Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии - Станислав Гроф

Аспект гомеопатии, делающей ее особенно сомнительной и подозрительной в глазах традиционных врачей, состоит в том, что перед тем, как давать свои средства клиентам, гомеопаты подвергают их серии разбавлений, сопровождающихся энергичным встряхиванием. Этот процесс продолжается настолько долго, что в конечном растворе не остается ни одной молекулы активного вещества. Гомеопаты утверждают, что лечебное действие оказывает энергетический отпечаток вещества, а не само вещество как таковое. Работа с холотропными состояниями использует гомеопатическое понимание симптомов, но не представляет никакой серьезной теоретической проблемы, так как не связана ни с какими химическими веществами.[13]

Психогенный симптом показывает, что из-за локального ослабления психологических защитных механизмов, важный бессознательный материал проявился настолько, что его можно сознательно переживать, но не достаточно для его энергетической разрядки и разрешения. Таким образом, широкий спектр вмешательств, используемых фасилитаторами Холотропного Дыхания, имеет один общий знаменатель – стремление усиливать существующие симптомы и доводить материал, лежащий в их основе, до полного выражения.

Фасилитатор просит участника сосредоточивать свое осознание на области, где имеется проблема, и делать все, что нужно для усиления ее переживания. Затем фасилитатор использует внешнее вмешательство, еще более усиливающее возникающие при этом физические ощущения и эмоциональные чувства. Следующий шаг состоит в том, чтобы поощрять дышащего уделять сосредоточенное внимание усиленным ощущениям и чувствам в проблемной области, и выяснять, какова естественная реакция его или ее тела на эту ситуацию. Как только природа спонтанной реакции становится ясной, важно поощрять полное выражение всех физических движений, звуков и эмоций, составляющих эту реакцию, без исключения чего бы то ни было, без суждения и без попыток сдерживать или изменять спонтанную реакцию. Этот процесс продолжается до тех пор, пока фасилитатор и дышащий не приходят к согласию в том, что проблема была адекватно разрешена.

Как только совместные усилия фасилитатора и дышащего приводят сеанс к успешному завершению, можно помогать интеграции опыта более тонкими средствами. Когда переживание было связано с глубокой возрастной регрессией к раннему детству или перинатальному периоду, очень важным и значимым может быть заботливый и успокаивающий физический контакт. После интенсивной физической работы с телом, полезным дополнением может оказаться хороший массаж, направлен ли он на более тонкое устранение остаточных напряжений или просто на общее успокоение. Эту часть работы можно поручать сиделкам, которые могут выполнять ее очень хорошо, несмотря на то, что не имеют никакой специальной подготовки и, во многих случаях, не делали ничего подобного в прошлом. Дышащий и сиделка приходят к взаимному соглашению относительно того, когда дышащему пора покинуть комнату и – в зависимости от продолжительности сеанса – перейти в комнату для рисования мандал или отправиться в столовую на ланч или обед.

Наблюдение интенсивных эмоциональных выражений и поведения дышащих и восприятие мощной, навевающей воспоминания музыки может оказывать глубокое воздействие на сиделок. Часть роли фасилитаторов состоит в том, чтобы следить не только за тем, что происходит с дышащими, но и за реакциями сиделок и при необходимости предлагать им поддержку. Довольно часто воздействие атмосферы в комнате бывает таким сильным, что запускает у некоторых сиделок их собственный процесс, и они оказываются неспособны поддерживать своих дышащих. Тогда фасилитаторам приходится организовывать ситуацию, которая обеспечивает адекватную поддержку и дышащему, и тому, кто ранее выполнял функцию сиделки. Помня об этом, важно иметь достаточное число фасилитаторов и их помощников из числа обучающихся, чтобы предусматривать такие неожиданные события.

Как мы говорили ранее, все вмешательства фасилитаторов можно свести к одному принципу: помогать дышащим усиливать чувства, которые они уже испытывают, и облегчать выражение лежащих в их основе блокированных эмоций и физических энергий. Однако, существует группа ситуаций и проблем, регулярно встречающихся в сеансах, где особенно полезными оказались определенные стратегии усиления симптомов. Работа с этими ситуациями требует специальной подготовки, и ее обсуждение в этом контексте может быть слишком сложным для читателей, не имеющих предшествующего опыта Холотропного Дыхания. Мы перенесли обсуждение этих стратегий в Приложение I данной книги.

