У алтаря любви - Дорин Малек

– Нет, я говорю серьезно, – добавил Тиберий. – Все эти атлетические соревнования, где греки выступают обнаженными: не могу понять, или они такие отсталые, или безразличны к своему здоровью.

Марк засмеялся.

– Моя очередь уходить, – сказал Тиберий и выскользнул через дверь. Марк оглянулся на Цезаря, занятого разговором с сыном сестры. Он решил не ждать, а поговорить с ним позже. Убедившись через щель в двери, что Тиберий скрылся из вида и вокруг никого нет, тоже покинул караульное помещение.

По дороге в казармы он едва обращал внимание на дорогу, в голове кружились тревожные мысли.

Цезарь в опасности: как он, Марк, может уйти в это время из армии и бежать с Юлией, когда человек, поднявший его так высоко, изменивший жизнь бедного фермера, дав возможность стать национальным героем, так нуждается в его поддержке?

Центурион остановился, прислонившись к столбу, к которому крепилась камнеметательная машина – катапульта, закрыл глаза. Несколько месяцев назад ему бы ничего не стоило убить любого, решившего бежать из армии. А сейчас сам думает об этом! Встреча с Юлией так изменила его цели, что иногда, остановившись в задумчивости, удивлялся своим мыслям.

Их встреча произошла так неожиданно, но сразу же круто изменила все планы на будущее.

Но понятие чести еще давало о себе знать: может, попытаться убедить Юлию подождать его, пока не вернется из Парфии, – победа над этой необыкновенно богатой страной принесет огромную военную добычу, трофеи буквально потекут в Рим; все, конечно, будут выражать благодарность Цезарю и, наконец, дадут ему все, чего ему хочется. А болтовня о титулах, о том, какую одежду ему носить, потеряет всякий смысл перед лицом всеобщего триумфа и полных сундуков всех граждан. Именно поэтому враги Цезаря спешат осуществить свои планы до наступления летней кампании, понимая, что, если он одержит еще одну победу на богатом востоке, их политические цели обречены на провал.

Марк вздохнул и двинулся с места, не зная, что ему делать, – никогда еще его личные интересы не сталкивались с долгом, всегда совпадая. Однако жизнь без Юлии казалась ему пустой и безрадостной, но совесть и чувство долга не позволяли покинуть покровителя, особенно когда Цезарь так в нем нуждался.

Марк продолжил путь с тяжелым сердцем.

* * *

– Тебя спрашивала Ливия Версалия, – сообщила Юлии Марго, когда весталка вошла в свои апартаменты. – Уже дважды присылала узнать, не вернулась ли ты.

– Для чего я понадобилась? – поинтересовалась Юлия, пытаясь скрыть волнение. Она сняла вуаль.

– Не знаю, возможно, хочет узнать, что сказал тебе врач.

– Немного. Завтра утром пришлет какое-то лекарство.

– От чего?

– От боли.

– Что у тебя болит?

– Марго, перестань допрашивать, – Юлия начала раздражаться. – Сама не знаю, что со мной. Если бы знала, не стала бы консультироваться с врачом.

– Ты же никогда ни на что не жаловалась, – упрямо продолжала Марго.

– Не жаловалась, но я чувствовала боль. Служанка промолчала, явно рассердившись. Юлия смягчилась, поняв, что женщина волнуется о ее здоровье: подойдя к Марго, положила ей руку на плечо.

– Уверена, ничего серьезного. Парис считает, что это женское недомогание из-за отсутствия деторождения.

Лицо у Марго прояснилось.

– Такое иногда бывает.

– Да, знаю. Поэтому не надо волноваться, я тороплюсь к Ливии – она не любит, когда ее заставляют ждать.

Марго поправила драпировку на накидке Юлии.

– Поговорим, когда вернешься.

Юлия прошла через зал атрия, освещенный факелами, звук ее шагов по мраморному полу эхом раздавался по залу. В апартаменты Верховной Жрицы можно было попасть, пройдя мимо статуй Юпитера и Минервы, Дианы и Марса, установленных на пьедесталах или в нишах стен, у их подножия лежали подношения весталок: ранние весенние цветы, стебли злаков или колосья – жрицы ублажали богов. В апартаменте Ливии ее приняла Данута, личная рабыня Верховной Жрицы.

– Твоя госпожа готова меня принять? – спросила Юлия.

Данута поклонилась и показала знаком, что Юлия может войти. Когда Юлия вошла, рабыня вернулась в зал и закрыла за собою дверь.

Апартаменты Ливни выделялись своей роскошью в атрии: дорогой мозаичный пол, богатые гобелены, вся мебель инкрустирована ляпис-лазурью, факелы создавали в комнатах мягкий голубоватый отсвет. Ливия сидела на диване, обитым шелком, с изогнутыми ручками красного дерева. Увидев Юлию, улыбнулась и сделала знак сесть напротив нее.

– Приветствую тебя, дочь Весты, – произнесла Ливия, и Юлия поняла, что беседа будет носить официальный характер.

– Благодарю вас, мать моя, – спокойно ответила Юлия, употребив официальное приветствие.

– Я попросила придти тебя сюда, потому что беспокоюсь о тебе, – начала Ливия и остановилась, взглянув на Дануту, появившуюся в комнате с подносом в руках, на котором лежали нарезанные дольками фрукты и два бокала козьего молока с медом. Служанка, поставив поднос на небольшой столик перед диваном, вопросительно взглянула на Ливию, та подала знак уйти.

– Со мной ничего особенного не случилось, – произнесла Юлия после того, как Данута вышла.

– А я так не считаю: ты стала нервной и рассеянной, а во время последней службы перепутала слова молитвы-мольбы, а теперь консультируешься у врача в доме Сеяна.

– Да, перепутала дни жертвоприношений: произнесла молитву о спасении против чумы вместо молитвы о безопасности римского государства – любой мог сделать такую ошибку. Ошиблась в первый раз.

– Именно это мне и хочется тебе сказать. Что-то тревожит тебя.

– Плохо себя чувствовала. Именно поэтому была рассеянной.

– Что сказал врач Парис?

– Считает это женским недомоганием. Ливия вопросительно подняла брови.

– Из-за отсутствия деторождения, – пояснила Юлия.

– Понимаю. Такое случалось у наших сестер и раньше. Кажется, это первое, что приходит на ум врачам, когда они не могут объяснить причину заболевания, считая, что девственность вредна для здоровья и является причиной всех недомоганий.

Юлия молчала: Ливия очень умна, а за двадцать пять лет служения богине Весте повидала многое, – такую не так-то легко одурачить.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложила Ливия.

Юлия отрицательно покачала головой.

– Не понимаю, зачем тебе нужно так часто встречаться с этим врачом? – продолжала Ливия, потягивая из бокала молоко.

– Наверное, решил понаблюдать, как помогает лечение. Рекомендует настойку наперстянки, которую пришлет сюда завтра утром.

– Наперстянка? От болей? – спросила Ливия, хорошо знакомая с лечебными свойствами многих трав.