Подари мне волшебство - Кара Колтер

Ханна осмотрелась вокруг. Ее окружали плотные посадки хвойных деревьев, покрытых пушистым снегом. Щенок резвился у подножия склона, и Ханна вернулась за ним, чтобы не потерять из виду. Ханна видела родительский дом и ангар. Она думала о Сэме и ждала, когда природная красота поможет унять душевную боль. Но внезапно она поняла, что может оценить всю прелесть этого момента именно благодаря Сэму.

Благодаря своей любви к нему.

Если это действительно настоящая любовь, она не должна убивать тебя. Любовь не должна разрушать жизнь, как это произошло с отцом Сэма. Любовь делает человека лучше и сильнее. Любовь открыла ей глаза на то, что ее окружало, и в конечном итоге привела Ханну именно сюда.

Он осознала, что никогда прежде не приходила в это место. Она была здесь совершенно одна, и все же ей было этого достаточно.

Нет, каким-то непостижимым образом любовь Сэма к ней, пусть даже она уже умерла, не уничтожила ее, не растоптала. Он преподнес ей лучший подарок из всех возможных.

Она простила себя. И заново саму себя полюбила.

Она так и не отправила письмо мистеру Бэнксу с просьбой взять ее обратно. Она уже обрела свою жизнь. Жизнь, для которой была рождена.

Ханна Меррифилд нашла дорогу домой.

Она услышала звук автомобильного мотора. Наверное, это заказчица приехала за своим венком. Ханна пожала плечами и продолжила прогулку, спускаясь вниз, к знакомой тропинке, ведущей к дому. Крупные пушистые снежинки падали с неба – идеальная погода для Рождества. Щенок помчался вперед, радостно лая, оповещая о том, что кто-то приехал.

Внезапно ее сердце застучало быстрее, как будто она заранее знала, кто это, но боялась поверить самой себе. Сердце не подвело Ханну.

Сэм шел мимо деревьев и искал ее. Она краем сознания отметила, что одет он не по погоде: кожаная куртка явно слишком легкая для конца декабря. Щенок приветствовал Сэма с бешеным энтузиазмом, словно знал, что был предназначен именно ему. Сэм наклонился и быстро погладил щенка, но не упустил из виду свою истинную цель. Он широким уверенным шагом направлялся к Ханне.

Ханна остановилась. Сэм вплотную подошел к ней.

– Не может быть, – прошептала она. – Та самая куртка, которую ты носил в старших классах…

– Она самая. Я коллекционирую куртки. Прости меня, Ханна… У меня так много недостатков.

Ханна смотрела на него, не зная, что сказать. Она слышала, как глухо стучало в груди ее собственное сердце.

– Знаешь, какой из моих недостатков самый худший? – мягко спросил он. Ханна молча покачала головой. – С тех пор как я приехал на ферму, я вы учил немало жизненных уроков: если хочешь познать радость, подари ее кому-то другому. Когда я уехал, я думал, что злюсь на тебя, Ханна, и я позволил тебе поверить в это. Но я не был зол, мне было страшно. Я был в ужасе от того, что чувствую. А потом, ведомый страхом, одиночеством и тоской о том, что я оставил, я открыл винный шкаф с намерением опустошить каждую бутылку, которая в нем была. Но что-то меня остановило. Твоя любовь. Любовь просила меня не искать самый простой, привычный выход, который я узнал от отца. Любовь просила меня быть храбрым, а не трусливым, самовлюбленным эгоистом. Любовь дала мне силы стать лучше, чем я есть. – Сэм увидел, насколько была шокирована Ханна, и улыбнулся. – Да, я сказал «любовь». Именно любовь дала мне силы бороться с собственными страхами. Любовь попросила меня заслужить твое доверие, как это сделала ты, приняв меня со всеми моими недостатками. Я спросил себя, каково было тебе, юной девушке, окончившей школу, обнаружить беременность. Но ты взяла на себя эту ответственность… А потом твои родители, которые должны были тебя поддержать, выгнали из дому. Я думал о том, что ты чувствовала, узнав о смерти отца, и взвалила на себя вину за его преждевременную кончину, хотя и не была виновата.

– Я была виновата!

– Нет, – сказал он, – это не так. Я хочу, чтобы ты рассказала мне абсолютно все, каждую мелочь. Я не хочу, чтобы ты дальше несла это бремя в одиночку.

Ханна глубоко вздохнула и посмотрела на Сэма. Любовь, которую она с легкостью читала в его глазах, придала ей сил и мужества. Вся боль от предательства хлынула из ее сознания, как будто поток воды прорвал плотину. Сэм обнял ее, и слезы освобождения и искупления, чистые и ясные, полились по ее щекам. И тогда она почувствовала, что простила. Простила мать, отца и Даррена.

И, наконец, себя.

– Я много думал о тебе, – тихо, но уверенно произнес Сэм. – Как, несмотря на все трудности, ты нашла в себе силы жить дальше. А теперь вернуться сюда и найти дорогу не только к своему дому, но и к самой себе. Ты узнала, что ферма принадлежит тебе не только по наследству, но и потому, что ты достойна этого. Достойна самого лучшего. Я мечтаю провести с тобой остаток дней здесь, и я надеюсь, что ты сочтешь меня достойным себя.

Ханна дрожала, слезы горячими ручьями текли по ее лицу. Сэм взял пальцами ее подбородок и посмотрел ей в глаза. И тогда он что-то вытащил из кармана своей потрепанной куртки.

Одинокая веточка омелы, сухая и поблекшая, выглядела так, словно рассыплется в пыль от одного неосторожного прикосновения. Сэм улыбнулся и поднял веточку над их с Ханной головами.

Мир вокруг них искрился любовью. Когда их губы встретились, Ханна была рада, что Сэм крепко держит ее в своих руках. Колени у нее заметно дрожали. Как сквозь туман Ханна услышала ржание Молли и собачий лай. Казалось, вся Вселенная замерла от силы их любви, признавая, что Рождество – время надежды и возрождения жизни.

Глава 18

Рука об руку, Ханна и Сэм пошли домой. Отвели Молли в стойло и вошли в дом. Как только за ними захлопнулась входная дверь, Сэм рассмеялся.

– Что тут смешного?

– У тебя нет ни елки, ни домашнего печенья, ни венка, ни подарков. Ты была так занята, создавая Рождество для других, что позабыла о себе.

Они вместе вышли на улицу, срубили небольшую сосну и потащили ее к дому. Они вместе поставили ее посреди гостиной и нарядили. Вместе испекли печенье и съели его на ужин, запивая горячим какао и играя в настольные игры. Вместе заснули на широком диване, а щенок, повязанный подарочной рождественской лентой, прижимался к ним своим теплым боком.

Утром, в день Рождества, они проснулись вместе и начали новую жизнь.

Сэм Чисхолм начал ухаживать за Ханной Меррифилд с той старомодной серьезностью, которая – он знал это уже много лет – ей так была нужна. Он уважал ее решение остаться на ферме, но Сэму нужно было работать в Яблоневой Долине, поэтому они стали встречаться по выходным. Сэм водил ее в кино, приглашал в лучшие нью-йоркские рестораны, они ходили в театр, Сэм готовил для нее ужин в своей городской квартире.