Семья Зитаров. Том 1 - Вилис Лацис

— Приготовь нам хлеб и питье. Мы больше не придем сюда.

— Хорошо, я принесу корзину на берег.

Их грубые брюки были в смоле, местами поблескивала приставшая к ним чешуя, вязаные верхние рубашки плотно обтягивали мускулистые руки. Оба они были босиком, и у Эрнеста под давно не стриженными ногтями виднелась грязь.

«Гм», — скептически подумал Рутенберг. Эта грубая сила ему не нравилась, в ней чувствовалось что-то первобытное, неэстетичное. К этому он никогда не привыкнет. И все-таки — два парусника, аптека в бойком провинциальном местечке…

Братья ушли. Немного спустя Эльза, сопровождаемая Рутенбергом, понесла корзинку с ужином на взморье. Вначале Рутенберг хотел было изобразить галантного кавалера и взять у дамы корзину, но потом, вспомнив, кому она предназначена, устыдился своей угодливости. Он не станет лакеем у каких-то парней-рыбаков. И вообще, на что это похоже, если его увидят с корзиной в руке, — словно посыльный или кухарка, возвращающаяся из лавки. И он предоставил Эльзе нести корзину.

На пляже они постояли немного, посмотрели, как Ингус и Эрнест, привязав к сетям грузила, сложили их в лодку и, завернув брюки до колен, сталкивали лодку в море. Перебравшись через отмели, братья сели в лодку и вышли в открытое море. При каждом взмахе весел они откидывались всем корпусом назад, принимая почти лежачее положение, и мускулы на их шеях напрягались. Рутенберг задумчиво чертил что-то тростью на песке. Под ногами поскрипывал крупный гравий, сверкали дюны на июльском солнце, а над ними тихо шумели старые сосны. Эльза поглядела вслед братьям и повернулась к Рутенбергу. Тот протянул руку.

— К сожалению, я должен идти домой. Надо помочь дяде.

— Вечером вы, надеюсь, придете?

— Не знаю… Может быть… Попытаюсь, если позволит время.

Вечером он не пришел.

3

Сыновья Зитара не боялись работы. Соседей это бесконечно удивляло: они привыкли смотреть на образованного человека как на «барина», которому не к лицу физический труд. И когда в то лето сам капитан стал работать на покосе, складывал сено в стога и делал вешала для сушки клевера, а его образованные сыновья отправлялись в море рыбачить, кое-кто из наиболее догадливых соседей поговаривал: «У Зитаров дела плохи… Не на что даже работников нанять».

Во время сенокоса рыбачили только Ингус с Эрнестом. Позже к ним присоединились Карл и Янка. Чтобы рыбачить на двух лодках, не хватало сетей, поэтому соседям было чему дивиться, когда однажды вечером сыновья капитана разделились попарно и ушли в море на двух лодках в разных направлениях.

Все началось с одной ночной поездки в море в середине июля. В тот вечер братья отправились на рыбную ловлю втроем: Ингус, Эрнест и Янка. В лодке было несколько порядков салачных сетей. С берега дул легкий попутный ветерок. Парни натянули парус и, посвистывая, вышли в море. Ингус сидел на руле, Эрнест привязывал к сетям камни, а Янка следил за парусом. У каждого была своя обязанность, свое место на маленьком судне. Неясным оставалось лишь одно: кто из двух старших братьев здесь хозяин? Ингус считал, что по старшинству должен распоряжаться он. У Эрнеста на сей счет была своя точка зрения. Давно ли Ингус стал рыбачить? То, что он учился в мореходном училище и на несколько лет старше, не имеет значения: хозяин тот, кто дольше занимался этим делом. Так думали братья, не высказывая мыслей вслух. Возможно, что различие взглядов и не отразилось бы на работе, и они продолжали бы рыбачить, как до сих пор, если бы в лодке не оказался третий. Власть и занимаемое положение сводятся к нулю, если их некому показывать. Пока Ингус с Эрнестом рыбачили вдвоем, никому из них не приходило в голову навязывать другому свою волю. Они всегда договаривались между собой, и никто из них не думал, что уступает другому. Присутствие Янки разбудило дремавшего беса самолюбия и тщеславия.

Произошло это так: когда лодка достигла места, где глубина составляла семь сажен, Ингус протянул Янке шкот паруса и сказал:

— Убери парус. Эрнест, ты еще не привязал камни?

Эрнест небрежно проворчал:

— Успею еще.

Ингус: Что значит успеешь? Сейчас надо закидывать сети.

Эрнест: Закидывать сети? Чтобы вытащить их пустыми? Прошлой ночью Сеглинь закидывал здесь — вытащил не больше калы [28].

Ингус: А позапрошлой ночью у Рубениса сетевое полотно было белым-бело от рыбы.

Янка растерянно слушал, не зная, что делать: убирать парус или оставлять.