10. Рисование мандал и группы проработки

Когда дышащие завершают свои сеансы и возвращаются к обычному состоянию сознания, их сиделки провожают их в комнату для рисования мандал. В этой комнате имеются разнообразные художественные принадлежности – пастельные карандаши, фломастеры и акварельные краски, а также большие листы бумаги для рисования. На листах бумаги тонким карандашом намечены круги размером примерно во весь лист. Эти едва видимые круги призваны помогать дышащим сосредоточиваться на своем опыте и выражать его сжатым образом. Однако мы подчеркиваем, что они могут полностью игнорировать круг и, если пожелают, растягивать свои рисунки до самых краев бумаги.

Дышащим предлагается сесть, медитировать над своим опытом, а затем находить способ выражения того, что происходило с ними во время сеанса. Эти рисунки впоследствии используются в группе проработки как зрительные («правополушарные») дополнения словесных отчетов участников, описывающих свои переживания в ходе сеансов работы с дыханием. Для рисования мандал не существует никаких конкретных рекомендаций. Некоторые люди предпочитают бесформенные сочетания цветов, передающие общую атмосферу или эмоциональный тон их сеансов, другие строят геометрические мандалы или создают образные рисунки и картины. Последние могут изображать те или иные отдельные видения, возникавшие во время сеанса, или могут быть собраны в сложные серии рисунков, отображающих разные последовательности и этапы внутреннего путешествия. Некоторые дышащие решают иллюстрировать один сеанс несколькими мандалами, представляющими его разные части или аспекты. В редких случаях дышащий не знает, что рисовать, и производит автоматическое рисование.

Видя перед собой чистый лист бумаги, порой впервые за многие годы, некоторые участники могут паниковать. Возможно, в детстве у них был травматический опыт с их учителями рисования, или они чувствуют себя художественно неадекватными по каким-то иным причинам. Мы обращаемся к этой распространенной проблеме во время подготовки к сеансу, и уверяем группу, что в работе над мандалой не бывает ничего правильного и неправильного; это не художественный конкурс и не урок рисования. Важно именно психологическое содержание, а не художественное мастерство, с которым оно передается. Нередко качество мандалы удивляет не только членов группы, но и человека, который ее создавал. Как будто эмоциональная сила бессознательного управляет процессом, используя дышащего в качестве канала, и находит свое собственное выражение. Временами мы наблюдали случаи, когда переживания в ходе работы с дыханием действительно открывали и освобождали подлинный художественный талант, который был дремлющим в бессознательном человека или активно подавлялся какими-то травматическими переживаниями в детстве.

Около двадцати лет тому назад мы видели крайний пример такого внезапного художественного пробуждения у Алисы, принимавшей участие в практическом семинаре, который мы проводили в центре вблизи Брисбена, в Австралии.

Во время своего сеанса Холотропного Дыхания, Алиса заново переживала ряд эпизодов из своего детства, в котором взрослые смеялись над ее незрелыми художественными творениями. Хотя они веселились потому, что находили ее рисунки очень забавными, Алиса воспринимала их реакцию как насмешку, и чувствовала себя очень пристыженной и обиженной. В последующие годы она была очень стеснительной, сдержанной и жалкой на обязательных художественных уроках в школе. Воскрешая эти воспоминания детства в своем сеансе работы с дыханием, она переживала широкий спектр эмоций – от стыда и чувства обиды до сильного гнева – и была способна давать им полное выражение. После долгой борьбы, Алиса достигла чувства разрешения своих травматических воспоминаний и, к собственному удивлению, нарисовала две мощных и художественно красивых мандалы. На следующее утро, войдя в комнату для работы с дыханием, мы обнаружили сидящую в ее середине Алису в окружении большого числа удивительных мандал, занимавших все свободное пространство пола. Оказалось, что в эту ночь она не спала и продолжала рисовать с взволнованной страстью и в лихорадочном темпе до самого рассвета. В последующие годы живопись стала важной частью ее жизни.