Белый конь на принце - Дарья Донцова

Продюсеры сериала, в котором снимался Алик, очень хотели скрыть факт убийства человека в квартире звезды. Но Серж Вит был начеку, и «Фонарь» расписал эту историю в самых ярких красках. Репортер точно назвал количество картин, статуэток и драгоценностей в квартире, но с особым сладострастием описал секс-игрушки, которые воры вытащили из тумбочки в спальне и бросили на пол у постели. Вся страна узнала, что брутальный, вечно плохо выбритый, накачанный секс-символ Полуянов на самом деле гей. Фотографии весьма специфических приспособлений для интимных утех не оставляли места для сомнений, подобными пользуются лишь гомосексуалисты. Про убитого соседа никто не вспомнил, зато Алику перемыли кости со смаком, обсудили состояние актера, посмеялись над интервью, которые Полуянов давал разным изданиям, утверждая: «Я натурал, просто не хочу беседовать о личной жизни! Откуда взялись все эти гейские штучки, понятия не имею, никогда не держал подобного дома».

Вот это было по-настоящему смешно, но еще больше народ развеселился, когда один из журналистов, услышав в очередной раз фразу: «Я даже не знаю, где находятся секс-шопы», – с самым наивным видом спросил у звезды: «Наверное, грабители притащили фаллоимитаторы с собой, а потом забыли их забрать». – «Да, – брякнул Алик, – вполне вероятно, что они все пидоры».

Эта фраза Полуянова вмиг стала самой цитируемой в Интернете, и в конечном итоге артист обрел еще большую популярность.

А затем, после очередного месячного перерыва, Серж Вит напечатал историю про «Комобанк».

– Интересное кино получается, – протянула я, – неужели нельзя найти этого репортера?

– Он внештатник, – пояснил Назар, – говорят, присылает материалы по е-mail, всякий раз из нового места. Связи с ним нет.

– Она есть, – вздохнула я, – просто вы ее не нашли.

– Фразу «Работать надо лучше» я в своей жизни слышал много раз, – окрысился Назар.

– Но она от этого не потеряла своей актуальности, – возразила я. – Есть гонорарная ведомость, за денежками Серж непременно приходит, подружитесь с бухгалтерией и получите сведения.

– Уже, – сказал Назар, – но я так ничего и не разузнал. Только слухи собрал, поговаривают, будто Серж Вит – человек нового главного редактора. «Фонарь» давно существовал на рынке и тихо загибался, никто его не покупал. Там печатали материалы про знаменитостей, гладко причесанные интервью, без малейшего налета желтизны. Сейчас такое не в моде. Хозяин газетенки поменял журналистам атамана, в кресло главного редактора сел Федор Браков, ну и завертелась карусель. На Сержа Вита в «Фонаре» молятся, благодаря его перу едва не умерший листок опередил по тиражам таких зубров, как «Желтуха» и «Треп». Кстати, парню не платят, на всех репортажах стоит пометка «автор отказался от гонорара».

– Вит работает просто так? Впервые встречаю журналиста, который не интересуется деньгами, – усмехнулась я. – Естественно, писака не трудится задаром. Стопроцентно главный редактор сам передает парню конверт. Браков специально идет на финансовое нарушение, чтобы не светить своего лучшего автора. Про гонорарную ведомость не одна я знаю, мне следовало это учесть и забыть про «белую» бухгалтерию.

– Самокритика – двигатель прогресса, – хмыкнул Назар.

– Похоже, Серж Вит – злой человек, – вздохнула я.

– На добрячка он явно не похож, – согласился Назар.

– Приставь к Федору Бракову своего человека, авось редактор поедет на встречу к автору и приведет за собой хвост, – распорядилась я.

– Уже приставил, – ответил начальник отдела охраны.

– Теперь Николай Сергеевич и чай, – сказала я.

– Мамонов работает в «Комобанке» со дня его основания, за время службы проявил себя как инициативный и дисциплинированный кадр, – зачастил Назар.

– Не читай служебную характеристику, перескажи своими словами, – попросила я.

– Так я те же слова произнесу, – отрапортовал Назар. – Отличный дядька, без заморочек, ни разу на работу не опоздал, пример для подражания. Ранее служил в горячих точках, имеет боевые награды, женат, двое взрослых детей, внуков пока нет. С квартирным вопросом порядок, у семьи приличная трешка. Дочь живет у мужа, сын у жены, родителей они оставили, но часто навещают, отношения хорошие. Пару лет назад Надежде Петровне, супруге Мамонова, потребовалась сложная операция, вот тогда он впервые попросил кредит, ему дали беспроцентную ссуду, а потом простили долг.

– Благородно, – похвалила я банкиров, – почему же столь ценный кадр очутился у двери зала расчетов?