— Сворачивай, сворачивай! — торопил его Ингус. — Мы будем здесь закидывать сеть.

Его решительный, не допускающий возражений тон задел Эрнеста.

— Перестань дурака валять. Мы пройдем туда, где глубина — десять сажен.

— Нет, не пройдем. Я сяду на весла, а ты, Эрнест, выбрасывай сеть.

— Бросай сам. Я не дотронусь до сетей, пока не придем на настоящее место.

— Ты выбросишь, сеть там, где я укажу, — заявил Ингус, переходя на весла.

— Нет, этого не будет. Слишком еще зелен, чтобы мною командовать.

Слово за слово, и братьям стало ясно, что здесь сеть не удастся закинуть. Подняли паруса и отправились искать более глубокое место. Через некоторое время Эрнест, опустив лот в воду, заявил, что они находятся над нужной глубиной.

— Ты, Ингус, иди на весла, я начну выбрасывать сеть.

На этот раз выбранное братом место не понравилось Ингусу.

— Чем здесь ловить, лучше вернуться на берег и развесить сети на кольях. Все равно ничего не вытянешь.

— Много ты понимаешь в рыбной ловле.

— Могу еще и тебя поучить. Янка, натягивай парус, пойдем на другое место.

— Чучело гороховое, — сердито проворчал Эрнест.

— От чучела слышу, — огрызнулся Ингус.

И опять они бороздили море, то приближаясь к берегу, то удаляясь от него. Солнце опускалось все ниже, другие рыбаки давно уже забросили сети, и лишь братья никак не могли выбрать место лова. Никто из них не хотел уступить, а бескрайние воды моря молчаливо хранили свою тайну, и нельзя было разглядеть, в каком именно месте находятся сейчас косяки салаки. Эрнест пустил в воду блесну. Как только ему удалось вытащить первую салаку, он заявил, что дальше плыть не стоит. Ингусу надоело спорить.

— Пусть будет по-твоему, — согласился он. — Но если ничего не поймаем, ты завтра один будешь сушить сети.

Наконец, перед самым заходом солнца сети закинули. Привязав лодку к сети, Ингус разделся и искупался. Затем братья поужинали и решили еще немного поплавать по морю. В сумерки они вернулись к сетям. Эрнест улегся спать на сланях, завернувшись в шубу, но Ингус не мог никак успокоиться:

— Надо посмотреть, есть ли что-нибудь в сетях. Может, мы тут чистую воду цедим.

— Не стоит возиться, — пробормотал Эрнест.

— Ты можешь спать спокойно, мы с Янкой обойдемся без тебя.

Подняв якорь сетевого порядка, Ингус стал выбирать сеть в лодку. На Эрнеста потекла вода, и ему волей-неволей пришлось встать.

— Брось дурака валять! Кто же ночью проверяет сети?

Ингус молча выбирал сеть. В сетях ничего не было: может, полкалы салаки наберется.

— Ну, теперь ты убедился? — указал Ингус на кучу сетей. — Нашел тоже подходящее место! Вставай, заберем все и поедем дальше.

Не говоря ни слова, кряхтя и сопя, работали они в вечерних сумерках и, выбрав все сети, направились на другое место. Теперь право выбора принадлежало Ингусу. Эрнест не промолвил ни слова. На глубине семи сажен Ингус бросил якорь, и они кое-как в темноте опустили спутанные сети в море. Наступил покой до утра. Повернувшись спиной друг к другу, братья проспали несколько часов. Лишь только забрезжил рассвет, на море все оживилось. В чистом предутреннем воздухе ясно слышались голоса рыбаков, находившихся за несколько верст. Когда якорь был поднят и в сетях блеснули первые рыбки, Ингус насмешливо спросил брата:

— Интересно, что это там блестит?

Эрнест сердито молчал.

— Ну, взгляни, как бусинки, рядком лежат… — не унимался Ингус. — Эрнест, отвязывай же наконец камни.

— Не распоряжайся, пожалуйста! — вспылил Эрнест. — Тут тебе не судно, где ты мог командовать, а я не матрос. С такими надзирателями я больше в море не поеду.

— Еще вопрос, возьму ли я тебя с собой.

— Не от тебя зависит, оставлять или брать. Эта лодка моя, и я здесь штурман. Если захочу, ты будешь гулять по берегу.

Это была их последняя совместная поездка. Двум котам в одном мешке не ужиться — эта старая истина еще раз подтвердилась на примере сыновей Зитара. Капитан, правда, пытался примирить своих вспыльчивых отпрысков, но безрезультатно. И на следующий день вечером из Зитаров в море направились две лодки — в одной Ингус с Карлом и Янкой, в другой — Эрнест с Кришем и каким-то мальчуганом: тот согласился за двадцать копеек бросать через борт камни. Теперь в каждой лодке имелся свой старший, авторитет которого никто не пытался оспаривать.