в его знаменитой книге «Земля и люди», довелось мне прочесть об этом хребте, возвышающемся над степным плоскогорьем, которое Реклю рассматривал как продолжение великой пустыни Гоби, вклинившейся в русские земли. Академик П. С. Паллас в XVIII веке еще застал в Адун-Челоне тигровых кошек и бородатых коршунов.

В наше время здесь находится Шерловогорский оловокомбинат, а сам Адун-Челон представляет собою чудесный, имеющий право на всемирную славу, заповедник цветных камней. Нужно иметь такие знания и такое вдохновение, каким обладал наш современник, сибирский ученый, поэт Петр Драверт, чтобы воспеть здешний альмадин, светлые, как байкальская вода, аквамарины, розовые турмалины и черные и красные шерлы, чьи кристаллы нередко расположены лучами. Старожилы Адун-Челона могут показать заросшие кустарником ямы на склонах Шерловой горы. Это следы беспорядочных разработок, проводимых старателями еще лет сто назад. Когда они не находили камней, годных для гранения, приискатели оставляли без внимания огромные кристаллы мутноватого берилла, длиною около аршина каждый. Знали бы, какое ценное сырье отвергали они!

Так и шерловогорские топазы. В тех случаях, если они не выдерживают ювелирных качеств, топазы можно использовать для шлифовки, точки или полировки различных предметов. Топаз любит гнездиться в кварцевых порфирах, поближе к жирному и блестящему оловянному камню. Так сказать, в полном смысле благородный топаз окрашен в пять разных цветов: он может быть розовым, желтым, голубым, фиолетовым, зеленоватым. Где кварц, слюда, оловянный камень, там и топаз, прорастающий через породу, как прозрачный цветок пиона или ириса! Древний курыкан, изваяв крылатое чудовище, вставлял ему вместо глаз самоцветы. Слава Шерловой горы, родины багряных, черных и розовых камней, издавна доходила до соседних стран. Адун-челонские каменные цветы проникали и в Китай.

Но это еще не все! Вольфрамит и висмут тоже испытывают тяготение к оловянным рудам и живут вместе с ними и цветными камнями. Можно представить себе, что такое Адун-Челон!

На станции Шерловой мы распрощались с одним из наших соседей по вагону Юрием Ивановичем, очень пытливым и по-настоящему много знающим человеком, взяв с него слово, что он займется краеведением и начнет сообщать в письмах все новости, связанные с освоением богатств радужного Адун-Челона.

До границы с Китаем оставалось всего сто восемнадцать километров, если считать от Борзи. Станция эта примечательна тем, что от нее на юго-запад отходит, теряясь в степи, железная дорога в Монголию. Она пролегла на Соловьевск, а на стошестидесятом километре, уже в монгольских пределах, ее колея проходит близ Вала Чингисхана. Так называются следы огромного земляного сооружения, воздвигнутого в древности, очевидно, с целью защиты от набегов враждебных народов. Впоследствии устройство вала приписали Чингисхану. По Борзинско-Соловьевской дороге можно доехать до монгольского города Чойбалсана.

Борзю основали еще в XVIII столетии сторожевые «тунгусские» казаки с Онона. Борзя постепенно поглотила казачий поселок Суворовский, учрежденный лет шестьдесят тому назад. Кстати сказать, поселок этот, по-видимому, был назван не в честь великого полководца, а скорее в память его отца — В. И. Суворова, начальника Нерчинских заводов. При нем был построен и Борзинский, или Дучарский, завод.

В числе примечательных природных мест неподалеку от Борзи надо отметить содовые (гуджирные) озера и водоемы с большими запасами глауберовой и поваренной соли.

Следующая за Борзей станция — Харанор. Черное озеро — так переводится это название. Здесь сосредоточена добыча бурого угля.

А ведь мы с вами уже давно находимся в стране антилоп! На междуречье Онона и Аргуни испокон веков появляются огромные стада антилоп-дзеренов из Монголии. Осенью они обычно совершают свои переселения на север, и в октябре месяце на Аргуни зачастую можно было видеть их скопления — по три-четыре тысячи голов.

Рогатый красавец изюбрь и сейчас лижет светлый налет на соляных побережьях. А из-под копыт антилопы, мчащейся по каменистому склону, вылетает золотой самородок или прозрачный тяжеловес окатанного топаза. В краю чудес растет «мужик-корень», более причудливый, чем мандрагора, здесь есть также черная береза.

Удивительный край! Путешественник прошлого века Г. И. Радде наблюдал здесь появление саджей — китайских птиц с перьями песочного цвета, разрисованными богатыми узорами. Они прилетали к берегам озера Торей в ту пору, когда там еще лежал снег, и выводили птенцов раньше всех остальных птиц. Однажды саджи ни с того ни с сего пожаловали в Германию. Ученые проследили их перелет от Китая к Каспию и Кавказу, а затем — через Дунай, Австрию и Германию — на остров Гельголанд.

Я справился у местных жителей насчет прилета саджей в наше время. Определенного ответа на этот счет я не получил, но мне говорили, что оба озера-впадины Торей на юге Читинской области, собирающие дождевую воду, представляют собой исполинский заповедник, населенный перелетными птицами. Индийская цапля — частый гость степных озер.