– Паркинсон у него обнаружился, – признался после некоторой заминки Назар, – он всем говорит, что у него глаукома, но мне врать не стал.

– И вы разрешили больному человеку охранять помещение? – укоризненно протянула я.

– Так болезнь в самом зародыше, – принялся оправдываться Назар, – он исправно лекарства пьет. Что же, его теперь вон выставить? Когда ему совсем поплохеет, отправлю его конверты штемпелевать. Но Николай, даже хворый, десятку здоровых фору даст, поэтому и стоит у двери, там много силы не надо. Чай ему Надежда заваривает, прочитала, что элеутерококк бодрит, и старается. Мамонов приносит напиток в большом термосе, знаете такие чайники с помпой?

Забыв, что Назар меня не видит, я кивнула.

– Николай ставит его в комнате отдыха и пьет по часам, – продолжал начальник службы безопасности. – Он педант, над ним по этому поводу беззлобно посмеиваются, по мужику можно секундомер настраивать. Ровно в двенадцать десять, четырнадцать двадцать, шестнадцать сорок, ну и так далее, он вкушает свой настой. Чайная церемония стала частью местного фольклора. Николай не обижается на подколы, всем предлагает попробовать настой. Кое-кто из сотрудников угощался элеутерококком, другие даже близко не подходят.

– Как же Мамонов ухитряется соблюдать расписание приема настоя, если он стоит на вахте? – поинтересовалась я.

Назар крякнул:

– Отольет во фляжку, положит ее в карман и отхлебнет украдкой. Непорядок, конечно, но я вроде не в курсе. И Митрича, напарника своего, он угощал. Тот вечно с похмелья! Не вели Михаил Федорович, ни за какие бы медали я Митрича не взял, гнилой мужик.

– В день ограбления ваш распрекрасный охранник пил чай? – перебила я Назара.

– Как всегда, в двенадцать десять отхлебнул и Митрича попотчевал, – признался собеседник. – Минут через пять у Николая закружилась голова. Последнее, что он помнит, это как в дверь входят два парня в черном и с автоматами. Но оказать им сопротивление он не смог, потерял сознание.

– Напрашивается элементарный вывод: в термос, к которому имел доступ любой из сотрудников, подсыпали некий препарат. Следовательно, у бандитов есть сообщник в коллективе «Комобанка», – с небольшой долей злорадства заметила я. – Вероятно, вся акция с налетом инспирирована вашими заклятыми друзьями-конкурентами, ищите засланного казачка. Да! Чуть не забыла! Фирма «Ч» и «М»!

– А с ними что? – спросил Назар. – Тихие бабы, ползают с тряпками! Мы всех под микроскопом проверили, они москвички, с хорошей биографией, никаких труднопроизносимых фамилий.

Я рассказала Назару про женщину, которая сначала мела лестницу, а потом шмыгнула за фикус и вела оттуда съемку.

– Да я этих прошмандовок на молекулы разнесу, – заревело в трубке, – в томографе просвечу, на куски нарублю и под микроскоп засуну.

– Неплохая идея, – одобрила я, – но у меня возникла своя. Бабенка, сидевшая за кадкой, подсыпала наркотик в чай. Она зарядила термос, пошла мести лестницу, поджидая момента, когда охранники хлебнут пойла, вернулась в зал и спряталась. Она и есть сообщница бандитов! Как вам мое предположение?

– Значительно лучше, чем наличие казачка среди кадровых сотрудников, – вздохнул Назар. – Хотя это тоже неприятно, у нас с «Ч» и «М» длительный договор, они нас никогда не подводили.

– Теперь сведения о свидетелях нападения, – потребовала я.

– Антонина Федоровна Войтюк, пенсионерка, проживает на улице Карасева, с ней была внучка Ася. Старушка хотела оплатить свой мобильный, а попала под обстрел, – забубнил Назар. – Представляю, как отреагировал ее сын, когда узнал, что случилось!

– Вам он пока претензий не предъявлял? – заинтересовалась я.

– Успеет нанять адвоката, – фыркнул Назар, – не до того им сейчас, ребенка хоронить надо. Мать девочки работает в Египте в отеле, муж при ней, они лишь сегодня прилетели. В зале еще находилась Феоктистова Нинель Панкратовна, старший бухгалтер фирмы «Едем с улыбкой», она народ с квартиры на квартиру перетаскивает, офисы перевозит. Женщину в банк отправила дочь, велела ей штраф в ГАИ оплатить. Та и послушалась.

– Митрич оказался прав, – усмехнулась я.

– Что? – не понял Назар.

Я не стала рассказывать ему, как выпивоха Митрич легко определил по начесанной укладке профессию Феоктистовой, и попросила: