Философия образования - Джордж Найт

«тексте (ах)» других людей.

Второй вопрос, поднятый Захориком, потенциально опосредующий постмодернистский учебный план, — идея воздействия. Постмодернизм, провозглашающий плюрализм, предполагает широкое культурное воздействие, которое лежит вне идей и ценностей господствующей культуры, на меньшинство и вторичные культуры. Говоря словами Лиотарда, учащиеся должны подвергаться воздействию скорее замечательных личных историй не имеющего публичной власти учителя, чем тех, кто контролирует метаисторию.

Это воздействие и образование, которое является его частью, как видят это постмодернистские теоретики, является не личным, а общим делом. Поэтому С. А. Бауэрс выдвигает идею «реставрации общества»[81] как важнейшую цель образования. Это общество, однако, демократически будет включать как маргиналов, так и тех, кто ныне составляет господствующие группы. Фактически, создание такого общества является сутью постмодернистской философии образования.

Теоретики постмодернистского учебного плана рассматривают его скорее в виде процесса, нежели в виде чего-то статичного. Поэтому Долл пишет, что

учебный план должен рассматриваться не как установка, априори «курс, который необходимо изучить», а как путь личной трансформации. Это изменение объекта внимания и предмета делает больший акцент на самой идущей личности и на эталонах, возникающих в процессе накопления опыта учащимися; меньшее же ударение делается на самом пути изменений, несмотря на то, что ни путь, ни идущие по нему не отделимы друг от друга. Организация и трансформация возникают из самой активности, а не как установка на эту деятельность.[82]

Патрик Слаттери изображает постмодернистский учебный план в виде калейдоскопа. «Калейдоскоп, — отмечает он, — создает постоянно меняющиеся образы, всегда симметричные относительно его самого», тогда как телескоп составляет карту того, что воспринимается как устойчивая и неизменная вселенная. Таким образом, для него учебный план — это калейдоскоп, постоянно меняющийся и становящийся чем-то новым. С другой стороны, они остаются взаимосвязанными. «Постмодернизм провозглашает многовариантное и комплексное понимание каждой конкретной ситуации».[83]

Долл осознает, что постмодернистские замечания относительно учебного плана и методов покажутся странными или даже абсурдными с точки зрения модернизма. Но, отмечает он в русле своего постмодернистского образа мышления, модернистская парадигма «является исторической — продуктом специфического, просвещенчески ориентированного западного менталитета, развивающегося в течение последних трех-четырех столетий». Он уверяет своих читателей в том, что новые способы мышления относительно учебного плана кажутся вполне нормальными и естественными для тех, кто поддерживает заново рождающийся постмодернистский менталитет.[84]

Постмодернистские теоретики образования в целом рассматривают учителей как общественных активистов, которые изменяют устоявшийся порядок вещей, помогая учащимся принимать личную и общественную ответственность за будущее. Генри А. Гирокс утверждает, что в демократической борьбе против расизма, классовых структур и сексизма, учителя должны находиться вне критики существующего социального порядка. Это, отмечает он,

предполагает, что педагоги должны объединиться с другими силами, вовлеченными в общественную борьбу с целью придумывания языков и обеспечения пространства как внутри, так и вне школ, которое дает новые возможности общественным движениям объединиться. Выполняя это, мы можем переосмыслить и переоценить демократию как борьбу за ценности, практику, общественные отношения и предметные позиции, которые расширяют шансы человеческих способностей как основы справедливого социального порядка.[85]

Учитель в понимании постмодернистов должен быть более, чем специалистом бихевиористского образца, который похож на хранилище правильных ответов использованных знаний, поставляемых исследователями. Напротив, постмодернистские учителя являются генераторами знания в условиях постоянной изменчивости педагогического опыта. Учитель должен быть человеком, который способен реагировать на постоянно меняющиеся условия. Таким образом, педагогические потребности учителя вырабатывают скорее «думающего учителя», нежели просто специалиста.[86]

Критический анализ

С христианской точки зрения, постмодернизм, как и другие философские школы, которые мы рассмотрели, обеспечивает возможность проникновения в суть бытия. В смысле полезности постмодернизма критика веры западных культур основана на человеческом разуме и научном методе. С эпохи Просвещения западные мыслители возлагали слишком большие надежды на ограниченные способности человеческого разума.

Вторым полезным вкладом постмодернизма является его внимание к социальной этике и индивидуальной и групповой ответственности за общество в целом. Индивидуалистические тенденции, присущие постмодернизму, слишком часто вели к тому, что богатый становится богаче, в то же время пренебрегающие теми слоями мирового сообщества, которые были в потребности и в зависимости от господствующих культур или общественных групп. Постмодернистская социальная концепция определенно размежевывается с библейским посланием.

Третий полезный вклад состоит в признании того, что язык и власть тесно взаимосвязаны. Как отмечает Джеймс Сир, «мы действительно рассказываем "истории", верим в "доктрины", придерживаемся "философий", потому что они дают нам или нашему обществу власть над другими. Публичное применение наших определений безумия действительно помогает людям придерживаться здравого смысла».[87]

В сфере образования постмодернизм приветствует повышение нравственного образования, помощь педагогам более ясно увидеть политические аспекты образования и поощрение помощи учителей студентам в принятии своей социальной ответственности.

Безусловно, не весь педагогический и философский вклад постмодернизма столь весом. Многие ученые, например, отмечают, что отклонение метаистории само по себе уже является метаисторией, то есть определенным взглядом на философскую форму вещей. Во-вторых, несмотря на это отрицание абсолютных истин, постмодернистское исследование угнетения и господства раскрывает его собственную позицию относительно нравственных категорий. Такие понятия, как «демократия», «терпимость» и «справедливость» постоянно подтверждают их ценностные суждения. Постмодернистская литература устанавливает впредь эти концепции не как предпочтительные, но скорее как имеющие оценочный критерий.

Третий пункт критики состоит в том, что многие убеждены в том, что постмодернизм привел общественную систему знания к крайнему абсурду. Джон Р. Серль (Калифорнийский университет Беркли), например, доказывает, что существуют части реального мира, которые «являются только фактами человеческого соглашения». Да, отмечает он, «существуют "объективные" факты в том смысле, что они не являются делом ваших или моих предпочтений, оценок или нравственных отношений». К первой категории он относит такие понятия, как ценность денег, в то время как ко второй — такие факты, как то, что его сестра родилась 14 декабря. Он вполне уверен в том, что «реализм и соответствующая ему концепция являются важнейшими посылками любой здравомыслящей философии, не говоря уже о любой науке».[88]

Основным камнем преткновения между христианством и постмодернизмом является то, что первое основано на Богооткровенных абсолютных истинах, в то время как второй отрицает как концепцию абсолютных истин, так и возможность откровения. С точки зрения постмодернизма, даже «Бог» является общественным продуктом.

Итак, в свете постмодернистского отрицания метаистории, центральное ядро библейской картины является грандиозной метаисторией, которая движется от сотворения мира через воплощение и второе пришествие. Библия обеспечивает как древнейший