Преступление. Наказание. Правопорядок - Енок Рубенович Азарян

никак не могли подействовать на кредитно-финансовую систему государства, а только могли быть использованы в целях обмана граждан с плохим зрением, т. е. для совершения мошенничества (ст. 159 УК РФ, санкция – до трех лет лишения свободы).[124]

Увы, на практике судьи следуют формально-догматическому подходу законодателя и, без подробного углубления в характер преступления, сразу же хватаются за мертвые буквы недостаточно продуманно установленных уголовных санкций, среди которых отправными, как правило, являются те, которые связаны с лишением свободы и ее размерами. Фактически остается в стороне широкий перечень других видов наказания, которые, как следствие, также должны быть связаны с теми или иными категориями тяжести предусмотренных уголовным законодательством преступлений.

Другими словами, градуирующий преступления по степени их тяжести подход, установленный в ст. 15 УК РФ и ст. 19 УК РА, лишен не только духовных, но и научных и практических оснований, которые призваны по возможности ограничить усмотрительные правомочия существенно отличающихся по своим природным, нравственным, образовательным качествам судей, решения которых по подобным делам не должны сильно отличаться друг от друга, но не благодаря механическому подражанию своим более опытным коллегам, а благодаря внутреннему убеждению и знанию права.

Какие же объекты и правоотношения должны быть охвачены уголовным законодательством?

В прежнем уголовном законодательстве оказалось, как потом выяснилось, достаточно много неправомерных запретов и ограничений, связанных с правами и свободами граждан на свободное передвижение внутри и вне страны, выбора места жительства, рода занятий и деятельности и т. д., которые установлены в общепризнанных международно-правовых актах. К примеру, состав преступления, установленный в ст. 217 прежнего УК РФ (нарушение правил паспортной системы), полностью противоречил ст. 12 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., который гарантировал каждому гражданину право на его свободное передвижение и свободу выбора места жительства на территории того государства, в котором он законно находится. Эти и другие права и свободы граждан могут быть правомерно ограничены только законом в целях охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения, прав и свобод.[125]

Законодатель также правомерно отказался от ст. 225 прежнего УК РФ, принуждающей людей трудиться, что противоречило п. 3 «а» ст. 8 указанного выше документа (стр. 36) и не соответствовало реальностям рыночных экономических отношений и свободе трудового договора, при которых не каждый трудоспособный гражданин может иметь реальную возможность найти для себя достаточно оплачиваемую работу для поддержания самостоятельной жизни, а государство не способно собственными силами предотвратить массовую безработицу. Ведь государство не вправе требовать от граждан невозможного либо запретить им просить милостыню для самовыживания, иначе неправомерный уголовно-правовой запрет станет самостоятельной причиной порождения большого количества воров, грабителей и убийц, вынужденных к тому же сесть на гарантированный тюремный паек.

Из текста уголовного законодательства были исключены также другие неправомерные или даже криминогенные положения, которые конструировались на вымышленных идеологических ценностях, объектах и правоотношениях. Правда, при этом законодатель, образно говоря, иногда вместе с водой выплескивал и ребенка, делаясь на этот раз жертвой либералистической идеологии. К примеру, он совершенно безосновательно вдруг всем разрешил сменить по своему выбору половую ориентацию, телесно продавать себя за деньги, иметь много жен и т. д. или не установил запрета на незаконное получение тайной информации (по примеру параграфа 202 «а» УК ФРГ), а также на умышленное воздержание от дачи свидетельских показаний по поводу заведомой невиновности временно задержанного или подсудимого (ст. 434-11 УК Франции) и т. д.

Однако в то же время законодатель обязан был отразить в действующем законодательстве правоохранительные гарантии таких ценностей и общественных отношений, которые присущи для любого стабильно развивающегося свободного общества (например, гарантия осуществления свободной предпринимательской деятельности и др.).

Наряду с тем, что законодатель успел внести много нового в ныне действующее уголовное законодательство, можно предложить ряд других дополнительных положений для большей его полноты и соответствия общепризнанным международно-правовым документам. Так, четыре Женевские Конвенции 1949 г. и два Дополнительных Протокола к ним 1977 г. (кстати, Армения присоединилась к ним 29 марта 1993 г.)[126] обязывают законодателя «предпринимать меры, необходимые для предотвращения всех актов, противоречащих положениям Конвенции» (ст. 49 и § 1 и 3 ст. 50 Первой Конвенции), т. е. расширить сферу уголовно-правоохраняемых объектов и общественных правоотношений, подпадающих под сферу действия действующего уголовного законодательства в соответствии с требованиями международного гуманитарного права. К примеру, в УК РФ 1996 г. и УК РА 2003 г. не включены составы таких преступлений и наказаний, которые связаны с проведением медицинских и биологических экспериментов над человеком независимо от его согласия (см. п. «в» ч. 2 ст. 11 первого Дополнительного Протокола), отказом оказания медицинской помощи военнопленным, больным и другим лицам, пользующимся международной правовой защитой, оставлением их в опасности, превращением памятников истории и культуры в объект военного нападения, захватом заложников в период вооруженных конфликтов, надругательством над трупами и местами их захоронений, уничтожением лесов и сельскохозяйственных угодий в период вооруженных конфликтов, принуждением военнопленных и других лиц, пользующихся международно-правовой защитой, служить противнику, неоправданным промедлением репатриации военнопленных и гражданского населения, превращением последнего в объект военного нападения, особенно в незащищенных местностях и демилитаризованных зонах, убийством военнопленных, неразборчивым разрушением зданий и объектов, не вызванным военной необходимостью, с вероломным использованием эмблемы Красного Креста и Красного Полумесяца, взятием в плен врачей, их ассистентов, священнослужителей, использованием запрещенных обычных вооружений, использованием голода против гражданского населения в качестве метода ведения войны, вовлечением детей, женщин и стариков в военные действия, отказом представителям МККК встретиться наедине с военнопленными с целью оказания им необходимой медицинской помощи, запрещением переписки между военнопленными и членами их семей, отказом дать необходимую информацию представителям МККК, с учинением препятствий получению гуманитарной помощи из-за границы и другие нарушения норм международного гуманитарного права, или Гаагского и Женевского права.

Более того, факты преступлений, совершенных против лиц, охраняемых международным правом, должны рассматриваться в ст. 63 УК РФ в качестве отягчающих наказание обстоятельств или даже иногда служить в качестве отдельных квалифицирующих состав преступления признаков.

Часть 1 ст. 12 УК РФ оставляет незащищенными от подобных преступлений такие социально значимые объекты, как интересы государственной безопасности и экономической деятельности государства, порядка управления и правосудия. Поэтому в нее необходимо внести важное дополнение, которое примерно соответствует содержанию параграфа 5 УК ФРГ, который независимо от места совершения преступления гарантирует уголовно-правовую защиту от посягательства на такие правоохраняемые объекты, как подготовка к войне, государственная измена, угроза безопасности государства, подделка денежных знаков (фальшивомонетничество), нарушение государственной и коммерческой тайны, прерывание беременности, если внутриутробный плод имеет гражданскую принадлежность к стране, и т. д.

Кстати говоря, для определения места совершения такого преступления и подсудности дела обычно надо исходить из принадлежности или места нахождения объекта посягательства,