Призрачный мир - Евгений Семенов

кивнул и немного улыбнулся. По своему.

Лине не нравилась ее работа. Что тут вообще может нравится? Общение с душевнобольными в начальные смены на нее удручающе действовало. Некоторых по внешнему виду невозможно было отличить от здорового человека, но потом они выкидывали что-то особенное, и Лина начинала опасаться за свое здоровье.

Один из таких «тихих» просто разбежался и прыгнул в за решётчатое окно. Решетка выдержала, больной отделался вывихами и царапинами, но его перевели в особый блок. Блок, с закрытыми палатами.

Оголяться прилюдно у жителей этого заведения к удивлению Лины оказалось в порядке вещей. Выглядело это настолько отвратительно, что в первую же свою смену девушка решила уволится, но взвесив «за» и «против» до следующей смены, решила, что работа ей нужна, просто не обращать внимания на странности, которых среди этого контингента оказалось с лихвой.

***

После двадцати двух по внутреннему распорядку все пациенты отправлялись на сон. Знаком служило включение ночного освещения в общем зале и палатах. Большая часть в течение 5 минут разбредалась, кого-то приходилось направить, кому-то помочь раздеться. Через стеклянные двери палат с дежурного места просматривались все вокруг.

Изредка кто-то из больных просыпался и начинал курсировать по залу, то подсматривая в палаты к другим, то просто бесцельно слоняясь по залу. В рекомендациях Лина прочитала, что если в течение некоторого времени пациент самостоятельно не вернулся в палату, то помочь ему с этим.

Были и особые пациенты. Им на сон хватало пары часов, а все оставшееся время они как зомби бродили, останавливаясь то там, то тут и могли часами стоять на одном месте. За этим коллективом предусматривалось присматривать, но укладывать не было необходимостью.

С момента наступления времени сна Лина могла отдаться учебе. Все отвратительные моменты ее работы приходилось терпеть только из-за возможности совмещения ее с обучением.

Как ни старалась Лина при подготовке к экзаменам, поступить на бюджет не смогла. Родители видели в этом только ее вину и отказались оплачивать обучение. На помощь пришла бабушка, но потянуть полугодовые взносы целиком ее пенсия не позволяла. Поэтому Лине приходилось ночью работать, днем грызть гранит медицинской науки, а высыпаться по вечерам в промежутках между университетом и психиатрической лечебницей.

Конспект по гистологии лежал перед Линой под настольной лампой. Вчерашняя смена выдалась неспокойной, и посвятить время учебе не получилось. Сегодня Лина планировала изучить все, что накопилось за последние три пары.

В зале пусто. Пока никто еще не проснулся, чтобы бесцельно бродить, но вникнуть в конспект не получалось. Слова и предложения не формировали в сознании образов, удобных для запоминания. Сознание занимало совсем другое.

***

Лина не собиралась сегодня приходить на работу за пять минут до ее начала. Как обычно вышла, чтобы минут за сорок быть на месте. Спускаясь по лестнице уже между третьим и вторым этажами, она расслышала снизу странные звуки. Шелест. Мозг сразу начал искать варианты его появления. Он напоминал звук, который могла бы издавать жесткая бумага, которая трется о бетон своими краями. Не плоскостью, а кромкой.

В поисках ответа, Лина попыталась рассмотреть источник звука между лестничными пролетами, но ничего рассмотреть не удалось.

«Куртка» — пришла мысль о происхождении звука, — замерзшая на холоде куртка, которой водят по стене. Или кого-то в этой куртке водят по стене!

Почему-то первой мыслью, посетившей воображение, оказалась: это девушка, которую могли затащить в подъезд. Она нащупала в кармане шокер, с которым теперь не расставалась ни дома, ни на работе, опасаясь странного поведения со стороны некоторых душевнобольных, и стараясь быть бесшумной, начала наиболее возможный быстрый спуск. Ее взгляд через лестничное ограждение всматривался в темноту уходящего ниже уровня 1 этажа короткого лестничного пролета.

Внизу располагалась дверь в подвал. Вот в этой темноте Лина и увидела причину своего опоздания на работу. Странное чувство, когда ты уверена, что бежишь спасать девушку от насильника, а видишь перед собой странную, почти прозрачную сущность ростом с подростка, с вытянутой вперед мордой, из которой торчат тонкие как иглы зубы длинной не менее пальцев руки взрослого человека.

Разбирая увиденное на предмет, может ли она вообще такое видеть, Лина продолжала бежать, пока рассудок не пришел в норму. Относительную, конечно.

Она замерла. Сущность не обращала на девушку застывшую выше него только на один лестничный пролет.

— Я сейчас между первым и вторым. Живу на шестом. Каковы шансы убежать, если сущность увидит меня? — пыталась рассуждать Лина, одновременно все еще сопротивляясь в возможности существования того, что видит.

Она все еще рассматривала сущность. В своем сознании девушка не могла назвать это существом из-за прозрачности последнего. Мозг формировал слово сущность. Оно немного напоминало тираннозавра своим сильным наклоном вперед, короткими передними конечностями, которые, как и морда, заканчивались тонкими, похожими на зубы, длинными когтями. Отростки, напоминающие измятые крылья в нескольких местах торчали из спины. Именно они и издавали шелестящий звук, и, возможно, именно благодаря этому звуку, сущность так и не расслышала шагов Лины.

Дверь в подъезд открылась и в него вошла соседка по лестничной клетке. Тетя Таня. Или Татьяна Васильевна, как всегда называла ее бабушка. Они часто общались, будучи хорошими подругами.

— Она сейчас услышит и убежит на улицу, — проговорила себе Лина, но старушка совершенно не слышала. Более того, она опустилась на пару ступеней по подвальному пролету и рассыпала кошачьи корма.

— Кис — кис, — позвала старушка, но никто не отозвался, — ладно, потом съедите.

Она посмотрела вниз, в сторону подвала. В полуметре прямо на нее смотрели прозрачные глаза сущности, но Татьяна Васильевна ничего не замечала.

Сущность покинула свое убежище, как только тетя Таня повернулась спиной. Она молниеносно прыгнула и очутилась на ней. Нижние когтистые конечности на всю глубину когтей погрузились в поясницу, верхние проткнули плечи, а зубы провалились в шею.

Лина вскрикнула он неожиданности.

— Ой, кто тут? — спросила неожиданно спокойно Татьяна Васильевна, — Линочка, что случилось.

Испуганно рассматривая существо, сидящее на спине соседки, теперь оно начало наполняться цветом, будто что-то высасывало из старушки, Лина произнесла: «Ничего, тетя Таня, я в норме. У вас все хорошо?

— Как обычно сердце побаливает, но мы еще поживем, — она задорно улыбнулась и пошла наверх.

Существо проводило глазами проплывающую мимо девушку. Его взгляд ничего не отражал. Ни жалости, ни радости. В его взгляде не было никакого посыла, вот я и до тебя доберусь. Совсем ничего.

Лина закрыла конспект. Сегодня видимо тоже не получится изучить его. Ее передернуло от накативших, произошедших не более чем 6 часов назад событий. Сейчас ее начал мучить важный вопрос,