Затихающие крики - Ирен Беллоу

— Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело!

— Я точно знаю, с чем имею дело. С аморальной, продажной стервой.

— Ты еще пожалеешь о том, что сказала.

— Сомневаюсь.

Мэгги удостоилась взгляда, который бы до смерти напугал женщину послабее духом. Она смело смотрела прямо в лицо своему врагу и получила удовлетворение: Этель первой отвела глаза в сторону и заспешила прочь.

— Тебе не победить! — прошипела ей вслед, задыхаясь от волнения, Мэгги. — Я ни перед чем не остановлюсь. Мужчина, которого я люблю, не попадет в твои лапы!

12

— Я пойду к себе! — крикнула приятельнице Мэгги через сетку корта, и та махнула рукой в знак того, что поняла.

Четверть часа спустя Мэгги уже вертелась перед зеркалом в ванной комнате. Прикусив нижнюю губу, она строила физиономии своему отражению. Мэгги рассматривала себя с ужасом: черное бикини — просто сплошной кошмар. Ее непокорное тело, казалось, выпирает из него повсюду. Как ни пыталась Мэгги равномерно распределить свою плоть в тесном бюстгальтере, третьего размера груди все равно не желали повиноваться двум узким полоскам материи, прикрывавшим одни лишь соски. С нижней частью бикини дело обстояло не лучше. Два скромных треугольничка, соединенные по бокам тончайшими перемычками, были скроены с такими глубокими вырезами для ног, что еще чуть-чуть, и пришлось бы пользоваться бритвой, чтобы не стыдно было появиться на публике. Ну а каков вид сзади, одному богу известно.

Тяжело вздохнув, она приоткрыла дверь ванной и немного подалась назад, поднявшись на цыпочки, чтобы увидеть ноги и бедра в зеркале туалетного столика. Стиснув зубы, она извернулась и через плечо попыталась охватить взором панораму сзади. Обилие нежно-розовой плоти показалось ей устрашающим.

— Я никогда не смогу выйти в этом на люди, — подавленно протянула Мэгги. А она еще надеялась перещеголять в таком наряде Этель, прохаживаясь соблазнительной походкой перед Гордоном вокруг плавательного бассейна.

— Я того же мнения.

Мэгги, пронзительно вскрикнув, окинула взглядом комнату. Сердце готово было выскочить из груди. У окна, откинувшись в кресле, сидел Гордон. Нога на ногу, руки на подлокотниках. Солнце было у него за спиной, поэтому разглядеть в тени его черты, а тем более выражение лица, она не могла.

Мэгги бросило в жар, и захотелось немедленно чем-нибудь прикрыться.

— Я… я не слышала, как ты пришел, — запинаясь, проговорила она. — А что означает твоя фраза: «Я того же мнения»? — опомнилась она. — По-моему, я выгляжу довольно прилично! — В эти дни Мэгги особенно удачно отстаивала свое мнение, когда на нее наседали.

— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что не смотришься «довольно прилично», — глухо откликнулся Гордон. — Ты выглядишь, будь я проклят, просто фантастически. — Гордон медленно поднялся на ноги. Его высокая фигура почти заслонила свет. — Но ты права насчет появления в этом бикини на публике, — заметил он с сожалением. — Думаю, тебе лучше надевать его только для меня.

Мэгги растерянно заморгала. Атмосфера в комнате внезапно накалилась до предела, казалось, сама страсть была разлита в воздухе. Не миля его глаз, Мэгги догадывалась: его взгляд буквально упивается видом ее тела. Ее охватила дрожь, признак опасного возбуждения. Лицо вспыхнуло, все тело окатило жаркой волной.

Когда Гордон направился к ней, она не двинулась с места. Подбородок Мэгги оставался приподнятым, словно она бросала вызов. И чем ближе он подходил, тем сильнее билось ее сердце. Однако когда она сумела разглядеть его глаза, в них не было и тени желания, лишь холодное уважительное любопытство.

Мэгги была совершенно убита.

— Что… что ты делаешь здесь? — спросила она нетвердым голосом, когда Гордон остановился перед ней. — Еще полчаса ты должен был слушать доклад.

— У меня заболела голова, — объявил он, опуская глаза на ее груди, которые вздымались и опускались со скоростью, выдававшей смятение Мэгги. — Мне нужно было принять таблетку.

— О…

— Теперь уже прошло, — сказал он и совершенно спокойно, даже с безразличием, завел свою руку за спину Мэгги, развязал верхнюю часть бикини и невозмутимо отбросил в сторону.

Мэгги не проронила ни слова, она просто оторопело смотрела на него. Ее существо наполнилось восторгом, хотя душа замирала от страха. Гордон нагнулся, коснулся губами ее рта, в то время как его руки, нежные, но настойчивые, гладили ее груди. Мэгги чувствовала: они не прекратят ласку, если даже и попросить его.

Впрочем, Мэгги вовсе не желала, чтобы он останавливался. Она до безумия хочет этого мужчину. К тому же это самый верный способ уничтожить сексуальную власть Этель над Гордоном.

Мэгги всегда представляла его себе как любовника именно таким: жестким, холодным, рассудочным, действия которого подобны отлаженной работе машины. Но при всем при том он потрясающе волнует ее. В его движениях ничто не напоминало о попытке соблазнить, обольстить. Мэгги ощущала лишь его стальную волю. Ничем он не давал понять, как жаждет любви, лишь продолжал ласкать ее тело точно рассчитанными движениями, призванными возбудить ее для своей не благой цели.

Но воспаленное воображение убеждало, что это что-то новое, в самом деле волнующее и восхитительное. Ее опыт жизни с Кевином не дал ничего подобного. У того все облекалось в цветистые слова и лживые обещания. Сколько раз Кевин клялся, что любит ее, когда их тела сливались воедино, а в действительности?.. Ложь, сплошная ложь.

От Гордона не услышишь пустых слов. Он предлагает ей только секс, и Мэгги, хотя и знает, что он не любит ее, но восторгается его честностью и прямодушием. О да, она легче справится с его расчетливым цинизмом, чем с бесконечной лживостью Кевина.

«Справится»… О боже, более неподходящего слова трудно найти для описания чувств, бушующих в ней. Уже голова идет кругом, тело испытывает сладкую муку, желание требует все больше и больше.

Когда Гордон отпустил ее трепещущие груди, она застонала от разочарования, чтобы тут же судорожно задышать, ощутив, что его руки стали развязывать ненужные бантики у нее на бедрах.

Мэгги нет дела до мотивов его поведения, раз их губы слиты в поцелуе, а его руки ласкают ее. Она тихо стонет, отдаваясь лихорадочному ритму его языка, стон становится громче, когда рука Гордона проскальзывает к ней меж бедер, чтобы задать новый, совсем неистовый ритм. Мэгги едва ли способна осознать все ощущения, которые испытывает. Тело все больше напрягается от его умелых прикосновений. Нервы натянуты. Она вздрагивает.

Гордон прижимает ее к себе еще сильнее. Такая близость даже пугает. Наконец он поднимает ее и кладет, трепещущую и пылающую, поперек кровати. Спокойно наблюдает, как спадает ее возбуждение; раздевшись, тщательно размеренными движениями аккуратно складывает одежду на стоящее рядом кресло.