Не Dolce Vita - Ангелина Маслякова

— Чушь! Во всем виноват ты! И нечего меня обвинять, — с вызовом заявила я.

— Чушь? Ты не поняла ни слова из того, что я сказал? Ну, раз ты ничего не понимаешь, то я вот этими руками, — развернув ко мне ладони, прошипел Антон, — раздавлю твою голову, чтобы в ней больше не было мыслей, кто прав, а кто виноват.

Антон грозно надвигался на меня. Его лицо было перекошено от ярости, в глазах бушевало пламя. Ничего хорошего его вид не предвещал. Я испуганно пятилась в противоположный угол комнаты, пока не наткнулась на стену. Антон подошел ко мне вплотную и навис, словно скала. Его лицо было так близко от моего, что я почувствовала тяжелое дыхание с привкусом алкоголя.

— Ты пьян! — с отвращением произнесла я.

Антон захохотал:

— Да, я пьян и очень рад этому обстоятельству, а то никогда не решился бы сказать тебе правду.

— Никакая это не правда!

— Это ты так считаешь, а я придерживаюсь противоположного мнения. И готов подписаться под каждым своим словом.

— Ты грязная пьяная свинья! — задыхаясь от бешенства, процедила я сквозь зубы.

Лицо Антона побагровело от злости. Он медленно взял мою голову в руки и крепко сжал ладонями.

— Немедленно отпусти! — испугавшись не на шутку, приказным тоном заявила я.

Антон не слышал меня, он приблизился к моему лицу и долго всматривался в глаза. Затем с силой запрокинув мне голову, крепко впился в мои губы. Я попыталась вырваться, но он только усилил хватку. Уверенным ртом он стал целовать мою шею и грудь, а его руки уже гладили мои бедра.

Постепенно я перестала сопротивляться. Желание, захлестнувшее меня, оказалось сильнее злости. Я крепко обвила Антона за шею и подалась вперед.

— Все равно ты моя! И никуда я тебя не отпущу! — хрипло прошептал Антон.

Солнечные лучи, пробившись сквозь щелочку в шторах, упали мне на лицо. Я немного поморщилась и с трудом приоткрыла глаза. Увидев рядом с собой спящего Антона, я довольно улыбнулась и непроизвольно хихикнула. В голове моментально всплыл вчерашний вечер, и щеки покрыл румянец. Я чувствовала одновременно радость и смущение.

Антон был страстным и неутомимым любовником. Мы занимались любовью всю ночь, казалось, что он никак не может мной насытиться. Вчера он был совсем другим, не нежным и ласковым, как в первые наши месяцы, а немного грубым и настойчивым. Он был настоящим самцом, который требует полного подчинения.

Как ни странно, мне это понравилось. Я была готова подчиняться ему беспрекословно. Его страсть передалась мне, и я испытала неизвестные до вчерашнего вечера ощущения.

Но самое главное — я была на седьмом небе от счастья, осознав, что Антон меня любит и никогда не переставал любить, что я ошибалась, думая, будто его любовь ко мне погасла и я ему больше не нужна. Я увидела нашу жизнь другими глазами, его глазами, и ужаснулась, насколько была не права. У меня в голове словно что-то щелкнуло, заставило взглянуть на все по-новому.

Антон был прав: я вела себя как конченная эгоистка, думая лишь о своих чувствах, постоянно подогревая в себе необоснованную обиду. Внезапно я поняла, что жутко обидела Антона, принесла ему боль и страдания, которых он совершенно не заслужил. Я будто сама ощутила то отчаяние, которое он должен был испытать после моего позорного бегства из Омана.

Пропустив через себя всю гамму эмоций и переживаний, я решила, что должна все исправить. Я почувствовала дикое раскаяние и желание сделать Антона счастливым после всех тех издевательств, которые на него обрушила. Мне жутко захотелось его приласкать, обнять, поцеловать, быть самой лучшей и любящей женщиной.

Утешало одно — еще не все потеряно, есть время для перемен. Антон со мной, и он меня любит, а значит, все можно исправить.

Я лежала в кровати рядом с любимым мужчиной, и мне было больно смотреть на его небритое, усталое, измученное лицо. Сердце сжалось от тоски, и я поклялась сама себе, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы в его глазах снова засветились веселые искры, чтобы он вновь беззаботно смеялся и радовался жизни.

Мне было стыдно за себя, за то, что я — неглупая женщина — превратилась в безмозглую истеричку, которая не видит ничего дальше своего носа и которую волнуют только ее собственные проблемы.

«Пора взрослеть, — подумала я. — Надо учиться усмирять свой взрывной характер».

Я встала с постели и пошла в ванную, полная решимости с сегодняшнего дня начать новую жизнь.

Когда я вышла из ванной, Антон уже оделся и, опустив голову, сидел на краю кровати. Его мрачный вид меня немного смутил. Я растерянно подошла к нему, но поскольку он не поднимал глаз, так и не смогла начать разговор. Меня переполняла буря эмоций, и мне никак не удавалось найти подходящие слова, чтобы описать все свои чувства. Хотелось упасть перед ним на колени и просить прощения, говорить, как я была несправедлива к нему, что это была просто ошибка, хотелось кричать о своей любви, о том, что он самый лучший на свете!

Но Антон сидел, словно скала: мрачный и недоступный. Я не понимала, что происходит, и потому продолжала нервно переминаться с ноги на ногу, лихорадочно подбирая нужные слова.

— Антон… — начала я.

Он поднял на меня глаза, полные холодного безразличия:

— Мне очень жаль, что все так вышло.

— Я не понимаю… — удивилась я его словам.

— Мне очень жаль, что вчера я вел себя неподобающим образом.

— Но… — Я была ошарашена этим признанием.

— Я прошу прощения, — тихо произнес он и отвел глаза.

Мысли в голове путались. Мне хотелось закричать во весь голос, что не надо за это извиняться! Как можно просить прощения за то, что нам было хорошо? Как можно после вчерашней бурной ночи быть таким бесстрастным? Мне хотелось плакать от обиды, подбежать к нему и, обняв крепко-крепко, лихорадочно шептать слова любви и раскаяния.

Я уже была готова сделать это, но холодный взгляд Антона пригвоздил меня к полу. У меня не хватило сил произнести хоть слово в свое оправдание. Я продолжала стоять в оцепенении и, не мигая, смотрела на родного и одновременно чужого мне человека.

— Почему ты просишь прощения? — выдавила я из себя.

И услышала в ответ:

— Я опять сделал тебе больно. Ты будешь недовольна.

— Почему ты так решил? — не верила я своим ушам. — Я же ничего тебе не сказала, ни в чем не обвиняла.

«Неужели я превратилась в такого монстра? — пронеслось в голове. — Неужели я перестала адекватно воспринимать вещи? Как я могла так третировать человека?»

— Мне так показалось, — пожал плечами Антон.

Я подавила в себе очередной порыв броситься к нему на шею. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сумасшедшее сердцебиение, попыталась взять себя в руки.